Сделай и живи спокойно
Шрифт:
— Разбирай всё на фиг.
Не забываем голосовать! Вам это не трудно, а автору приятно)))
Глава 16
Глава 16
Сижу и тру руки. Затекли от наручников. Кто ж знал, что у них здесь всё так строго. Когда Маша Бартолье в пятый раз не поняла суть моих претензий к её работе, я сорвался. Нет! Я никого не бил, не кричал, не ругал и вообще вёл себя спокойно. Просто отказался носить раствор пока не увижу рабочий чертёж. Потому что нафиг - всё равно ломать придётся. Тут уже моя наставница не выдержала и начала повышать на меня голос. Пыталась заставить меня работать. На шум прибежали девчонки штукатуры, с соседней комнаты. Они
Кто позвал прораба, не в курсе. Но, когда он появился, я себя уже не контролировал. Помню что кричал: «Пусть этот гад покажет чертёж, где чёрным по розовому в клеточку нарисовано, что кирпич надо класть на деревянный пол, без предварительной подготовки!» - пытаясь вырваться из рук своих же товарищей. Тогда-то я и допустил небольшую ошибку - врезал в морду, какому-то щербатому мужику. Он, в самый неподходящий момент, схватил меня за отворот гимнастёрки и начал трясти, при этом ещё и орал: « Мальчишка, блят! Я за свою работу отвечаю и не тебе, меня учить! Щенок! Сначала научись сопли вытирать, потом уже критикуй чужую работу!» - активно брызгая слюной в разные стороны. Эх! Двинул я ему. Не удержался. А прораб пошёл красными пятнами и куда-то убежал.
Потом приехали представители МГБ, по крайней мере самый главный из них, так представился, и всех разогнали. А меня, как особо буйного, арестовали и надели наручники. Затолкнули в эту комнату и сказали ждать. Вот сижу и жду. Пять минут назад зашёл, вроде как милиционер и снял наручники. В соседней комнате рыдает моя наставница французского происхождения. На стульях в коридоре сидят ещё человек пять. Кстати, беззубый мастер, которому я походя разбил нос, тоже сидит с этими бедолагами - ждёт допроса или чего там положено. Слышимость здесь превосходная. Дверь совершенно никудышная. Одно слово - времянка. Сколоченная из горбыля и служащая скорее условной преградой, между коридором и комнатой, чем дверью. Поэтому наслаждаюсь прослушиванием различных версий нашей дальнейшей жизни.
Ведь предупреждали меня, чтобы не высовывался. Хотя, конечно, ничего глобального я не совершил. Просто, одна из этих грёбаных перегородок, в весёлых девяностых, теперь не рухнет на одного отделочника. И он спокойно доделает евроремонт в этой квартире, для "нового русского", вместо того чтобы попасть в больницу и проваляться там целый месяц. Надеюсь на это.
От нечего делать решил размяться. Отжимания, приседания, наклоны вперёд и вбок. Руками помахал, ножками подрыгал и конечно же попрыгал. Вроде нормально.
Опять прислушался к разговору, что вёлся в коридоре. Все ждут приезда, какого-то следователя из МГБ. Почему МГБ? Опять я что-то не понимаю. Если тут политика, то должно быть НКВД, а не фигня эта? И вообще, по моему МГБ это разведка. Или как? Ничего не понимаю. Ну, не интересовался я этой темой никогда. В наше время всё было понятно - тут милиция, а тут КГБ. У каждого свои задачи и цели. Тут же хрен поймёшь. Ещё и МГБ откуда-то взялось? А куда НКВД делось? Кто репрессии репрессировать будет? Одни вопросы и никаких ответов. И самое главное, мне не у кого спросить, чтобы не попасть в интересную ситуацию. Да и некогда, если честно.
В окно ничего не видно. Кроме постового милиционера и кусочка территории со складом. Где служит кладовщиком бывший баталер Ермаков. Как бы ему, из-за меня, чего-нибудь не прилетело. Нормальный мужик и нифига не жадный. Запасливый это да, но не скупердяй, как некоторые.
Опять же таки из разговоров в коридоре, я понял многое. Меня считают виновным во всём: в саботаже и срыве срока работ, в призыве к смене политического строя и отказе в выполнения задания. Ну, и до кучи это ложное обвинение в некомпетенции нашего прораба. Короче, ждёт меня расстрел. Эх! И Катерины рядом нету, чтобы было кому патроны в пулемётную ленту набивать, для этого действа. И ничего не сделаешь. Пока не побеседую со следователем, загадывать что-то бесполезно.
После двух часов ожидания, началось какое-то шевеление. Те кто сидел в коридоре, по одному уходили куда-то под конвоем. Потом и девушку с французской фамилией забрали. Остался я один.
Дверь-времянка открылась и скучный голос произнёс:
— Вилор Тихий на выход!
А я что? Пошёл куда сказали. Иду впереди, руки держу сзади, а позади бухает сапогами сотрудник непонятной мне службы. До сих пор не разобрался, кто он и откуда. Только вроде с транспортной милицией разобрался, а тут, ещё одна загадка. И ведь, вообще не помню - в чё там милиция одевалась? Поэтому сравнить не с чем. Нету у меня ни интернета, ни справочника какого-нибудь, только память моя и Вилора. Но он вообще, с этими службами мало общался. В эвакуации больше военные были в госпитале. В Брянске только участковый иногда приходил. Они всем отделом собирали нам подарки к 7 ноября и Новому Году. Так что с него спрос маленький. Единственное, что удалось почерпнуть из его памяти это то, что форма почти не изменилась. Какая была такая и осталась. Пока думал, над всем этим, мы пришли.
Ясен пень! Куда ж меня ещё могли привести на этой стройке - прорабская... блин. С той самой табличкой. Это чтобы все знали и просто так не заходили, и не беспокоили очень занятого товарища Иванова.
Теперь я вообще ничего не понимаю! Когда вошли, то никакого следователя не было. Вместо него за столом сидит мужик в пиджаке. А как его ещё-то обозвать? Плотный. Коренастый. В солдатской гимнастёрке и галифе. Сапоги вроде как хромовые. Самое интересное это то, что он чем-то похож на артиста Владислава Галкина. Заколебали двойники (вот дед, наверное, там у себя ухахатывается). А пиджак? Пиджак коричневый поверх формы что тоже нормально. Я уже привык, что тут пофиг на всякие условности в одежде. Галифе и пиджак вполне себе нормальное сочетание.
Пока эти двое отчитывались, что один привёл, а другой принял, я, недолго думая, сел на стул. И пофиг. Мне лично никто ничего пока не предъявлял. Пусть сами теперь выкручиваются.
— Встать!
– не крикнул, а громко и очень веско произнёс мужик в пиджаке, - вам никто не разрешал сидеть.
Раз уж меня тут обвиняют во всех смертных грехах, то не грех оторваться напоследок (скаламбурил не ожидаючи). Если сразу дадут в морду, то можно даже не пытаться, что-то там доказывать, уже всё решено и я виноват. А если спокойно и с помощью слов попытаются заставить встать, то не всё ещё потеряно, то есть решения, о моей вине, пока нет. Но эти двое смогли меня удивить.
Этот, который в пиджаке, кивком головы отправил конвоира на выход, а сам уселся за стол. Не просто уселся, а так, как будто бы он здесь: царь, бог, император и товарищ Берия в одном флаконе. Короче, вальяжно уселся. Вот! Как это возможно проделать, на самом простом стуле, пусть и со спинкой, мне не понять, но что есть, то есть. Удивил короче. Потом мы несколько минут смотрели друг на друга.
Молчание прервал товарищ Молчанов Виктор Степанович, который представился следователем по особо важным делам Калужского отдела МГБ РСФСР. Ничего нового эта информация мне не дала. До сих пор не понимаю при чём здесь МГБ. Но хрен с ним пусть будет.