Сделка с мажором

Совина Таня

И лучше бы оставить ее в неведении. Мне стыдно, и не хочется ставить знакомую в неловкое положение.

— Я подойду к твоему дому, — выпаливаю.

И не дав возможности возразить, хватаю рюкзак, быстро покидаю машину и утыкаюсь в телефон, сделав вид, что там что-то важное. На самом деле я хочу всего лишь удостовериться, что Рита прочитала сообщение, где я предупреждаю о своем приезде. СМСка не прочитана, это может быть очень плохо. Но надеюсь, она всего лишь на работе. Я уже давно не в курсе Ритиных смен в больнице.

Замок

на подъездной двери как обычно сломан, а из подъезда пасет кошачьей мочой. Но стоит зайти внутрь и подняться по грязным ступеням, как меня обдает еще одним ароматом. Более ненавистным.

Приторно-сладкий запах духов забивается в ноздри, мешая дышать. Меня тут же накрывает тошнота и мерзкие воспоминания. Травма детства.

Пытаюсь сохранить равновесие, не облокачиваясь на исписанные и перемазанные хрен знает чем стены, когда слышу звук открывающейся двери и знакомый голос соседки:

— Полин, заходи.

Я молча, не поднимая глаз, проскальзываю внутрь, бросаю вещи у порога и скрываюсь в ванной. Меня снова скручивает над унитазом. Похмелье, запах и омерзительные воспоминания сыграли с желудком злую шутку.

Дышу глубоко, прислушиваясь к организму. Желудок пуст, рвотных позывов нет. Можно вставать. Впиваюсь взглядом в отражение в зеркале. Выгляжу как побитая собака с элементами панды. Горько улыбаюсь и высовываюсь из ванной.

— Марин, можно взять пенку для умывания? — кричу я.

— Бери и глупости не спрашивай.

Смываю то, что осталось от легкого макияжа и топаю на кухню.

— Кто на этот раз? — плюхаюсь за стол.

— Поешь сначала, потом поговорим, — Марина кидает на меня жалостливый взгляд через плечо и тут же отворачивается к плите.

Она знает, что я ненавижу, когда меня жалеют, но слишком добрая и бесхитростная, чтобы скрывать истинные чувства.

Эта замечательная женщина живет напротив сколько я себя помню. Но по рассказам знаю, что раньше она с родителями и старшей сестрой Наташей жили в другой пятиэтажке. Потом их родители разменяли квартиру, подарив дочерям по однокомнатной в этом доме, а сами переехали в деревню к больной бабушке, чтобы ухаживать за ней.

Я одновременно благодарю их за такой поступок и ненавижу. Марина, стала моим ангелом-хранителем, а ее сестра — стерва и по совместительству лучшая подруга Риты, подбила мать выгнать бабушку и дедушку.

Конечно, Рита считает, что не сделала ничего плохого. Просто она была достаточно взрослой для самостоятельной жизни, а родители слишком ее опекали. Рита поставила им условие: либо они съезжают, оставляя ей квартиру, либо снимают ей отдельную. Дедушка в то время еще работал, и им удалось взять кредит и переехать в деревню в крохотный дом.

Бабушка утверждает, что это было одно из лучших событий. Они завели огород, небольшое хозяйство, и ни в чем не нуждались. Дедушки давно не стало, он умер, когда мне было два года. И все хозяйство легло на бабушкины хрупкие плечи.

Мне

кажется, она не хотела очернять маму в моих глазах. Будто не знала, что Рита прекрасно справляется с этим сама.

— Там Виктор? — спрашиваю, имея в виду моего биологического отца.

Марина ставит передо мной тарелку с борщом.

— Нет. Они с Наташкой вчера кого-то привели. Я их раньше не видела.

Зашибись! Очередной хахаль, который будет пытаться меня воспитывать или клянчить деньги. Я же работаю, должна помогать семье. Сколько их уже было — не счесть. В основном потенциальные отчимы читают нотации, но один как-то меня выпорол ремнем, когда мне было одиннадцать. Я пожаловалась Рите, а она сказала, что это нормально, когда в доме папа.

Серьезно? То есть, обязанность отца лупить ребенка?

На сколько я знаю, дедушка был строг, но ни разу Риту не ударил.

Я крикнула, что ненавижу ее, что у меня нет папы, и он мне не нужен. Сбежала из дома, ночевала в спортзале школы. Туда можно было попасть с улицы. Висячий замок хлипкий, немного повозившись, я выдергивала дужку и проникала внутрь.

Жила там больше месяца. Думаете, меня кто-то искал? Ха-ха. Мать слишком безответственна для этого, а Марина не догадывалась.

— Давно сидят? — задаю очередной вопрос, ловко орудуя ложкой и чувствуя, как оживает организм.

— Ночью покуролесили, поспали, недавно опять начали. Полин, — Марина гладит меня по руке, — не бери в голову. Посиди у меня, потом в общежитие возвращайся. Нечего тебе там делать.

— Не могу. Мне вещи надо собрать, я летом их сюда перевезла. А потом Ольга со своим парнем меня на машине заберут.

Марина неодобрительно качает головой, но больше ничего не говорит. Она часто забирала меня к себе ночевать, если Рита приводила любовников. По ее словам, не хотела, чтобы я видела похабщину и не дай боже переняла такой образ жизни.

Но я вела себя диаметрально противоположно. Она считала, что женщине необязательно учиться и быть умной, главное — внешность. Я же грызла гранит наук и получала хорошие оценки, кроме одного периода.

Она гордилась своими темными волосами до пояса, заставляла и меня отращивать. Но получив первые деньги, работая в местном детском кафе, я тут же пошла в парикмахерскую и сделала стрижку.

Она носит довольно откровенные наряды, выставляя на показ то, чем наградила природа, я предпочитаю джинсы и худи. Да, мне и хвалиться особо нечем. Грудь у меня второго размера, бедра не аппетитно-округлые, а скорее узкие.

— Поль, тебе Леша не звонил? — спрашивает Марина, вырывая меня из раздумий.

Старший Наташкин ребенок? Отрицательно мотаю головой.

Лешка присматривал за мной в детстве, так как прекрасно понимал каково мне жить с копией его матери. Но он уехал за тысячу километров лет семь назад, когда закончил девять классов. Мы иногда переписывались, просто узнать, как друг у друга дела.