Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Представляю себе ту жалкую лачугу, затерянную где-нибудь в лесу, в которой вы будете жить,— глубокомысленно заметила плесень,— и вас, прячущегося у лесной дороги и выслеживающего проходящих по ней путников. Особенно детей.— Плесень заколыхалась от смеха.— Простите меня. Нельзя относиться так легкомысленно к серьезным вещам.
Чак не ответил, он резко потянул рычаг управления на себя, набирая высоту.
— Так вы согласны пройти тестирование? — спросила плесень, слегка сплющиваясь под воздействием перегрузки,— Перед тем как начнете жить в своем новом поселении?
— Ладно,— Чаку надоела навязчивость ганимедского друга — задавать последний вопрос не было необходимости.
— А ваша взаимная неприязнь не помешает госпоже Риттерсдорф провести тестирование беспристрастно?
— Да нет, не думаю.— Чак знал, что тестирование было для Мэри делом привычным.
— Я берусь лично уговорить ее на эту процедуру,— убежденно заявила плесень,— Вам не следует ссориться друг с другом понапрасну, пока результаты не будут получены.
— Большое спасибо,— подчеркнуто вежливо отозвался Чак.
Липкая плесень, не заметив иронии, задумчиво продолжала:
— Я думаю еще об одном. Хотя, конечно, это дело потребует дополнительных усилий с вашей стороны. Но оно того стоит, поскольку со временем может принести весомые плоды.— Ганимедянин на минуту затих, потом подумал: — Может быть, вам удастся убедить Мэри провести тестирование своей собственной психики.
«Зачем? — подумал Чак.— Странная идея».
Его мысли вернулись к бывшей супруге. Он не мог понять, в чем заключается смысл последнего предложения ганимедянина. Встреча с Мэри в хижине гебского святого не явилась для Чака большой неожиданностью, он не открыт каких-либо новых граней в характере жены. Если Мэри выявит в себе при помощи тестов какие-либо серьезные отклонения, в чем он был совершенно уверен, то просто останется такой до конца дней своих. Он ведь сам приложил руку к тому, чтобы больные жители луны не получили лечения, попав под альфанскую защиту. Если даже она и убедится, что страдает маниакально-депрессивным психозом, то что это даст? Что подразумевал ганимедянин под «весомыми плодами»?
Липкая плесень, уловив его мысленный поток, сразу же пустилась в объяснения:
— Предположим, госпожа Риттерсдорф выявит в своем характере признаки маниакального психоза. Она сразу станет оценивать себя как бы со стороны, поймет, что у нее есть много общего с Говардом Строу, с жестокими манскими танкистами...
— И вы всерьез верите, что это поможет ей сделаться мягче? Отнимет у нее непробиваемую уверенность в себе?
«Разве ганимедянин способен разобраться в тонкостях человеческой натуры? И в особенности такой сложной натуры, как Мэри? Не стоит даже говорить об этом, ведь маньяки и параноики никогда не занимаются самокопанием, ни на йоту не сомневаются в собственной правоте и непогрешимости. Как известно, их эмоциональная структура покоится на чувстве определенности, уверенности в себе...
Вообще-то было бы, конечно, неплохо, если бы дело обстояло так просто,— продолжал размышлять Чак.— Психический больной узнает результаты своего тестирования, начинает оценивать себя со стороны остатками больных мозгов и вылечивается. Чушь собачья! Человеку с больной ногой в тонкостях объясняют причину заболевания, и нога сразу проходит...
На Мэри тестирование должно возыметь как раз обратный эффект: она получит со стороны манов моральную поддержку, обретет, так сказать, социальный статус, поселившись среди себе подобных на высотах Да Винчи. И скорее всего, с блеском проявит себя в постели Говарда Строу... Чтобы потом заменить его на посту майского делегата Высшего совета. Да, среди манов Мэри должна занять высокое положение — будет помыкать ими при помощи своих профессиональных знаний».
— Тем не менее я все-таки постараюсь уговорить госпожу Риттерсдорф протестировать себя,— продолжала настаивать липкая плесень,— Это должно пойти ей на пользу. «Познай себя» — разве не таков был девиз землян со времен столь почитаемой греческой Античности? Уверен, если вы, гуманоидная раса, не обладающая телепатическими способностями, по-настоящему познаете особенности своей психики, свою индивидуальность, то обретете могучий инструмент, при помощи которого сможете постепенно преобразовывать себя до тех пор, пока...
— Пока что?
Ганимедянин не ответил. Подойдя к самому главному, он не стал досказывать свою мысль.
— Давайте подождем результатов,— сказал Чак.— Тогда все и узнаем.
«Узнаем, кто прав»,— подумал он.
Ему хотелось, чтобы прав оказался ганимедянин.
Поздно вечером на высотах Да Винчи договоренность была достигнута. После долгих переговоров Боже Бегущей Улитке удалось убедить Мэри Риттерсдорф провести полный комплекс психологических тестов для себя и бывшего мужа.
Все четверо находились в замысловато изукрашенном спиралевидном доме майского делегата Говарда Строу, сам Строу с высокопарным отчуждением наблюдал за происходящим из дальнего угла комнаты. Процесс тестирования забавлял его; устроившись в удобном кресле, он быстро набрасывал пастельными мелками серию портретов Мэри. Живопись являлась одним из его многочисленных артистических талантов, и он не прекращал заниматься ею даже сейчас, когда альфанские корабли один за другим садились на поверхность луны.
Мэри, пристально вглядываясь в распечатки, разложенные на изящном полированном столике ручной работы, задумчиво произнесла:
— Очень неприятный для меня итог. Но, должна признаться, сама идея весьма плодотворна: познать себя с помощью стандартного набора психологических тестов. Я на самом деле удивлена полученными результатами. Наверное, мне следовало бы периодически проверять свое состояние подобным образом...
Она встала и подошла к окну, тонкая, стройная и гибкая, в белом облегающем свитере и блестящих венерианских лосинах. Затем вынула из пачки сигарету и дрожащими руками прикурила.
— У тебя нет психических отклонений, дорогой.— Она нервно затянулась, затем холодно улыбнулась и добавила: — Поздравляю.
— А что у тебя? — хрипло спросил Чак.
— Оказывается, ничего общего с манами. У меня как раз противоположное — ярко выраженная депрессия возбужденного типа. Говоря здешним языком, я депша,— Мэри продолжала улыбаться, однако было заметно, каких усилий ей это стоило.
Помолчав, Мэри добавила:
— Дело в том, что я постоянно давила на тебя, заставляла поменять работу, так как страдала навязчивой идеей, что жизнь складывается отвратительно. Я изводила тебя в попытках что-либо предпринять, мне казалось, что иначе все станет совсем плохо.— Она смяла недокуренную сигарету о пепельницу, тут же прикурила новую и спросила Говарда Строу: — Что ты на это скажешь?