Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Если вы не согласитесь,— сказал Барни,— я уволюсь. И пойду куда-нибудь в другое место.
Он слишком много лет ждал и не мог упустить такую возможность.
— Да? — недоверчиво спросил Лео.— Понимаю, ты собираешься не просто пойти в полицию ООН. Ты намерен... перейти к Палмеру Элдричу!
Барни ничего не ответил.
— Предатель,— сказал Лео.— Вот что происходит с людьми, которые любой ценой пытаются удержаться на плаву. Послушай, я вовсе не уверен, что Палмер возьмет тебя к себе. Вероятно, у него уже есть своя группа консультантов. А если он уже знает, что я...— Он замолчал.— Да, рискну; думаю, что ты страдаешь излишним тщеславием. Как это называли древние греки? Хуб-рис? Сатанинское тщеславие, заходящее чересчур далеко. Так что иди, Барни. Делай что хочешь. Меня это не волнует. Желаю успеха, приятель. Напиши, как идут дела, а в следующий раз, прежде чем начнешь кого-нибудь шантажировать...
Барни прервал связь. Экран потемнел.
«Такой же серый,— подумал Майерсон,— как мои мысли и весь мир, как вся действительность».
Он встал и, сунув руки в карманы, начал ходить по комнате.
Он пришел к выводу, что лучше всего в данный момент будет связаться с Рони Фьюгейт, поскольку именно ее боится Лео Булеро, и не без причин. Есть миллиарды вещей, которые она умеет делать, а он нет. И Лео об этом знает. Снова усевшись в кресло, он вызвал по интеркому Рони Фьюгейт, которая появилась через несколько минут.
— Привет,— весело сказала она. На ней было разноцветное платье из Пекина с большим вырезом на груди.— В чем дело? Я пыталась с тобой связаться минуту назад, но...
— Ты, похоже, никогда...— заметил он,— никогда полностью не одета. Закрой дверь.
Она закрыла дверь.
— Однако,— добавил он,— я должен признать, что прошлой ночью в постели ты была очень хороша.
— Спасибо.
Ее юное лицо лучилось радостью.
— Ты в самом деле уверена, что твой шеф убьет Палмера Элд-рича? Или у тебя есть какие-то сомнения?
Она сглотнула слюну, наклонила голову и пробормотала:
— Ты просто искришься талантом.
Она села и положила ногу на ногу. Он заметил, что на ней нет чулок.
— Конечно, у меня есть сомнения. Прежде всего, со стороны мистера Булеро это было бы полнейшим идиотизмом, поскольку это означало бы конец его карьеры. Газеты не сообщают... и не сообщат о мотивах, поэтому я не знаю, что случится. Это должно быть нечто очень серьезное и ужасное, правда?
— Конец его карьеры,— сказал Барни,— а также твоей и моей.
— Нет,— сказала Рони.— Не думаю, мой дорогой. Давай поразмышляем. Мистер Палмер Элдрич намерен захватить рынок миниатюрных комплектов. Разве не правдоподобный мотив? И разве это ничего нам не говорит о будущей экономической реальности? Даже если мистер Элдрич погибнет, может оказаться, что его организация...
— Значит, переходим к Элдричу? Вот так просто?
Сосредоточенно нахмурившись, Рони задумчиво сказала:
— Я не совсем это имела в виду. Однако нам следует быть осторожными, чтобы не проиграть вместе с мистером Булеро. Мы не хотим вместе с ним пойти ко дну... У меня впереди еще годы работы, и то же самое — в несколько меньшей степени — касается тебя.
— Спасибо,— кисло сказал Барни.
— Сейчас нам надо все хорошо спланировать. А если ясновидец не в состоянии планировать, то...
— Я передал Лео информацию, которая приведет к его встрече с Элдричем. Тебе не пришло в голову, что они вдвоем могут создать синдикат? — Он внимательно смотрел на нее.
— Нет... Ничего такого я не вижу. На эту тему нет никаких сообщений.
— Господи,— поморщившись, сказал он,— ведь об этом в газетах не сообщат.
— О! Кажется, ты прав,— смущенно сказала она.
— А если бы это произошло,— сказал он,— то уход от Лео и переход к Элдричу ничего бы нам не дал. Он принял бы нас обратно, диктуя свои условия. С тем же успехом мы могли бы полностью переквалифицироваться.
Для него это было очевидно, и по выражению лица Рони Фьюгейт он видел, что для нее тоже.
— Если мы пойдем к Палмеру Элдричу...
— «Если»? Мы должны это сделать.
— Нет, не должны,— сказал Барни,— Мы можем держаться за то, что у нас есть.
«Мы можем остаться у Лео Булеро, независимо от того, пойдет ли он на дно, выберется или даже вообще исчезнет»,— подумал он.
— Я скажу тебе, что мы еще можем сделать. Мы пойдем ко всем остальным прогностикам, работающим в «Наборах П. П.», и организуем наш собственный синдикат.
Это была идея, которую Барни хотел реализовать уже много лет.
— Это было бы нечто вроде гильдии, обладающей монополией. Тогда мы могли бы диктовать условия как Лео, так и Элдричу.
— Только у Элдрича, скорее всего, уже есть свои собственные консультанты,— улыбнулась Рони,— Ты не слишком хорошо представляешь, что делать, правда, Барни? Понимаю. Как жаль. Столько лет работы,— Она грустно покачала головой.
— Теперь я понимаю,— сказал он,— почему Лео не хотел тебя беспокоить.
— Потому что я говорю правду в глаза? — Она подняла брови,— Да, видимо, так,— добавила она.— Все боятся правды. Например, ты. Ты не хочешь посмотреть правде в глаза и признать, что ты сказал «нет» тому несчастному продавцу керамики только затем, чтобы досадить женщине, которая...
— Заткнись! — яростно сказал Барни.
— Знаешь, где сейчас наверняка этот продавец вазочек? У Палмера Элдрича. Ты оказал ему — и своей бывшей жене — услугу. А если бы ты сказал «да», ты полностью подчинил бы его разоряющейся фирме, лишая их обоих шансов на...— Она замолчала.— То, что я говорю, тебе, кажется, неприятно.
Он махнул рукой и сказал:
— Это не имеет ничего общего с тем, из-за чего я тебя вызвал.
— Верно.— Она кивнула.— Ты вызвал меня, чтобы мы вместе придумали, как предать Лео Булеро.
— Послушай...— смущенно начал он.
— Ведь эго правда. Ты не можешь справиться сам, тебе нужна я. Я не сказала «нет». Успокойся. Однако мне кажется, сейчас не слишком подходящее время и место для подобных дискуссий. Подождем, пока не вернемся домой. Ладно? — Она одарила его лучезарной, необычно теплой улыбкой.