Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
Приободрившись, он начал раздеваться.
Где-то рядом послышался стон Эмили.
Он быстро оделся и вышел из комнатки, всерьез беспокоясь за жену. Однако он увидел доктора Денкмаля, который сидел за столом и читал карту Эмили. Жена уже ушла с медсестрой, так что все было в порядке.
«Черт побери,— подумал он,— кажется, я в самом деле чересчур подозрителен».
Вернувшись в комнату, он снова разделся, обнаружив, что у него трясутся руки.
Потом он лежал привязанный к одному из двух столов; ко второму была привязана Эмили, которая тоже, казалось, быта испугана. Она побледнела и не издавала ни звука.
— Вашижелезы,— пояснил доктор Денкмаль, довольно потирая руки и бесцеремонно разглядывая Эмили,— будут возбуждены, особенно железа Креси, стимулирующая процесс эволюции, nicht Wahr? [8] Да вы об этом знаете, каждый ребенок это знает, поскольку то, что мы здесь открыта, изучают в школе. Вы сегодня почувствуете не потерю ногтей на руках и ногах, рост хитиновой оболочки или увеличение черепа, но — могу поспорить, что вы этого не знали! — лишь незначительное, но очень, очень существенное изменение в лобных долях... вы станете умнее.— Он снова захихикал.
8
Не правда ли? (нем.) (Прим. перев.)
Ричард Хнатт чувствовал себя отвратительно. Как связанное животное, он ждал своей участи.
«Хороший способ делать карьеру»,— уныло подумал он и закрыл глаза.
Радом с ним появился техник, блондин нордического вида, лишенный, казалось, каких-либо проблесков разума.
— Включаем успокаивающую Musik,— сказал доктор Денкмаль, нажимая кнопку. Со всех сторон полились звуки какой-то популярной итальянской оперы, Пуччини или Верди, в тошнотворной аранжировке; Хнатг понятия не имел, какой именно.— Теперь послушайте меня, repp Хнатг.— Денкмаль склонился над ним и серьезно сказал: — Я хочу, чтобы вы поняли. Времени от времени терапия... как это сказать?.. не выдается.
— Не удается, — хрипло сказал Хнатг. Он этого ожидал.
— Однако, как правило, все проходит успешно. В случае неудачи, герр Хнатт, боюсь, что, вместо того чтобы развиваться, железа Креси... э-э... регрессирует. Я правильно сказал?
— Да,— пробормотал Хнатт.— И насколько велик может быть регресс?
— Не намного. Однако бывает неприятно. Конечно, мы сразу это заметим и прекратим терапию. Это обычно останавливает регресс. Однако... не всегда. Иногда однажды возбужденная железа Креси...— Он сделал неопределенный жест.— Процесс продолжается. Я должен вам это сказать, и теперь вы имеете полное право отказаться. Так как?
— Рискну,— сказал Ричард Хнатг.— Я так считаю. Ведь все так делают. Ладно, начинайте.
Он повернул голову и увидел Эмили, еще больше побледневшую. Она едва заметно кивнула. Глаза ее остекленели.
«Вполне возможно,— пессимистически подумал он,— что эволюционирует только один из нас — наверняка Эмили,— а я деградирую до уровня синантропа. Назад к сросшимся коренным зубам, маленькому мозгу, кривым ногам и людоедским наклонностям. С такой внешностью мне будет чертовски трудно продавать керамику».
Доктор Денкмаль повернул выключатель, весело насвистывая в такт музыке.
Хиатты начали курс э-терапии.
Ему казалось, что он теряет вес, ничего больше. Потом голова у него разболелась так, будто по ней колотили молотом. Вслед за болью сразу же пришло осознание того, что они пошли на огромный риск и он не должен был подвергать ему Эмили. Она этого не хотела — а если она деградирует и утратит свой талант? Для них обоих все бы рухнуло. Его карьера зависела от того, останется ли Эмили одним из лучших модельеров керамики на планете.
— Стоп,— громко сказал он, но звук, казалось, не выходил из его горла; он ничего не слышал, хотя его голосовой аппарат, похоже, функционировал. Он чувствовал, как слова возникают у него в гортани. Внезапно он понял. Он эволюционировал. Действовало! Эти ощущения были связаны с изменением метаболизма. Если с Эмили все в порядке, то и вообще все в порядке.
Он понял также, что доктор Вилли Денкмаль был лишь маленьким жалким шарлатаном, существовавшим за счет желания простых смертных обладать чем-то большим, нежели то, на что они имели право, желания чересчур приземленного и убогого. К черту дела, торговые контакты. Что они могли значить в сравнении с возможностями эволюции человеческого мозга и достижения новых границ познания? Например...
Внизу простирался мир мертвых, не изменяющийся мир причин и следствий. Посредине располагалось человечество, но в любой момент человек мог рухнуть, пойти ко дну, в лежавшие ниже адские глубины. Или же он мог вознестись в третий, эфирный мир. Человек, обитающий в среднем слое, в любой момент мог утонуть, погрузиться в ад, однако у него были шансы достичь вершин. В каждый момент времени мог существовать свой вариант действительности. Ад и рай, не после смерти, но сейчас! Депрессия, любое психическое заболевание означало — утонуть. А второе... как его достичь?
Через связь с кем-либо, не физическую, но духовную. Например, видел ли он когда-нибудь в вазочках Эмили нечто большее чем товар, пользующийся спросом? Нет. А он должен был видеть в них художественный замысел, душу, которую она в них вкладывала.
И этот договор с «Чуинг-зет мануфакчурерс»... он осознал, что подписал его без согласия жены. Какая безнравственность! Он втянул ее в дела фирмы, которую она, может быть, не желает видеть в качестве производителей ее керамики... Неизвестно, какие у них наборы. Они могут оказаться ниже всяких стандартов. Однако теперь уже поздно: дорога в ад вымощена благими намерениями. Он мог связаться и с нелегальным производителем перемещающего наркотика. Это объясняло бы название чуинг-зет... похожее на кэн-ди. Однако тот факт, что они не скрывали названия своего продукта, заставлял предполагать, что они не делали ничего незаконного.
Внезапно, в каком-то едином озарении, он все понял: кто-то открыл перемещающее средство, которое удовлетворило отдел наркотиков ООН. Они дали согласие на его выход на рынок. И таким образом, впервые перемещающее средство будет доступно на тщательно охраняемой Земле, а не только в далеких колониях, где не было полиции.
А это означало, что наборы чуинг-зет — в отличие от Подружки Пэт — будут продаваться на Земле вместе с наркотиком. И по мере того как с течением лет погода будет ухудшаться, а родная планета — становиться непригодной для жизни, наборы будут продаваться все лучше. Рынок, контролируемый Лео Булеро, был до смешного мал по сравнению с тем, которым в будущем завладеет фирма из Бостона.