Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
Я,— думал он,— личность, которой я был, Барни Майерсон с Земли, который работал в “Наборах П. П.” и жил в приличном доме с невероятно низким номером тридцать три... Эта личность мертва, для нее все кончено, как будто ее стерли губкой с доски.
Нравится мне это или нет, но я снова родился».
— Жизнь колониста на Марсе,— сказал он,— не будет такой, как жизнь на Земле. Может быть, когда я уже буду там...
Барни замолчал. Он хотел сказать: «Может быть, тогда меня больше заинтересуют догматы твоей церкви». Однако пока он не мог этого высказать, даже в качестве предположения. Он внутренне сопротивлялся тому, что было чуждо его нынешним убеждениям. И все-таки...
— Продолжайте,— сказала Энн Хоуторн,— Закончите свою мысль.
— Мы поговорим об этом,— сказал Барни,— когда я уже немного поживу в бараке на чужой планете. Когда я начну новую жизнь — если это можно назвать жизнью — в качестве колониста.
В голосе его звучала горечь.
— Хорошо,— спокойно сказала Энн.— Я буду рада.
Потом они молча сидели рядом. Барни читал газету, а Энн Хоуторн, фанатичка и будущий миссионер на Марсе, читала книгу. Барни бросил взгляд на обложку и обнаружил, что это работа Эрика Ледерманна о жизни в колониях, «Странник без дороги». Одному богу было известно, где ей удалось ее достать. Книга была запрещена ООН, и раздобыть ее было невероятно трудно. И читать ее здесь, на борту корабля ООН, было проявлением необычайной смелости. Барни начал испытывать к девушке определенное уважение.
Поглядывая на нее, он обнаружил, что она весьма привлекательна, хотя и несколько худа, без косметики, а ее густые темные волосы почти полностью скрывались под круглой белой шапочкой. Он пришел к выводу, что она выглядит так, как будто собралась в долгое путешествие, которое должно закончиться в церкви. Во всяком случае, ему понравилась ее манера речи, ее сочувственный, приятный голос. Может быть, они еще встретятся на Марсе?
Он почувствовал, что хочет этого. Честно говоря — было ли в этом что-то нехорошее? — он даже надеялся, что когда-нибудь они вместе будут участвовать в церемонии приема кэн-ди.
«Да,— подумал он,— это нехорошо, поскольку я знаю, чего хочу, знаю, что означало бы для меня — переместиться вместе с ней».
Тем не менее он надеялся, что так оно и будет.
Глава 8
Протянув руку, Норм Шайн дружески сказал:
— Привет, Майерсон. Мне поручено официально приветствовать вас от имени нашего барака. Добро пожаловать... гм... на Марс.
— Меня зовут Фрэн Шайн,— сказала его жена, тоже обмениваясь рукопожатием с Барни.— У нас тут весьма приличный, прочный барак. Надеюсь, он не покажется вам чересчур ужасным,— и добавила как бы про себя: — Не хуже и не лучше других.
Она улыбнулась, но Майерсон не ответил ей тем же: он выглядел мрачным, уставшим и подавленным, как большинство колонистов, начинавших жизнь, которая, как они знали, была трудна и по существу бессмысленна.
— Не ждите, что мы начнем тут все расхваливать,— сообщила она. — Это работа ООН. Мы здесь только жертвы, так же как и вы. Только в отличие от вас мы уже прожили здесь какое-то время.
— Не изображай все в столь мрачных тонах,— предостерегающе сказал Норм.
— Но ведь это действительно так,— запротестовала Фрэн.— Мистер Майерсон видит все своими глазами и ни в какие сказочки не поверит. Правда, мистер Майерсон?
— Может быть, некоторые иллюзии мне бы сейчас не помешали,— сказал Барни, присаживаясь на металлическую скамейку у входа в барак. Пескоход, который привез его, тем временем выгружал его вещи, он безразлично смотрел на него.
— Извините,— сказала Фрэн.
— Можно закурить? — Барни достал пачку земных сигарет.
Шайны с вожделением уставились на нее, и он с чувством вины предложил им по сигарете.
— Вы прибыли в непростое время,— пояснил Норм Шайн.— У нас как раз шли дебаты.— Он посмотрел на остальных,— Поскольку вы уже житель барака, я не вижу причин, почему бы и вам не принять в них участие, в конце концов, вас это тоже касается.
— Может быть, он...— начал Тод Моррис,— ну, ты знаешь. Проболтается.
— Мы можем потребовать, чтобы он поклялся хранить тайну, — сказал Сэм Риган, а его жена Мэри кивнула.— Наша дискуссия, мистер Гейерсон...
— Майерсон,— поправил Барни.
— .. .касается наркотика кэн-ди, нашего старого, проверенного перемещающего средства, и его качеств в сравнении с новым, еще не опробованным средством — чуинг-зет. Мы обсуждаем, отказаться ли от кэн-ди раз и навсегда...
— Подожди, пока мы не спустимся вниз,— сказал Норм Шайн, нахмурившись.
Присев на скамейку рядом с Барни Майерсоном, Тод Моррис сказал:
— Кэн-ди пришел капут, его слишком трудно достать, он слишком дорого стоит, и я лично устал от Подружки Пэт: она слишком искусственна, слишком поверхностна и материалистатична... о, извините, это наше слово, которое означает...— Он пытался найти подходящее объяснение.— Ну, эти апартаменты, автомобили, солнечные ванны на пляже, сверхмодная одежда... какое-то время нам это доставляло удовольствие, но этого как-то нематериалистатически мало. Вы понимаете, Майерсон?
— Майерсон об этом пока понятия не имеет,— сказал Норм Шайн.— Он еще всего этого не наелся. Может быть, он захочет через это пройти.
— Также как и мы,— согласилась Фрэн.— Во всяком случае, мы еще не голосовали, мы еще не решили, что мы будем теперь покупать и употреблять. Думаю, что мы должны дать мистеру Майерсону возможность попробовать и то и другое. А может быть, вы уже пробовали, мистер Майерсон?
— Пробовал,— сказал Барни,— но очень давно. Слишком давно, чтобы хорошо об этом помнить.
Наркотик ему дал Лео, пообещав дать больше, сколько захочется. Однако Барни отказался — ему не понравилось.
— Боюсь, что мы встречаем вас не слишком приветливо,— сказал Норм Шайн,— впутывая вас в наши споры. Однако у нас кончились запасы кэн-ди, и нам нужно либо возобновить их, либо перейти на чуинг-зет. Естественно, Импи Уайт, которая снабжает нас кэн-ди, убеждает нас, чтобы мы снова воспользовались ее услугами... до вечера мы должны что-то решить. То, что мы решим, касается всех нас... всей нашей жизни.