Седьмой круг ада
Шрифт:
Татищев, уже перехватив инициативу, не дал Артифексову вставить слово.
– Между прочим, у меня есть основания полагать, что баронесса уже находится в безопасности. Вчера я запросил английскую миссию в Гельсингфорсе. Жду ответа. Как только получу ответ, тотчас же доложу!
Артифексов рассеянно кивнул головой. Татищев понял это как конец беседы и покинул кабинет.
Солнце стояло в зените, когда от северного причала константинопольской пристани Топ-Хане отошел пассажирский двухпалубный пароход «Кирасон». Город растворялся в солнечном мареве. Пассажиры первого класса не расходились с верхней палубы, любуясь голубыми водами Босфора. В это время в ходовой рубке «Кирасона»
– Ход до самого малого!
Пока пассажиры недоумевали о причинах этой неожиданной остановки, вдали показался быстро идущий к пароходу катер.
– Трап по левому борту! – послышалась команда. Рулевой плохо рассчитал, и катер ударился о борт, раздалась дружная ругань матросов, треск корабельной обшивки. Наконец катер подтянули к пароходу, опоздавший пассажир в сопровождении матросов с чемоданами невозмутимо поднялся на борт.
На нем был начинающий входить в моду плащ с широкими подкладными плечами, стянутый поясом, широкополая шляпа, модные полуботинки с тупыми носами. Пассажиры верхней палубы пытались отгадать: кто же он, человек, обладающий правом останавливать пароходы?
– Это генерал, – сказал хмурый немолодой полковник.
– Это французский дипломат, – уверенно сказала немолодая дама. – Генералы одеваются старомодно.
Полковник досадливо поморщился, подозвал стюарда.
– Кто этот… с катера? Француз?
– В книге пассажиров записан как русский, господин полковник. Василий Борисович Федотов.
Полковник пожал плечами, зашагал по палубе тем твердым и уверенным шагом, каким ходят пожилые военные всех стран.
«Кирасон» вышел в открытое море и взял курс на Севастополь. Короткие сумерки сменила ночь. В высоком небе зажглись звезды. Пароход, с плеском рассекая мелкие волны, оставлял за собой широкую серебристую ленту. На верхней палубе было полутемно и тихо. Зато в пароходном ресторане стало людно и шумно. Слышалась английская, французская речь. Разговоры на русском, украинском… Собравшихся здесь объединяло одно: возможность платить. Но непонятно было, зачем эти респектабельные дамы и господа и еще какие-то типы неопределенного сословия, явно не умеющие носить свои дорогие костюмы, плывут к нищим берегам Тавриды, объятым гражданской войной.
Вошел в ресторан и Фролов.
– Мой стол? – бросил он метрдотелю.
– Пожалуйста, сюда прошу! – Метрдотель торжественно проследовал к заказанному столику.
Фролов сел, рассеянно оглядел зал. Взгляд его несколько оживился, когда он увидел пожилого полковника, вошедшего в ресторан, – свободных столов уже не было. Кивнул метрдотелю:
– Пригласите за мой стол полковника. Если он пожелает, разумеется.
Когда полковник подошел к столу, Фролов привстал:
– Прошу вас. Вы меня совершенно не стесните – я один. – Полковник поблагодарил и сел к столу. Фролов повернулся к метрдотелю: – Съел бы я тепчихану, если есть хорошая баранина…
– У нас сегодня отличная баранина!
– Но прежде – осетрины отварной с хреном, икры черной, паштет печеночный, если свежий. Не забудьте маслины.
Метрдотель почтительно склонил голову:
– Вино какое прикажете?
– Под закуску – смирновской водки. К баранине предпочитаю бордо.
Полковник прислушивался к тому, что говорил его сосед по столу. Он понимал толк в кухне и считал это признаком хорошего тона.
Официанты начали расставлять блюда с закуской. Фролов взял графин.
– Господин полковник, разрешите? – Не дожидаясь ответа, наполнил две рюмки.
Полковник неприязненно посмотрел на соседа по столу – ему не нравилась
– В Севастополе живете? – спросил он.
– Нет. По делам следую.
– По торговым, – совсем уже неприязненно уточнил полковник, не сомневаясь в купеческом звании соседа.
– Господин полковник, я еду в Севастополь не для того, чтобы скупать в местных конфекционах шубы с чужого плеча. Я коммерсант и банкир, а не лавочник. Занятие свое считаю нужным и полезным. Можно по-разному служить России – с оружием в руках на поле брани, на дипломатическом поприще, но и в коммерции тоже. Для содержания армии нужны немалые деньги. И в твердой валюте… Что ж, мы зарабатываем ее!
Он протянул полковнику визитную карточку с золотым тиснением: «Федотов Василий Борисович. Совладелец банкирского дома «Борис Жданов и К°».
– Полковник Дубяго Виктор Петрович! – Хмурое лицо полковника несколько разгладилось.
Они выпили за знакомство, принялись за еду. Полковник потихоньку наблюдал за своим новым знакомым. Его лицо выглядело добродушным. Но иногда голубые глаза вдруг на мгновение становились холодными, льдистыми, и можно было заключить, что жесткость и властность тоже присущи этому человеку. Полковник отметил также, что новый знакомый внимательно следит за модой: лацканы пиджака узкие, яркий галстук-бабочка, бриллиантовая булавка, такие же бриллиантовые запонки в манжетах белоснежной рубашки.
– С кем думаете вести переговоры в Севастополе? – спросил полковник.
– У меня рекомендательное письмо к генералу Вильчевскому.
– Павлу Антоновичу?
– Вы его знаете?
– Мне ли его не знать! Павел Антонович – начальник снабжения при штабе барона Врангеля.
– Что это за человек? Он не служил у господина Деникина?
– Служил, как все. Вильчевский еще со столичного Петрограда по интендантскому ведомству. Медлителен несколько, по нынешним временам, зато основателен и надежен. В общем, человек с устоявшейся репутацией, вполне порядочный. И родством не обижен…
– Я встречал шурина его, господина Извольского. Он – секретарь русского посольства в Лондоне. Весьма достойный человек.
– Незнаком, не знаю, – сказал Дубяго. – С Павлом Антоновичем, полагаю, вы найдете общий язык. Но… – Полковник замялся было, однако договорил: – Судя по вашим словам, вы ведете дела достаточно масштабные. В таком случае вам не миновать генерала Артифексова…
– Артифексов… – припоминающе повторил Фролов. – Если не ошибаюсь, доверенное лицо барона Врангеля?
– Так точно. Новоиспеченный генерал. – Полковник усмехнулся, и тень досады прошла по его лицу. – Произведен совсем недавно. Вот так-с. – И замолчал, опять нахмурившись.
– А вот покойный государь император, – заметил Фролов, – всю жизнь был полковником. Даже когда возложил на себя бремя Верховного главнокомандующего.
Его слова достигли своей цели. Полковник оживился.
– Да, судьба и в этом смысле обошлась с императором довольно сурово. Кто мог знать, что батюшка его, Александр Третий, внезапно умрет, не успев произвести наследника престола в генералы!.. А сам он этого, как вы знаете, сделать не мог. – Помолчав, Дубяго продолжал: – В армии есть офицеры, которые предпочитают остаться в тех званиях, что были присвоены им государем. И, обратите внимание, мы гордимся этим. Но, с другой стороны, я готов понять и Леонида Александровича. Помилуйте, такой соблазн, кто устоит в его годы? – Полковник пригубил поблескивающее в бокале темно-красное вино. – Наше, массандровское. Крымское бордо всем отличимо: солнце и море в нем чувствуются… Будете в Джанкое, заходите. Хранится у меня несколько бутылок коллекционного саперави, прекрасное вино!