Седьмой круг
Шрифт:
– Ты так уверен, что крестьяне послушают тебя и разойдутся? - Ричард устало провел рукой в грубой перчатке по щеке, покрытой пылью и каплями дождя. Саффолк выразительно посмотрел на графа.
– Что ж, я завидую твоему настрою.
– мрачно кивнул Мельбурн.
– Эти люди, Ричард, примитивны и суеверны. Они наслушалась лживых проповедей священников, но ни черта не понимают в реформах Генри. Я попытаюсь вдолбить в их глупые головы, что никто не собирается обворовывать их и душить налогами. И комиссии, работу которых они остановили, вовсе не ищут способов, как побыстрее ограбить народ и уничтожить религию. Когда до мятежников дойдет, что их жизням, вере и достатку ничего не угрожает, они сильно испугаются гнева короля, и вот тогда я скажу им, что наш милосердный Генрих Тюдор дарит им свое помилование и благословение, если они немедленно разойдутся по домам.
– Но ведь это ложь, Чарльз. И как только повстанцы разгадают истинные мотивы короля, они снова
– Мельбурн замолчал и напряженно сжал челюсти. -
До деревни Лут, где неделю назад вспыхнуло восстание, оставалось несколько миль.
Все произошло именно так, как планировал герцог. Выступив перед бастующими крестьянами с длительной и грамотно-поставленной речью, он разбил в пух и прах все высказанные недовольными людьми доводы, пообещав урегулировать все их претензии в законном порядке. Мельбурн молча наблюдал за эти фарсом, скользя напряженным взглядом по многочисленным лицам собравшихся. В основном, это были доведенные до отчаянья перепуганные крестьяне, фермеры, купцы, держатели земель и священники. У них были лошади и оружие, и при желании эти люди с легкостью могли уничтожить жалкое войско, которое привели с собой Мельбурн и Саффолк, но именно отсутствие духовного лидера делало огромную толпу повстанцев уязвимыми и слабыми, а герцог обладал колоссальным даром убеждения. Одновременно с ними в Линкольншир прибыл Норфолк и Шрусбери с небольшим войском, но надобность в них отпала, так, как Чарльз Брендон справился со своей миссией блестяще. Обсуждения и дебаты продлились до позднего вечера, а к концу следующего дня восстание можно было считать полностью подавленным. Люди разошлись по домам, поверив верному другу, зятю и вассалу его Величества.
Ричард знал Саффолка больше пяти лет, и мог сказать об этом человеке много хорошего. Герцог был необычным человеком, талантливым и хитрым, храбрым и сильным, обаятельным и остроумным, жёстким, с хваткой бульдога и цепким взглядом, и именно эти качества помогли подняться до таких высот. Он не был потомком знатного рода. Его отец служил знаменосцем при отце Генриха Тюдора, и погиб, защищая своего короля. Потеряв обоих родителей, мальчик оказался при дворе. Чарльз был дружен со старшим братом Генриха - Артуром, а после его смерти, был включен в свиту юного короля. Так и начался его стремительный путь наверх. Подумать только, Чарльз Брендон умудрился жениться на сестре Генриха Тюдора, вдовствующей королеве Франции. Только совершенно особенному человеку могло так повезти в жизни. Но Брендон сам сделал себя, и только он знал, чего эму это стоило. Быть другом короля - не самое безопасное приключение в этой жизни, если учесть непредсказуемый гонор Генриха и его жесткость к близким, доходящую до мании. Герцог не один раз оказывался в немилости короля, и только его хитрость и умение подстраиваться под обстоятельства помогли выжить в этой нелегкой схватке характеров. У Чарльза Брендона было много врагов, но даже у них герцог вызвал несомненное уважение и почет. Он умел рисковать и делал это красиво и грамотно. Ричард был уверен, что не смотря на бурную жизнь, Саффолк найдет смерть не в бою и не на плахе, а умрет своей смертью на белоснежных простынях в объятиях прекрасной женщины. Он был слишком умен, слишком любил жизнь, и жизнь любила его. И женщины.
Снимая доспехи в отведённых ему покоях в замке графа Линкольна, который предоставил кров верным вассалам короля и их армии, Ричард не мог не вспомнить о своей сестре. Когда гнев остыл, он понял, что ему не за что судить свою впечатлительную Луизу. Разве может наивная девушка устоять перед образцом настоящей мужественности, мудрости и отваги? И разве может мужчина устоять перед влюблённым в него юным цветком? Ричард Чарлтон задумался, бросив на пол свой меч. Хорошо, что сегодня оружие ему не пригодилось. Мысли графа снова вернулись к сестре. Нужно написать ей, попросить прощения. Она, как никто другой, знает его характер. Он вспыльчив, но довольно быстро отходит, успев перед эти натворить дел.
– Черт, я совсем забыл, про письмо.
– с досадой выругался Мельбурн. Слуга забрал последний элемент доспехов и спешно поклонившись, удалился.
Исписанный красивым почерком Элизабет Невилл аккуратно сложенный листок все еще находился в его вещах. Неприкаянный. Забытый. Горечь сковала горло Ричарда. Он не мог пока выполнить обещание, данное своей пленнице. Воспоминание об Элизабет мгновенно опалило жаром его сознание. Глухо застонав, Мельбурн сел на кровать и спрятал лицо в ладонях. Он так хотел все исправить, но снова солгал ей. И солжет опять, если того потребуют обстоятельства. С самого начала ему претила мысль вмешивать женщину в политические дела, но разве можно спорить с герцогом? Особенно, если в его доводах проглядывает смысл. Теперь Элизабет Невилл не его пленница, она наживка. На которую предстоит поймать предателя, ее отца. Целый день Саффолк вел допросы сдавшихся на его милость повстанцев, но ни один из них не упомянул имени Томаса или Ингрема Перси, Роберт Аск также не был назван. Однако, герцог не сомневался,
– Ты собираешься нанести визит Томасу Перси?
– спросил за ужином Мельбурн. Шрусбери, Линкольн и даже Норфолк не были в курсе всей истории, и не обратили внимания на диалог между молодым графом и герцогом Саффолком. В небольшом хорошо отапливаемом зале хозяин замка устроил настоящий пир для своих гостей. Многочисленные хорошенькие служанки подносили еду и выпивку, откровенно заигрывая с мужчинами, а их госпожа даже не пыталась приструнить девушек, и сама, порой бросала на собравшихся аристократов томные взгляды, ни сколько не смущаясь присутствующего за столом мужа - Эдварда Клинтона, графа Линкольна, который, в свою очередь, откровенно не замечал супругу.
– Ричард, я не вижу в этом смысла сейчас.
– сухо ответил на вопрос Саффолк.
– Восстание подавлено, и мы дадим шанс благороднейшему сэру Томасу реабилитироваться. Мне греет душу то, что он у нас в руках, и сам об этом не знает.
– хлебнув эля из серебряного кубка, Саффолк, посадил юную прислужницу себе на колени и звонко чмокнул в щеку.
– Ты посмотри, какие красотки вокруг порхают. Бесс всегда обладала изысканным вкусом.
– герцог послал пламенный взгляд хозяйке замка. Мельбурн невольно последовал его примеру. Бесси Блаунт, графиня Линкольн. Высокая красивая блондинка. Стройная и надменная, словно дикая орхидея. Невероятно женственная и чувственная, с глубокой печалью в глазах и обворожительной улыбкой. В июле этого года леди Блаунт похоронила своего юного сына Генри, носившего титул герцога Ричмонда. Сына от короля Англии. Несколько лет Бесси была любовницей короля, о ее красоте ходили легенды, говорят, что первый муж леди Блаунт умер от ревности. И неудивительно, даже сейчас, имея троих детей от предыдущего брака и одного от Эдварда, она не растеряла своего неповторимого очарования и стройности. Ей было слегка за тридцать, но едва ли красавица выглядела даже на двадцать пять. Заметив обращенные к ней взгляды мужчин, Бесси чуть заметно кивнула герцогу и широко улыбнулась графу Мельбурну.
– Хороша, бестия, а?
– шепнул ему на ухо Саффолк.
– Не теряйся, парень, похоже, ты в ее вкусе. Генрих говорил, что в этом деле ей нет равных.
– Побойся Бога, Чарльз.
– усмехнулся Ричард, скользнув оценивающим взглядом в глубокое декольте графини.
– Она очаровательна, но слева от тебя сидит ее муж.
– Брось, Мельбурн. Когда тебя это останавливало? - расхохотался герцог.
– Я бы не твоем месте не сомневался. Опытные женщины с прошлым дорогого стоят.- Чарльз мечтательно улыбнулся. Ричарду стало неприятно.
– Зачем тебе Луиза в таком случае? - вырвалось у него. Саффолк посмотрел в глаза графа напряженным взглядом.
– А что ты знаешь о ней, Ричард? О нас? Луиза вовсе не маленькая наивная крошка. Она, может быть, гораздо больше женщина, чем Элизабет Блаунт.
Полное имя графини покоробило Мельбурна, и он отвел от нее глаза. Ни к чему оскорблять предоставившего свой гостеприимный дом хозяина интрижкой с его женой, даже, если та сама не прочь поразвлечься. Ричард не знал, откуда в нем проснулись столь благородные мысли. Возможно, он просто не хотел Бесси Блаунт, ровно, как и ее смазливых служанок. Раньше его не смущало наличие или отсутствие супруга у своих любовниц. Нередко оскорбленные мужья заставали Мельбурна на месте преступления, но еще ни разу его выходки не заканчивались скандалом. При дворе было не принято хранить верность. Супруги часто не просто не уважали друг друга, но и откровенно презирали свою законную половину.
– Я сегодня не настроен на амурные дела. - сухо ответил герцогу Мельбурн. Брендон задумчиво взглянул на молодого графа.
– Что-то случилось, Ричард? Почему тебя так тревожит Томас Перси и это письмо? Неужели ты все-таки уложил в постель его дочь?
– глаза Чарльза хитро прищурились, заметив, как напряглось лицо Мельбурна.
– Когда я попросил ее написать письмо, пообещал, что передам его Томасу. Элизабет ждет, что отец заберет ее домой в ближайшем будущем.
– холодно пояснил Ричард.
– Мне просто не хочется снова открывать военные действия. Бет упряма, как тысячи чертей. Она ранила меня. Я целую неделю провалялся в кровати.