Седьмой Совершенный
Шрифт:
— А кто будет на стороне сынов тьмы?
— Сатана и космические силы зла.
— А вам не нужен военный специалист, — спросил Имран, — у меня есть на примете один подходящий человек.
— Нужен, — живо отозвался человек, — мы, поэтому и оставили тебя с нами.
— Отлично, — сказал Имран, — а где все остальное братство, мне бы надо осмотреть их, на предмет пригодности к тяготам военной службы, кстати, надо бы назначить время выступления. Чтобы ты приятель знал, точно назначенная дата очень уплотняет время.
— Эй, подожди, — осадил Имрана собеседник, — какое выступление? Все это будет еще очень не скоро, да и мы должны подготовить себя к решающей схватке.
— А сам ты, кто?
— Я жрец, зовут меня Елеазар.
— Главный самый?
— Нет, главный у нас Учитель Праведности.
— А с ним нельзя мне переговорить?
— Нет. Никто не знает, где он находится.
— А он вообще существует?
— Существует, — невозмутимо, не замечая насмешки, ответил жрец, — я даже больше скажу, он бессмертен.
— Обычно так говорят о том, кто вообще не существует, — не успокаивался Имран.
— Ты слишком дерзок для гостя, — не выдержал жрец.
— Прости, — миролюбиво сказал Имран, — моя любознательность обидела тебя. К сожалению, я не могу ждать.
Имран замолчал. Он вдруг почувствовал сильную слабость, на лбу и висках выступила холодная испарина. Когда приступ откатил, он ощутил острое чувство голода.
— Не найдется ли здесь какой-нибудь еды? — попросил он.
— Конечно, найдется, — доброжелательно ответил жрец, — но у нас не принято есть в одиночку. Наши трапезы совместные, потерпи до захода солнца, вернутся братья с работы, и мы все вместе подкрепимся.
— Понимаю, — сказал Имран, — но я плохо себя чувствую, нельзя ли для меня сделать исключение.
— Сочувствую, но порядок для всех один.
Имран почувствовал, что еще немного, и он упадет в обморок.
— А подышать свежим воздухом можно в одиночку.
— Можно, но не уходи далеко.
Имран поднялся и пошел в указанном направлении.
Выбрался наружу и сел на ближайший валун. По-видимому, он находился в пустыне. Повсюду, куда хватал взгляд, была голая каменистая земля с зарослями колючек и редкими пальмами вдали.
За ним никто не следил, путь был свободен, и можно было уйти. Но Имран решил все же дождаться ужина.
Община, куда попал Имран, жила очень замкнуто, у них было общее имущество, совместный труд и не было ни одного раба, так как они осуждали рабство. Их целью было подготовить себя к решающей схватке с «сынами тьмы», носителями злого начала. Зло в мире они представляли, как свойство людей обогащаться и угнетать другие народы. Общиной управляли жрецы. Путем строжайшей дисциплины и постоянного контроля жрецы добивались полной изолированности общины. Чтобы попасть в нее человеку со стороны, необходима была рекомендация члена общины. Но Имрану так и не удалось получить ясного ответа, на вопрос, каким образом он попал в общину и кто за него поручился. Сколько Имран не напрягал память, он не смог вспомнить человека по имени Назар из тех, кто сражался рядом с ним. Но потом Имран сообразил, что среди людей окружавших его в осажденной крепости, мало кто назывался собственным именем и перестал ломать над этим голову.
На вечерней трапезе, он наравне со всеми получил ломоть хлеба с козьим сыром и чашку козьего молока.
«Негусто, — сказал себе Имран, — вот первая причина, из-за которой можно отсюда уходить».
— Здесь всегда так кормят? — спросил он своего соседа.
— Если бы, — ответил сосед, — а то постимся еще часто.
После ужина Имрана позвали в соседнюю пещеру, где вокруг костра сидели пять человек, среди которых был уже знакомый ему жрец по имени Елеазар.
— Садись, — сказал Елеазар.
Имран повиновался.
— Мы говорим о том, чтобы оставить тебя в нашем братстве.
— Наверное, я не подойду вам, — неуверенно сказал Имран.
— Отчего же? — удивился Елеазар.
Имран решил не говорить о скудной пище.
— За меня некому поручиться, — сказал он.
— Это так, но, учитывая твой военный опыт, мы решили, что можем взять тебя без рекомендации, но с одним обязательным условием.
— Интересно?
— Ведь ты мусульманин, не так ли?
Имран кивнул головой.
— А мы христианская община, чтобы стать полноправным членом, ты должен перейти в нашу веру.
— Благодарю за доверие, — уклончиво сказал Имран.
— Ты должен дать обет, что никогда, ни при каких условиях не станешь сообщать людям Кривды наше учение.
— Я умею хранить тайны, но не могу понять, какой смысл в учении, если его не распространять повсюду.
Жрецы переглянулись и один из них, сидевший напротив Имрана сказал:
— Дерзок ты, пришелец.
— Я ему то же самое сказал днем, — в тон произнес Елеазар.
— Я не хочу оскорбить ваше учение, — не унимался Имран, — я хочу понять его смысл. Елеазар говорит, что готовите себя к схватке с сынами тьмы. Надо полагать, что сынами тьмы вы считаете людей не являющихся членами вашего братства. Если светом разуметь ваше учение, то несправедливо сначала лишить людей света, а потом наказывать их за это. Разве я не прав.
Жрецы, внимательно слушавшие Имрана, вновь переглянулись и сидевший напротив, произнес:
— Тьма это нечто большее, чем просто отсутствие света. Но я вижу, что червь сомнения слишком глубоко проник в твое сердце. Боюсь, что от твоего пребывания в общине будет вред нашему делу.
— Что толку сидеть в темных углах и вынашивать планы, — нетерпеливо сказал Имран, — надо действовать.
Недовольное враждебное молчание было ему ответом. Имран поднялся, было, чтобы уйти, но Елеазар вдруг спросил:
— Человек, который принес тебя сюда, сказал, что ты махди, что это махди?
— Махди — это мессия, — не колеблясь, ответил Имран.
— То есть ты мессия? — уточнил Елеазар.
— Да, — поднявшись во весь рост, — произнес Имран.
После этих слов в пещере наступила тревожная тишина.