Седьмой Совершенный
Шрифт:
— Закрыть ворота, — скомандовал начальник полиции.
Стоявший у стремени мухтасиб бросился выполнять приказание. Цепь полицейских сомкнулась, оставив лишь небольшой выход из круга. Увидев это, Ибрахим схватил Имрана за руку и сказал:
— Слушай внимательно! Если меня схватят, пойдешь в Кабилию, к племени Котама. Найдешь Абу Абдаллаха и скажешь, что тот, кто его послал находиться в Сиджильмасе. Ждет, когда за ним придут. Запомнил?
Имран кивнул.
— А теперь иди вперед, — Ибрахим подтолкнул неофита в спину.
Имран перестал сопротивляться течению толпы и вскоре оказался у выхода из оцепления, где два инспектора внимательно осматривали проходящих людей. Только один из них стал расспрашивать Имрана, как полицейский, стоящий рядом, вскричал:
— Это убийца. Я его знаю, он бежал из тюрьмы!
Имран толкнул инспектора и бросился бежать. Но его догнали, повалили на землю и принялись избивать ногами. Сразу наступила тишина. Кто со страхом, кто с любопытством, люди смотрели, как корчится на земле человек, пытаясь увернуться от ударов. Затем избитого Имрана связали и, подталкивая тупыми концами копий, погнали в участок.
Наблюдавший за происходящим Ахмад Башир подъехал ближе и приказал, указывая на Ибрахима.
Этот человек был с ним. Арестуйте сообщника.
— Сахиб аш-шурта и катиб дивана тайной службы халифа ал-Муктафи, громогласно доложил хаджиб и впустил названных лиц в аудиенц-зал.
После формул благопожелания, установленных этикетом, Абу-л-Хасан достал из рукава конверт из черного дибаджа, [57] завязанный шелковым черным шнуром, с печатью и протянул его со словами:
57
Род атласной ткани.
— Вот копия письма султана верующих наместнику в Кайруане.
Правитель сделал знак. Подошел секретарь, взял из рук Абу-л-Хасана конверт, внимательно осмотрел печать, затем вскрыл конверт, достал свиток бумаги и передал его в руки правителя. В письме было изложено следующее.
«Во имя Аллаха милостивого, милосердного! От Абдаллаха ал-Муктафи имама, султана верующих — Абу Кариму, сыну Муавия, мавла султана верующих.
Мир тебе! Султан верующих славит перед тобой Аллаха и утверждает, что нет божества, кроме него. Он просит Аллаха благословить Мухаммада раба его и посланника, да благословит он его и да приветствует!
Далее. Да сохранит тебя Аллах и позаботится о тебе. Воистину по законам справедливости, которых придерживается султан верующих. Охраняя их и по заповедям Аллаха, которым он следует, повелитель вознаграждает добродетельного благодеянием. Каждому воздает он по заслугам, согласно тому, что известно об их преданности и поступках.
Ты знаешь, да хранит тебя Аллах, и другим помимо тебя доподлинно известно то, что существует много лет и передается из поколения в поколение Аббасидская династия, с помощью которой Аллах утвердил истину и ради которой потушил огонь лжи.
Но наступило время, когда Аллах решил испытать наших подданных в этой смуте, которую сеют враги наши. Один из тех, кто зажег пламя раздора в Сирии, исмаилитский даи по имени Убайдаллах находится сейчас в пределах твоего наместничества. По нашему повелению он должен быть арестован, заключен в темницу, а люди, которые сделают это добро своими руками, и помощью которых установится благоденствие, — станут великими в веках и возвысятся над толпой.
Пока существует халифат, никому из халифов не опередить в жизненном благополучии Ал-Муктафи.
Ответь эмиру верующих, что ты получил это письмо, что выполнишь то, что, написано в нем, и что будешь среди идущих прямым путем и среди самых благоразумных, если Аллаху угодно. Мир тебе и милосердие божье!
Писал Насир ад-Дин ан Рахим абу Тайар 17 джумада 290 г, [58] йаум аль-иснайн. [59] »
58
902 г. Р. Х.
59
Понедельник.
Закончив чтение, султан поднял голову и вопросительно посмотрел на посетителей. Абу-л-Хасан достал из рукава второй конверт и протянул его хаджибу со словами: «Письмо от султана Кайруана.» Хаджиб внимательно осмотрел печать, вскрыл письмо и протянул правителю.
Правитель расстегнул ворот красной, сусского шелка, рубахи, взял письмо и развернул свиток.
В письме султан Кайруана препоручал заботам правителя розыск государственного преступника Убайдаллаха и возлагал на него ответственность за его поимку.
Сахиб аш-шурта выступил вперед и сказал:
— По нашим сведениям, преступник находится во дворце под видом врача Каддаха.
— Этого не может быть, — презрительно сказал султан. Должность начальника полиции утверждалась в Кайруане, и это было унизительно для правителя. — Врач Каддах — человек достойный уважения.
— Это можно легко проверить, — заметил Абу-л-Хасан, — пригласите сюда врача.
— Позовите врача, — приказал султан и, обращаясь к начальнику полиции, — скажи ради Бога, раис, почему я узнаю об этом в последнюю очередь?
— Извини меня, но я не мог докладывать о непроверенных сведениях. К тому же данная ситуация требовала особо тщательной проверки. Ведь речь шла о твоем госте.
— Напиши мне подробный отчет об этом деле.
— Будет исполнено, — сказал сахиб аш-шурта.
В зале появился врач и, кланяясь, спросил:
— Что-нибудь случилось, повелитель?
— Эти люди утверждают, что ты вовсе не тот, за кого себя выдаешь.
Врач изобразил на лице удивление, развел руками.
— Я в смятении повелитель, какие мои поступки вызвали подозрение. Могу я узнать, кто эти люди?
— Это сахиб аш-шурта — сказал султан, — а это дабир из дивана тайной службы халифа. Ответь же скорей на их вопросы, чтобы развеять наши сомнения. Приступайте.
Последнее относилось к посетителям. Абул-Хасан кивнул и выступил вперед.
— Назовите свое имя.
— Каддах.
— Нам известно, что ваше имя Убайдаллах. Вы ввели в заблуждение правителя.
— Меня прозвали Каддах за мои операции по удалению катаракты. Я так привык к этому слову, что считаю его своим именем.
— Профессия?
— Глазной врач.
— Место жительства?
— Саламия.
— На таможне вы заявили, что являетесь купцом, и в Сиджильмасе будете ждать караван, с которым прибудет ваш товар. Затем вы неожиданно оказались во дворце в качестве врача. Чем объяснить такую непоследовательность?
— До меня дошло, что султан жалуется на боль в глазах, поэтому я предложил свои услуги, к тому же разве нельзя быть купцом и врачом одновременно.
— Можно, — согласился Абу-л-Хасан.
Боковым зрением он отметил, что султан начал ерзать на своем месте. Пока что ответы врача казались убедительными для окружающих, но не для Абу-л-Хасана; основные доводы он приберег напоследок, дабир не мог отказать себе в удовольствии растянуть допрос человека, уходившего от него в течение трех лет. Но медлить уже было нельзя. Султан начинал терять терпенье. Абу-л-Хасан, более не мешкая, ринулся в атаку.
— Известен ли вам человек по имени Ибрахим?
Врач помедлил, наморщив лоб, шевеля пальцами, словно силясь вспомнить.
— Мне не хотелось бы солгать, — сказал допрашиваемый, — у меня много знакомых с таким именем, это распространенное имя, например одноименный пророк…
— Не надо столько слов, — остановил его Абу-л-Хасан, — в этом городе у вас есть знакомый по имени Ибрахим?
— Нет, — твердо сказал врач.
— Прошу всех присутствующих запомнить ответ.
Султан нахмурился, ему не понравилось, что косвенно он оказался приравнен ко всем присутствующим.