Седьмой Совершенный
Шрифт:
— Я читал ваш отчет. Вы пишете, что виной этому стали непомерные налоги, что крестьяне не заинтересованы в своей работе.
— Именно. Посудите сами, мутакаббиль [12] раньше получал жалование из казны независимо от собранного хараджа, [13] а теперь они получают жалование в виде доли от собранной ими суммы налога. Какой умник до этого додумался? Теперь сборщик налогов все время увеличивает харадж, тем самым, увеличивая свою долю. Крестьяне ропщут, дошло до того, что им не остается даже на пропитание.
12
Налоговый инспектор.
13
Поземельный налог.
Появился слуга с подносом в руках. Молча поставил на стол блюдо с фруктами, два наполненных до краев кувшина, две чаши и, поклонившись, удалился.
— Вы хорошо разбираетесь в налоговой системе, — заметил дабир.
Сахиб аш-шурта внимательно посмотрел на собеседника, пытаясь понять, что стоит за этим замечанием — хвала или издевка. Он не знал, как себя вести с посланцем эмира верующих. Власть халифа была сродни власти Аллаха, то есть теоретически она существовала, простираясь далеко за пределы Аравийского полуострова, но практически ее не было. В первую очередь сахиб аш-шурта подчинялся правителю Сиджильмасы, [14] над которым возвышались Аглабиды, [15] чья династия правила в Кайруане, подчинив себе окрестные земли и лишь номинально признавая власть халифа.
14
Династия наместников халифа в Северной Африке.
15
Династия халифов 750-1258 Р. Х.
— Но у меня другие сведения, — продолжал чиновник из Багдада. Волнения начинаются с того, что в селениях появляются даи, проповедники исмаилитов и тайно сообщают людям о том, что власть Аббасидов от дьявола, и что махди [16] уже пришел, но открыться он не может, потому что не все в него уверовали. Мол, махди наполнит землю справедливостью. Что вы скажете на это?
— То, о чем сообщал я, совсем не исключает того, что известно вам, ответил сахиб аш-шурта.
16
Мессия.
— Но вы об этом не сообщали.
— Я стараюсь доносить о сделанной работе, а не о своих планах.
— Это похвально, — сказал Абу-л-Хасан, — некоторые из чиновников докладывают о своих планах, как о факте случившемся. Что вы делаете для пресечения деятельности еретиков? Поймали хоть кого-нибудь?
— Увы.
— Почему же?
— Люди не хотят их выдавать. Даи обещают крестьянам, ремесленникам, что махди наполнит землю справедливостью, отменит налоги. Одного моего агента за то, что он проявил настойчивость, пытаясь узнать местонахождение даи, побили так, что он два месяца отлеживался дома. Угощайтесь.
— Благодарю, — Абу-л-Хасан взял со стола финик и положил в рот, — а здесь что — вода?
— В этом кувшине вино, а в этом — вода.
— Вы пьете вино, — удивился чиновник, — но Мухаммад запретил вино.
Начальник полиции улыбнулся и стал разливать по чашам напитки, чиновнику — воды, себе — вина.
«Глупец, — подумал дабир, — при мне мог бы не пить».
Казалось, что сахиб аш-шурта ведет себя неразумно, но только казалось, так как начальник делал это сознательно. Пусть там наверху знают о подобных недостатках начальника полиции, главное чтобы они не сомневались в его честности и преданности. Даже еще и лучше, чтобы знали, ибо люди так устроены — за безупречным поведением всегда подозревают подвох и наоборот.
— Исмаилиты считают, что поскольку их имам [17] непогрешим, значит питье вина ему дозволено, — сказал Ахмад Башир, поднося к губам чашку с вином, — а я говорю, что в таком случае, правоверный мусульманин еще менее грешен в питье вина, чем имам еретиков.
— Да, — нерешительно сказал чиновник из Багдада, — может быть, тогда и мне вина.
Сахиб аш-шурта взял чашку, выплеснул воду на стену и налил в нее вина.
— Благодарю, — Абу-л-Хасан выпил вино и положил в рот еще один финик.
17
Глава мусульманской общин.
— Со дня на день он должен появиться в вашем городе, — сказал Абу-л-Хасан.
— Кто?
— Махди, которого ждут.
— Я не ослышался, повторите, пожалуйста.
— Человек, который назвался махди, должен появиться в Сиджильмасе, а может быть, он уже здесь. Его зовут Убайдаллах, он числит себя в потомках седьмого исмаилитского имама Мухаммада Исмаила алида, но на самом деле это авантюрист и самозванец. Это он возглавил восстание в Сирии, а когда увидел, что дела плохи, предал всех и бежал в Египет. Родня его перебита, но самого схватить не удалось.
— Почему вы думаете, что он должен появиться здесь?
— В Египте он ушел от меня. Путь его лежит на запад, а караванная тропа в Гану лежит через Сиджильмасу.
— Я приму все меры, — сказал Сахиб аш-шурта, — есть какие-либо описания его внешности?
— Он передвигается под видом купца. Как он выглядит, мы не знаем, должно полагаться на чутье ваших ищеек. Возьмите под наблюдение все караван-сараи города, городские ворота, чтобы ни одна мышь не могла войти в город, а тем более выйти без нашего ведома. Ежедневно списки всех прибывших за вашей подписью ко мне.
— Все будет сделано, — сказал сахиб аш-шурта.
— Но это еще не все. Все-таки мы не знаем, как он выглядит. Мы упустили его в Сирии, мы упустили его в Египте, можем упустить и здесь, а, значит, мы должны внедрить своего человека в секту ас-сабийя. Вы знаете, что они еще называют себя ас-сабийя?
Сахиб аш-шурта кивнул головой.
— Я подберу шустрого агента.
— Нет, он не должен быть полицейским. Нужен человек из местных, пользующийся уважением или хотя бы человек с чистой репутацией.
— Уважаемый человек вряд ли станет рисковать своим положением.
— Значит, нужно найти такого, у кого не будет другого выхода.
— Я подумаю, — пообещал сахиб аш-шурта.
— Может быть, еще вина? — предложил он.
Абу-л-Хасан кивнул в знак согласия. Ахмад Башир налил в чашки вино.
Чиновник из Багдада выпил и сказал:
— Я остановился в кайсаре [18] на центральной площади. Как мы будем держать связь? Сюда я приходить больше не буду, в кайсаре тоже не следует встречаться. Я хочу пока сохранить свою миссию в тайне.
18
Гостиница для купцов, склад товаров, место, где заключались сделки.