Седьмой Совершенный
Шрифт:
— Да? Что же случилось? — с любопытством спросил Абу-л-Хасан.
— Меня сняли с должности, выгнали из дома, за мной началась охота.
— Что вы говорите! — воскликнул Абу-л-Хасан.
— Да, раис, — с горечью продолжал Ахмад Башир, — если бы вы знали, какие унижения мне пришлось вынести. Меня преследовали, убили мою рабыню, только чудо спасло меня от смерти. Говоря откровенно, раис, я попал меж двух огней. Удивляюсь, как местные власти осмеливаются наказывать человека, выполнившего свой долг перед халифом правоверных.
Понизив голос, Абу-л-Хасан сказал:
— Между нами говоря, дорогой друг, близость Кордовы всему виной, есть достоверные сведения, что наместник Кайруана заручился поддежкой потомков Омейя. Это вскружило ему голову, поэтому он начинает дерзить. Вы знаете, что он перестал чеканить имя халифа на монетах? Но это так просто не сойдет ему с рук. Эмир правоверных найдет способ прижать хвост Аглабидам. К сожалению, со временем окраины перестают подчиняться — это бич больших империй.
— Возможно, — сказал Ахмад Башир, — но мне от этого не легче, я потерял все. Они убили Анаис. Я любил ее. Мне очень тяжело.
Абул-л-Хасан подошел к Ахмад Баширу и сказал, положив ему на плечо руку:
— Дорогой друг. Вряд ли вас это утешит, как это ни цинично звучит, но для того, чтобы забыть человека и перестать страдать от любви к нему, нужно три месяца. Вот увидите, пройдет время, и вы успокоитесь. В любом случае я разделяю ваше горе. Вы очень достойный человек, а всякая добродетель должна вознаграждаться. Если вы думаете, что я забыл о том, как самоотверженно вы мне помогали, то вы ошибаетесь, я не забыл. Также я не забыл о своем обещании, утешьтесь, ибо должность начальника мауны принадлежит вам по праву. Я убедил везира в том, что лучше вашей кандидатуры на этот пост не найти.
Ахмад Башир поднялся.
— Не знаю, смогу ли я отблагодарить вас, — растроганно сказал он.
— Пустяки, — улыбнулся Абу-л-Хасан, — будем считать, что мы квиты. Ваша помощь в выполнении задания помогла мне занять мою нынешнюю должность. А теперь вы должны простить меня, я уже опаздываю к вазиру, заодно я оговорю с ним все детали вашего вступления в должность. Приходите ко мне завтра.
Ахмад Башир стал кланяться, прощаясь.
— Да, кстати, — вспомнил Абу-л-Хасан, — чуть не забыл, у нас принято делать подарки лицам, от которых зависит ваше назначение. Ну, если начистоту, то вазира надо отблагодарить, принесите завтра деньги.
— Сколько? — деревянным голосом спросил Ахмад Башир.
— Два миллиона дирхемов. Поверьте, это очень незначительная сумма для такой должности. Вы вернете ее через несколько месяцев.
— У меня нет денег, — глухо сказал Ахмад Башир, — последний дирхем я отдал вашему секретарю, чтобы он разрешил мне занять очередь на прием.
— М-да, — сокрушенно сказал Абу-л-Хасан, — мздоимство — неотъемлемая часть нашего делопроизводства. Знаете, вазир просил три миллиона, но я объяснил, что вы имеете заслуги перед халифатом, и он снизил цену. Клянусь, в этой сумме нет моей доли, все до даника я передам ему. Извините за нескромность, но вы много лет были начальником полиции, неужели вы не собрали ничего?
— Меня обокрали, все, что у меня было, я хранил дома в тайнике; вероятно, жена унесла с собой, когда я выгнал ее из дома. Мне и в голову не могло прийти, что она посмеет сделать это. У меня ничего не осталось.
— Я бы ссудил вам, — сказал Абу-л-Хасан, — но сами понимаете, я недавно вступил в эту должность, и мне также пришлось отблагодарить везира, это обычная практика. Знаете, даже был такой случай, когда одному наместнику за место вазира один человек предложил восемь миллионов дирхемов, а тот, кто сидел на этом месте, предложил шесть миллионов за то, чтобы его оставили. Так знаете, что сделал наместник? Он скостил каждому по два миллиона и назначил их обоих на эту должность.
Абу-л-Хасан было, засмеялся, но тут же осекся, его собеседнику было не до смеха.
— Нельзя ли сказать халифу об этом?
— Можно, — сказал Абу-л-Хасан, — халиф удивится и возможно пожурит вазира. Мне же это будет стоить места, а также какой-нибудь части тела: языка, руки или даже головы.
— Что же мне делать? — спросил Ахмад Башир.
Абу-л-Хасан развел руками.
— Ну что-ж, значит не судьба, — Ахмад Башир поклонился и пошел к дверям, но остановился и спросил: — А как дела обстоят с помилованием того парня?
— Бумаги готовы, со дня на день должен подписать. Вы оставьте свой адрес, чтобы я мог вас найти, мало ли что.
— Это просто, — сказал Ахмад Башир, — караван-сарай, недалеко от ворот Аш-шаммасия.
Ахмад Башир поклонился и вышел. Абу-л-Хасан, оставшись один, развел руками и негромко сказал:
— Я выполнил свое обещание.
Он был искренне расстроен. Ахмад Башир был ему симпатичен, деятельный, умный человек. Прежний начальник Ма'уны никуда не годился, а сахиб аш-шурта Багдада погряз в роскоши и пьянстве.
Недавно Абу-л-Хасан послал секретаря по пустяковому делу, так тот вернулся через два часа, так как не мог перейти улицу из-за процессии, сопровождавшей выезд начальника полиции. А между тем разбойники обнаглели до того, что недавно едва не взяли в плен вазира, отправившегося на лодочную прогулку с двумя алидами и секретарем халифа. Они гнались за ними и кричали: «Давай сюда мужа распутницы!» Говорят, что в этот момент секретарь халифа, не потеряв присутствия духа, заметил: «Господа, видно эти разбойники давно за нами следят, иначе откуда бы они узнали, что наши жены распутницы». Все хохотали так, что вызвали замешательство у разбойников, и благодаря этому, преследуемым удалось уйти от погони.
Ахмад Башир, выйдя в приемную, отобрал у секретаря свой дирхем и покинул диван.
Рассказывали, что по пути в караван-сарай он напился в одном из кабачков, которых рассеяно вдоль набережной Тигра великое множество, и к вечеру затеял драку с какими-то купцами, только рассказчик не помнил, кто кого побил, он купцов или купцы его. Говорили, что он еще долго жил на постоялом дворе у ворот Аш-Шаммасия, добывая пропитание тем, что разгружал товары, говорили также, что он много пил и умер, упав и ударившись головой о колодезный камень.