Седьмой Совершенный

Агаев Самид Сахибович

Поскольку новые убийцы не появились, то она перестала верить в существующую опасность.

— Я тебе точно говорю, он на ком-то женился, — час назад сказала ей соседка.

— Куда же он уехал? — недоверчиво спросила Фарида.

— Вот к ней и уехал.

— Но он же мог ее сюда привести, — недоуменно сказала Фарида.

— Ну, как ты не понимаешь? — кипятилась соседка, — у него денег нет. Всех вас ему не прокормить, вот он и ушел к ней.

Фарида не могла рассказать ей о мертвецах, зарытых на склоне горы и тем самым снять напраслину со своего мужа. Но потом она вдруг поняла, что одно не исключает другого, и потеряла покой.

Фарида стояла у стены, которая олицетворяла собой безысходность, будучи непрозрачной, она отражала ее горе, и от этого женщине становилось еще хуже. Она отошла от стены и стала смотреть в окно. Горные вершины несколько успокоили ее. Фарида простояла так несколько часов, затем, накинув на голову платок, пошла к старосте (ибо это был единственный человек в деревне, у которого водились деньги). Она застала его во дворе, отдающим распоряжения работнику. Увидев Фариду, он с любопытством воззрился на нее. Старостой был пятидесятилетний мужчина по имени Марван.

— У меня к тебе просьба, — сказала Фарида, — не мог бы ты ссудить мне немного денег.

Довольная улыбка появилась на лице Марвана.

— Иди, — сказал он работнику, — иди работай.

— На что тебе деньги, женщина? — спросил староста, когда они остались одни.

— На дорогу.

— Ты уезжаешь? Куда?

— Мне нужно поехать за мужем.

— Да, я слышал, что он уехал, но зачем же тебе за ним ехать?

Фарида не ответила.

— Он конченый человек, — сказал Марван, — зачем он тебе нужен?

Фарида молчала.

И ты ему не нужна, — продолжал староста, — сиди на месте, у тебя дети, о них надо заботиться.

Нам не на что жить, — сказала Фарида.

Хочешь, я помогу вам, но с одним условием.

Фарида недоуменно посмотрела на старосту.

— С каким условием?

— Если ты будешь ко мне благосклонна.

— Что это значит? — спросила Фарида.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать один год.

— Ты еще молодая женщина.

Фарида повернулась и пошла со двора.

— Подумай хорошенько, — сказал ей вслед староста.

Несколько дней спустя, Фарида, поцеловав спящих детей, покинула деревню. Она не стала их будить. Детскому сознанию всегда легче принять разлуку с родителем, как данность, которую они не могут изменить. (Нет, это не Фарида, — это уже автор умничает).

Соседка, провожая ее, сказала:

— Иди с легким сердцем. Проснутся, скажу, что за отцом поехала. Это их утешит. Потом начнут играть и забудутся. Иди. Аллах не оставит тебя в своей милости.

Когда взошло солнце, Фарида была уже далеко от деревни. Дорога сбегала с горы, выписывая причудливые кривые. Женщина добросовестно повторила все ее изгибы и к полудню вышла на большую караванную тропу, ведущую в Марракеш. Немного передохнув, она двинулась дальше. Теперь ее путь пролегал по южному склону горы. С левой стороны дорогу теснили, нависавшие над ней скальные выступы, а с правой ограничивало глубокое ущелье, иначе, пропасть, на дне которой была видна, умеренно строптивая река. Было начало весны, а точнее месяц рамазан, но если быть еще точнее — там, откуда спустилась Фарида, весны еще не было, но здесь вначале стали попадаться деревья, (алыча, как известно, зацветает первой) с набухшими почками, затем уже покрытые белыми цветами.

Когда солнце встало над головой, женщина почувствовала голод и усталость одновременно. Она сошла с караванной тропы, разыскала родник и села возле него, вытянув усталые ноги. Достала хлеб из хурджина и стала, есть, глядя на соседнюю гору, лежащую за ущельем.

Налетевший ветер зашумел в листве, придав женщине удивительное чувство причастности к происходящему. Фарида повернула голову и ахнула от восторга. Буквально в нескольких шагах от нее росло небольшое дерево, сплошь покрытое цветами, словно объятое белым пламенем. Как она умудрилась не заметить его сразу (а ведь Фарида готова была поклясться, что этого дерева не было). Вдоволь полюбовавшись им, женщина прилегла, подложив под голову хурджин. Мысли тут же налетели на нее словно пчелиный рой. Фарида не имела ни малейшего понятия о том, где собирается искать своего мужа. Поразмыслив, она поняла, что ответа на этот вопрос у нее нет. Уходя. Имран велел говорить всем, что он отправился в хадж. Значит, Мекку и Медину можно отбросить, туда он точно не пойдет. Еще в ее голове возникал город Багдад, но, сколько Фарида ни пыталась, она не могла понять в связи с чем. Солнце уже высоко, интересно, покормила уже соседка детей или нет. Она клятвенно обещала, что не будет делать различия между своими и чужими. Фарида отдала ей все свои серебряные украшения, доставшиеся ей от матери, чтобы та их продавала, а на вырученные деньги содержала ее детей, пока она не вернется. Подумав об украшениях, женщина не удержалась от слез. Серьги, браслет и ожерелье, единственные ценности, которыми она обладала. Найти бы побыстрей мужа и уговорить его, вернуться домой, может быть, соседка не успеет все продать.

Вскоре Фарида задремала, и ей приснилось, что она стоит во дворе большого дома и просит красивую надменную женщину — новую жену Имрана, позвать мужа, а та недоверчиво качает головой и протягивает ей подаяние. Рассердившись, Фарида открыла глаза, увидела чью-то спину и тут же вскочила на ноги.

Человек, сидевший у ручья в нескольких шагах он нее обернулся и сказал.

— Прости меня, женщина, наверное, я разбудил тебя.

— Кажется, это уже было, — мрачно произнес Ахмад Башир, глядя на удаляющуюся спину Имрана.

— Что, было? — спросил подошедший матрос?

— Все это уже было, — повторил Ахмад Башир.

— Не понял, — сказал матрос.

— Мир состоит из семи дней, — пояснил Ахмад Башир, — просто они всегда повторяются.

— Прости господин, но я все равно не понял, — простодушно сознался матрос.

— Это ничего, — улыбнулся Ахмад Башир, — это просто не твоего ума дело, занимайся своей работой.

— Хорошо, господин, — согласился матрос и стал выбирать из воды чал.

Ахмад Башир посмотрел на пристань, но Имран уже затерялся в толпе. Ахмад Башир тяжело вздохнул и отправился искать капитана.

Капитан сидел у себя в каюте и разглядывал астролябию.

— Мир тебе, — сказал Ахмад Башир.

Капитан пробурчал что-то в ответ.

— Когда прибудем на Сицилию? — спросил Ахмад Башир.

— Когда Аллах позволит, тогда и прибудем, — недовольно сказал капитан. Он был суеверен и не любил подобных вопросов.

Ахмад Башир задал следующий вопрос.

— В какой порт мы должны прибыть… Иншаллах.

Капитан ненадолго задумался, но не найдя в заданном вопросе повода для грубости, с сарказмом ответил.