Седьмой Совершенный
Шрифт:
— Стихи, — удивленно сказал капитан, — про корабль?
— Про корабль.
Капитан открыл глаза и понял, что рассвет уже близко, и, что заснуть, видимо не удастся. Он поднялся и подсел к столу. Протерев, как следует глаза, он посмотрел в лицо постояльцу. Тот чему-то печально улыбался, а на щеке его блестела полоска от скатившейся слезы.
— Если про корабль, прочитай еще раз, я люблю, если про корабль.
Ахмад Башир, помедлив, произнес.
— Нет ничего прекрасней корабляСветило заслоняющего в море.— Хорошие стихи, — похвалил капитан, — красивые, как называются?
— Отрицание.
— А кто сочинил?
— Я, — грустно сказал Ахмад Башир.
— Ты поэт? — воскликнул Ахмад ибн Маджид.
Ахмад Башир задумался.
— Пожалуй, — согласился он, — но вообще-то я рабами торговал, потом попал в сложную ситуацию, разорился. Теперь вот хочу опять торговлей заняться, поправить дела.
— Что-то я не слышал, чтобы поэты торговлей занимался, — недоверчиво сказал Ахмад ибн Маджид.
— Вот поэтому я и разорился, — ответил Ахмад Башир.
— Это справедливо, — заметил Ахмад ибн Маджид.
— Что же это за справедливость такая, — разозлился Ахмад Башир.
— Я хотел сказать, что это объяснение, — поправился, капитан.
— Ну, может быть, — нехотя признал Ахмад Башир, — правда, неприятности мои начались намного раньше, но именно поэтому. Хочешь выпить?
Капитан покачал головой.
— А сейчас куда?
— На Сицилии у меня компаньон. Возьму у него товар, зафрахтую твой корабль и поплывем мы с тобой к берегам Синда. Поплывешь со мной?
— Поплыву, у меня работа такая, плыть куда скажут. Однако светает, пойду, обход сделаю.
Капитан ушел, а его место заняла Анаис. Некоторое время Ахмад Башир пил молча, разглядывая девушку, затем, почувствовав, что пауза затянулась, сказал: «Слышала, что сказал капитан, твоей вины нет. Во всем, что со мной произошло, виновата моя поэтическая сущность».
Анис улыбнулась.
— Ты так смотришь на меня, я, наверное, постарел?
Анис покачала головой.
Ахмад Башир, опустив глаза, произнес.
— Мне очень не хватает тебя, я совершенно одинок.
В ответ он услышал вздох, похожий на дуновение ветра. Подняв глаза, он увидел уходящую Анис. Ахмад Башир тоже вздохнул. Закупорил корчагу, с оставшимся на дне вином, пошел и лег на кровать.
Не сводя глаз с незнакомца, Фарида присела, нащупала хурджин и попятилась.
— Я не причиню тебе вреда, — добавил незнакомец.
Модуляции его голоса внушили женщине некоторое доверие, но на всякий случай она сказала:
— Если подойдешь ближе, получишь вот этим, — и подняла руку с хурджином, который выглядел довольно увесистым.
Человек засмеялся. Был он русоволос, среднего телосложения и годами казалось, был не намного старше Фариды. Это обстоятельство, а также его смех совершенно успокоили Фариду. Она опустила руку.
— Как тебя зовут? — спросил мужчина.
— А тебя, — вопросом на вопрос, с вызовом ответила Фарида.
— Мое имя Назар, — улыбнулся незнакомец.
— А мое Фарида, — с каменным лицом произнесла женщина.
Фарида была воспитанной арабской женщиной, вступив в разговор, нельзя было его не поддерживать, но в следующий миг она поняла, что этот мужчина видел ее спящей, и от этой мысли она покраснела. Между прочим, — сказал Назар, — если бы ты не вскочила, то я бы тебя не заметил. Я только что подошел.
Фарида подивилась тому, как своевременно произнес эти слова мужчина.
— Далеко путь держишь? — спросил Назар.
— А что тебе за дело, иди своей дорогой, а я пойду своей.
Воспитанность воспитанностью, но нельзя допускать, чтобы совали нос в твои дела.
— Знаешь, что женщина, — доверительно сказал Назар, — никогда не знаешь наперед, что хорошо, а что плохо в этой жизни, но исходить всегда нужно из соображений своего удобства. Дальняя дорога — это дело очень тяжелое и долгое. Поэтому тяготы ее люди, как правило, стараются разделить друг с другом. Почему бы нам эту дорогу не проделать вместе, может быть нам по пути.
— Какой ты умный, — усмехнулась Фарида, — а что скажет мой муж, узнав об этом?
— Значит, ты идешь к мужу?
— Почему это ты решил? — подозрительно спросила Фарида, сразу вспомнив опасения Имрана.
— Очень просто. Ты еще недостаточно стара, чтобы муж отпустил тебя одну в путь. — То есть, ты еще совсем молодая женщина. А поскольку ты одна, значит, он об этом не знает.
Доводы Назара показались Фариде убедительными, тем не менее, она сказала:
— Послушай! Мужчина! Допустим, что я иду искать мужа, но почему ты решил, что я расскажу первому встречному об этом, тем более мужчине.
Назар кротко сказал.
— Женщина, я интересуюсь вовсе не из праздного любопытства, а из соображений удобства пути. Хотя я это делаю совершенно напрасно, ибо дорога в долину в любом случае одна и нам все равно по пути.
— Все равно это не значит, что я пойду рядом с мужчиной, — ответила Фарида.
— Видишь ли, Фарида, я в некотором смысле не совсем мужчина, — заявил Назар.
— Вот как? — удивилась женщина и тут же ее осенила догадка, — ты евнух! Нет, неправда, я в детстве видела евнухов у них голос писклявый, а у тебя голос звучный. Не проведешь ты меня.
— Я не евнух. Я христианский монах, паломник, давший обет безбрачия, грустно сказал Назар, — так что ты можешь водиться со мной без опаски.
— Ты христианин? — с любопытством спросила Фарида.
— Да, несторианец.
— Отчего столько печали в твоем голосе?
— Увидев тебя, я пожалел о своем обете, — весело сказал Назар.
— Ну, это ты вовсе врешь, — заявила довольная Фарида, — я настолько не хороша собой, что от меня даже муж ушел, другую жену себе завел.
— Наверное, он не поэтому ушел.