Седьмой Совершенный
Шрифт:
— А почему? — живо спросила женщина, Назар развел руками.
— Не знаешь, а изображаешь всезнайку. Расстроил ты меня.
— Я знаю, — спокойно ответил Назар, — но мое знание столь многогранно, что можно согласиться с тем, что я ничего не знаю. Но в тебе женщина нет смирения, подобающего мусульманской женщине.
Это замечание задело Фариду. Она сказала:
— Смирение мусульманки имеет либо границы, совпадающие со стенами ее дома, либо обусловлено присутствием отца или мужа. И если эти условия не соблюдаются, она вынуждена сама, уметь постоять за себя.
Назар с невольным интересом взглянул ей в лицо.
— Твои слова вызывают уважение, — сказал он, — одно непонятно, как ты обладающая таким умом, не удержала при себе своего мужа.
— Мне нужно, чтобы он остался со мной как с женщиной, а не как с умным человеком.
— Извечная женская беда, — усмехнулся Назар, — все норовите устроить мужчине испытания. Вместо того чтобы всеми доступными средствами сохранить его любовь, вы все хотите подвергнуть это хрупкое чувство испытанию.
Фарида встала.
— Мне пора в путь, — сказала она.
— Дорога у нас одна, — заметил монах.
— Нет, ты пойдешь своей дорогой, а я своей.
— Ну что ж, — весело сказал монах, — счастливого пути, может быть, еще встретимся.
— Прощай, — сухо сказала Фарида, сделав несколько шагов, поднялась на дорогу и бодро зашагала вперед. Разговор с христианским монахом странным образом наполнил ее уверенностью. Пройдя прямой отрезок пути, она повернулась на повороте. Монаха уже не было, видимо, он все-таки пошел своей дорогой.
Засмеялась и двинулась вперед.
— А чем ты можешь доказать то, что ты есть тот самый седьмой имам? Вопрос задал суфий, сидевший напротив Имрана, но было очевидно, что вопрос исходит от всех людей находящихся в помещении. Дело происходило в дервишеской ханаке, на окраине Медины. Имран извлек из кармана длинные четки и потряс ими перед носом суфия.
— Видишь, эти четки принадлежали пророку Мухаммаду, да будет доволен им Аллах. Он передал их Али. Они передавались по наследству в нашей семье. Мне же их дал Джафар Правдивый, шестой имам, как доказательство пророческой миссии.
Взгляды людей устремились к четкам, раскачивающимся на руке Имрана. А что же в них особенного, — недоверчиво спросил судий.
— Бусинки сделаны из того же материала, что и камень Каабы. Материала не земного, а небесного.
Софий хотел было взять четки, но Имран предостерег его:
— Смотри, ослепнешь.
Со словами: «О, Аллах» — суфий отдернул руку.
Имран сказал:
— Сила, заключенная в этих четках столь велика, что может причинить вред обычному человеку вроде тебя.
— Почему же камень Каабы не причиняет вреда людям, целующим его, спросил сидевший рядом с суфием, дервиш.
— Потому что камень Каабы лежит на земле, его мощь уходит в землю, питает ее, — ответил Имран.
Эти слова многим показались убедительными, но дервиш задал новый вопрос?
— Все пророки обладали божественным свойством исцелять больных. Значит и ты должен уметь врачевать. Вылечи мои руки от этих ран, — и он протянул свои, покрытые струпьями руки к Имрану.
— Твои руки, — сказал Имран, — нуждаются только в одном лекарстве, чистоте, мой их почаще, и ты избавишься от этих болячек.
Раздался дружный смех. Обиженный дервиш сказал.
— Он морочит нам голову, — и отошел в сторону.
Суфий решил заступиться за дервиша.
— Известно, что пророк Иса исцелял больных тысячами — сказал он, слепые прозревали, хромые начинали ходить, прокаженные очищались, глухие обретали слух, мертвые воскресали, а нищие благовествовали… Среди нас есть один слепой, — это наш товарищ. Прозри его. Эй, где ты там, иди сюда.
К Имрану подошел слепой и остановился, в ожидании чуда.
Имран положил ему руку на плечо и сказал:
— Прости меня, друг, но я не могу подменять волю Аллаха. Он явил тебя в этот мир слепым, а кто я такой, чтобы изменить его волю.
— А как же Иса? — спросил озадаченный суфий?
— Я думаю, что он был не прав, — невозмутимо сказал Имран, и, предупреждая возмущение, добавил, — христиане утверждают, что пророк Иса, на самом деле был ни кто иной, как сын божий. А поскольку посланник Мухаммад завещал нам, не делать никого товарищем Аллаху, как это делают христиане, утроив господа Бога, — то, выходит, Иса был ни кем иным как земным воплощением Бога, это совершенно меняет дело. Создатель под именем Иса, мог делать со своими тварями все что угодно; — прозревать слепых, исцелять парализованных, воскрешать мертвых. Это все было его личным делом.
— С другой стороны приятель, — сказал Имран, обращаясь к слепому, — в том, что ты незрячий, есть определенный смысл известный только Господину нашему. Я же могу тебя утешить только тем, что ты избавлен от необходимости видеть зло, которого в избытке в нашем мире.
— Но я его чувствую, — грустно заметил слепой.
— Вообрази, каково нам, а мы его не только чувствуем, но и видим, успокоил его Имран.
Суфий не унимался. Он сказал:
— А Мухаммад ослепил врагов, окруживших его дом и это дало ему возможность бежать.
— Ты ошибаешься, — ответил Имран — люди, окружавшие дом пророка были ослеплены своей злобой и ненавистью.
— На собрании, в Мекке против Мухаммада выступал дьявол, — продолжал суфий.
— Ты ошибаешься, — ответил Имран, — пророк, рассказывая об этом, имел в виду дьявольский нрав этого человека.
— Братья, — сказал суфий, обращаясь к присутствующим, — я склоняюсь к мысли, что этот человек, мошенник, всуе треплющий имя Господа и его пророков. Он не может предъявить ни одного доказательства своей пророческой миссии, а только прибегает к софистике.