Секрет брата Бога

Лумис Грег

— Что?

— Бери сумку. Мы уходим.

— Уходим?

— Около больниц всегда можно найти такси. На нем мы и доедем до Анкары.

— А почему же мы не сделали этого сразу?

— Потому что за нами следила полиция. И существовала серьезная опасность, что они поедут следом и остановят такси, прежде чем мы успеем отъехать. А сейчас, думаю, они вряд ли представляют, где мы находимся.

— Когда инспектор догадается, что мы покинули город, полиция начнет опрашивать водителей такси и обязательно найдет того, кто отвез нас в Анкару.

— К тому времени мы уже пролетим полдороги домой.

Глава 6

I

Над Северной Атлантикой Той

же ночью

В который раз извечная авиабессонница Лэнга торжествовала победу. Герт, негромко посапывая, мирно спала в каюте «Гольфстрима». Как это часто бывало у них, близкое соприкосновение со смертью отозвалось вспышкой страсти, которая вылилась в необузданную и шумную любовную близость сразу же после того, как стюардесса убрала посуду после обеда. Честно говоря, им стоило немалого труда дождаться, пока заботливая девушка удалится в предназначенную для экипажа переднюю часть салона, после чего они ринулись в спальню, раздеваясь на ходу. Сейчас Лэнг смотрел по сторонам, проверяя, не забыла ли Герт в салоне что-нибудь из интимных принадлежностей своего туалета.

Вдруг ему пришла в голову мысль о том, что в мире экипажей частных самолетов о них с Герт, вероятно, ходят сплетни. В общем-то, ему не было дела до этого. Тем более сегодня.

Он был полностью сосредоточен на переводе, который лежал у него на коленях. Его изумил прежде всего малый размер текста — несколько страничек. Не коротковат ли текст для того, чтобы стоить жизней всех тех, кто был убит после его обнаружения? Лэнг перечитал первые строки. Они походили на письмо.

Да пребудет с тобой мир от Мира, любовь от Любви, милость от Милости, вера от Веры, жизнь от Святой Жизни!

Поскольку ты просил, чтобы я послал тебе тайную книгу, которая была открыта мне и Петру Господом, то я не смог бы отослать или отказать тебе; но я написал её еврейским алфавитом и послал её тебе и только тебе. Но так как ты — священник (в деле) спасения святых, старающийся искренне и не озабоченный передачей этого текста многим — того, что Спаситель не пожелал сообщить всем нам.

«Нас? Кого — нас? — спросил себя Лэнг. — Последователей? Но ведь Фрэнсис говорил, что, судя по всей имеющейся информации, Иаков, этот самый Иаков, брат Иисуса, не входил в число его последователей, а сидел преспокойно дома и заправлял семейным бизнесом…»

Ох уж эти надоедливые непутевые родственники…

Он стал читать дальше.

Двенадцать учеников все сидели вместе и повторяли то, что Спаситель сказал каждому из них, тайно ли, открыто ли, и занесли это в книги — я же писал то, что и было в моей книге — [чтобы] Спаситель явился после того, как он покинул нас, пока мы пристально глядели на него. И пятьсот пятьдесят дней с тех пор, как он восстал из мёртвых, мы говорили ему: «Неужели ты покинул нас и ушёл от нас?», но Иисус говорил: «Нет, но я пойду в то Место, из которого изошёл. Если же вы желаете идти со мною — идите!».

Они все отвечали и говорили: «Если ты зовёшь нас, то мы идём». Он же сказал: «Истинно говорю вам, что никто не может войти в Царствие Небесное по зову моему, но (только) потому, что вы сами полны. Оставьте же Иакова и Петра мне, чтобы я мог наполнить их».

— Кофе?

Лэнг чуть не подскочил от резкого возвращения к реальности. Перед ним стояла стюардесса, держа в руках поднос с кофейником, чашкой и блюдцем, украшенными эмблемами фонда.

Выпить кофе означало, что он точно не сомкнет глаз всю ночь. Но ведь женщина приготовила его специально для него…

— Он без кофеина, — прощебетала стюардесса, словно подслушав его мысли.

Скажите это моим нервам. Им все равно. И как можно выглядеть такой бодрой и свежей в это время суток? Но, конечно, грубить не стоит ни в коем случае, как бы ты ни был недоволен.

— Прекрасно. Спасибо, что позаботились.

Лэнг надеялся, что она нальет ему кофе и уйдет и он сможет спокойно позабыть о стоящей перед ним чашке. Но стюардесса смотрела на него, словно сомелье, не уверенный, что посетитель одобрит предложенное им вино.

Пришлось отхлебнуть:

— Спасибо. Я действительно очень признателен вам за заботу.

— Так за это вы мне и платите, — ответила она, сверкнув стомегаваттной улыбкой.

Это верно, подумал Рейлли, глядя, как она удалялась в свой закуток, где помещалась кухня, но много ли работников склонны вспоминать об этом? Как только она скрылась, он отставил чашку, над которой все еще поднимался пар, и вернулся к чтению.

И, назвав нас, он поместил нас вовне и приказал остальным заниматься тем, чем им заниматься должно.

Когда же остались мы наедине, Спаситель сказал…

Следующие двенадцать строчек были выделены желтым — видимо, как раз тот самый текст, которого недоставало в других редакциях.

Настало время Иакову возглавить Мою церковь.

И Петр возмутился и сказал: «Господь, не Ты ли прорек: „На камне сем воздвигну церковь Свою“, говоря обо мне? Не Ты ли произнес имя мое как Сефус, сиречь, камень?»

И Спаситель ответствовал на сие: «А не ты ли трижды отрекся от Меня, как было предсказано? Неужели подобает хозяину иметь слугу, который отрекается от него?»

Петр же, впадая в гнев, вопросил: «Господь, кто служил бы Тебе лучше?»

И Спаситель ответствовал: «Иаков». Петр же все более распалялся гневом и стал бранить Иакова и называть его трусом, ибо тот не оставил семью свою, дабы последовать за Спасителем, подобно Петру.

Лэнг еще раз перечитал выделенные строчки и стал читать дальше. Продолжение представляло собой проповедь о том, что нужно делать, чтобы взойти на небеса, разъяснения о том, как нести слово и уверения неведомым «им» в том, что они попадут в Царствие небесное. Ровным счетом ничего такого, что отличалось бы от уже известных высказываний, приписываемых Христу.

На последней странице патриарх выделил еще несколько строк и сделал приписку на полях: «Последняя часть, несомненно, не записана Иаковом, но добавлена позднее. Благодарю за обещанное пожертвование».

Усевшись поудобнее, Лэнг прочитал заключительный абзац и обомлел от удивления.

Когда же Спаситель отбыл, Петр вспомнил эти слова и распалился гневом настолько, что на второй день не мог больше его сдерживать. И отправился искать Иакова. И отыскал он его в храме Иерусалимском за молитвою, и выволок он его из храма и бросил наземь. И обвинил Петр Иакова в том, что тот лишил его благосклонности Господа, и сказал собравшимся: «Смотрите, вот он, тот, кто предал Спасителя». И после сих слов они побили камнями брата Господня.

Лэнг еще раз перечитал абзац, чтобы убедиться в том, что все понял правильно. Петр, признанный помазанным главой ранней церкви, оказывался узурпатором и убийцей? Рейлли вспомнил выражение ярости на лице святого, изображенного на загадочной фреске. Неудивительно, что папа приказал тем, кто видел ее, держать язык за зубами. Выходит, в раннем евангелии сказано, что избран был Иаков, а не Петр, а затем последовал теологический переворот…

И недостающие строки… н-да… они вполне могут изрядно навредить церкви! Ведь на протяжении всей ее истории папы ведут свой титул от Петра согласно апостолическому наследованию, а получается, что и сам понтифик, и все его предшественники были всего лишь самозванцами. Вероятно, кто-то уже знал о существовании этих строк — например, тот, кто создал эту фреску в одном из помещений Ватикана, или… или те люди, которые так старательно пытаются убить его. Патриарх, вероятно, никогда прежде не видел тех бумаг, которые лежат сейчас у него на коленях, но они существуют где-то еще. Или существовали. Тогда вопрос — где? Если он сможет выяснить, кому известно, как Петр впал в гнев, когда его отлучили от первой роли, то получит нужный ответ.