Секрет на троих
Шрифт:
Меня никто не останавливал. Только Селин смотрела на меня грустным взглядом и в ее глазах стояли слезы. Не знаю, что было в их шоколадной глубине: боль, разочарование, страдание, но мне в тот момент было все равно. Я мечтал поскорей вырваться из стен, которые и без того меня душили.
Не могу точно сказать, сколько я вот так бродил. Не могу описать мест, где я был. Просто шел, куда глаза глядят. А потом я пришел домой.
Дома был Эйден. Увидев меня в расстроенных чувствах, он не смог не поинтересоваться, что со мной. Усадив
– Почему? – Моему изумлению не было предела.
– Да все просто. – Брат взял меня за плечи. – Они ведь о тебе думали, о вас. Ну что ты будешь делать, если ничего не получится и Селин все-таки…? Ну, ты понимаешь. – Он вздохнул.
– Не знаю. – Пробормотал я, хотя ответ на этот вопрос был очевиден.
– А я знаю. – Эйден прижал меня к своей широкой груди. – И я этого не переживу. Пойми, кроме тебя, мифической матери, Фейт и детей у меня больше нет никого. Ну как я могу позволить тебе уйти. С этой точки зрения, ваш разрыв был скорее благом, нежели страданием.
– Но мне было плохо. – Горячо возразил я, но Эйден оставался невозмутим. Как он может так спокойно рассуждать обо всем этом? Мне даже сама мысль о смерти моей любимой была ужасна.
– Ну и что. – Брат опять вздохнул. – Ты бы пережил это. Не сразу, но через год. И ее смерть, прости, не могу подобрать другого слова, воспринялась бы тобой легче, чем теперь, когда ты знаешь, что она по-прежнему любит тебя.
Я криво усмехнулся. Кровь прилила к щекам.
– Но она мне лгала. Видела, как я мучаюсь, и продолжала лгать.
Мои глаза уставились в одну точку, но могу поклясться, что я смотрел в никуда и увиденное, тут же расплывалось пятнами.
– Не горячись. – Эйден похлопал меня по спине. – Зачем тратить драгоценное время на выяснение отношений. Ты теперь знаешь – она любит тебя. Так какая разница, почему она до этого лгала. Мать, отец давили. Еще эта ее сестра Бекки. К тому же она была подавлена своей болезнью. Вот и сломалась. Ты должен Бога благодарить, что она нашла-таки в себе силы и призналась тебе, что чувствует на самом деле.
– И что должен сделать я? – В моем голосе звучала растерянность, но я и был растерян.
– Простить ее и жить дальше. И молиться, чтобы операция прошла удачно.
И я понял, что он прав. Трижды прав. И что он очень мудрый человек, не смотря на свой возраст. И поэтому я тут же кинулся в свою комнату подзаряжать севший мобильник, а потом вдруг с разочарованием вспомнил, что у меня уже нет ее телефона. Ни сотового, ни домашнего. В аське ее не было.
Как замкнутый круг. Оставалось терпеливо ждать завтрашнего дня, когда мы сможем встретиться в школе. Но на душе было нехорошо. Ой, как нехорошо….
В понедельник Селин не пришла в школу. Напрасно я ждал ее возле кабинок
Я едва не разревелся от обиды и разочарования.
Во время большой перемены в столовой я узнал от Сары, что вчера Селин вдруг стало плохо, и её срочно увезли в Лондон.
Я сразу понял, кто виноват во всем этом «вдруг». Конечно я. Мой уход поверг ее в состояние безумия. Она наверно плакала. Не удивительно, что ей стало хуже.
Представьте себя на моем месте? Кто-кто, а я чувствовал себя настоящей тварью.
Даже уже потому, что не набрался вчера мужества и не вернулся обратно в дом Дойлов.
Надавив на Бекки, я узнал название больницы и номер палаты. А еще то, что операция назначена на ближайшие дни. Ну как я мог думать об уроках, когда мысленно я был уже в Лондоне рядом с Селин. Единственным человеком, который понял меня, не осудил и ни в чем не упрекнул, когда узнала всю неприятную правду обо мне. Наоборот, она постаралась меня понять и всегда принимала таким, какой я есть.
А я все делал неправильно. С самого начала. Неумело строил наши с ней отношения, недостаточно бережно относился к ней. Постоянно думал о себе, хотя должен был поступать иначе. Тварь я и сволочь. И нет мне оправдания.
Вечером я серьёзно поговорил с братом и Фейт, в результате чего они поняли меня и согласились, что мне тоже необходимо ехать в Лондон.
Поэтому рано утром я сел на лайнер до материка и уже через три часа был в Лондоне. Грохот вагона метрополитена, три квартала, пять переходов и вот я уже стою на пороге больницы.
В голове поселилась странная пустота и ни одной здравой мысли. Я словно накачан барбитуратами. Высшая степень отупения. Такого не было со мной даже в «Уорвиксе».
По указателям я медленно поднялся на третий этаж и, повертев головой, заметил, наконец, нужный номер палаты.
Осторожно, словно чего-то опасаясь, я постучал в дверь, но не получив ответа распахнул её и вошел внутрь. Я не знал та ли это палата и не был уверен, что найду в ней Селин, но я готов был попытаться. Я должен был увидеть Селин до того, как её увезут на операцию и я, может быть, не увижу ее больше живой. Ужасные мысли! Нужно срочно подумать о чем-то нейтральном. Так 45+567. Сколько это будет? Я наморщил лоб, прикидывая решение.
Пускай в последнее время мы почти не разговаривали, и за последний месяц у нас был только один единственный волшебный вечер, позволивший нам обрести друг друга. Но что это был за вечер!!!
И я абсолютно уверен, что она не простила меня за предательское бегство, за то, что я кинул ее при малейшей возможности. А потом даже не позвонил и не вернулся. Целиком и полностью моя вина. Признаю. Я поступил как трус. Подло и недостойно. Но что было, то было. Прошлое я не в силах был изменить, а вот будущее….