Секрет Ведьмы

Серганова Татьяна

Я успела вовремя прикусить язык.

Ведь встречала. Коваля. Давно. И Грину об этом так и не сказала.

— А зачем мне другие? Мне и тебя хватает…

— Карина… нам надо идти.

Да! Точно! Гости, папа, магия, проблемы!

— Как же всё надоело, — выдохнула я, буквально силком заставляя себя развернуться и направиться к выходу.

— Потери, Кариш, — шепнул он. — Немного.

Мы вышли из комнаты вместе и спустились на первый этаж. Всё равно, что подумают остальные. Я уже большая девочка и могу

сама за себя постоять.

Голоса раздавались из гостиной. Туда мы и отправились.

— А вот и… мы…

Ошиблась.

Не Герасимов.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Грин, выходя у меня из-за спины.

Антон Белов собственной персоной.

Всё такой же красивый, совершенный и пугающий.

Он сидел в нашем кресле, пил чай из нашей чашки. Из маминого тончайшего фарфора, который она достала из серванта. Пил крохотными глотками, не сводя взгляда с двери.

Папа сидел рядом, пристально и недовольно наблюдая за нами, брат стоял у стены и хмурился, а мама чувствовала проблемы и не знала, что делать.

— Доброе утро.

Сколько намёка в одной фразе. Его не заметил бы только глухой. Все тут же взглянули на меня, оценивая, изучая, замечая лихорадочный румянец на щеках, припухлые от поцелуев губы, выискивая следы на коже. Мы были весьма темпераменты этой ночью, и синяки наверняка остались. Вопрос только — где?

— Что ты здесь забыл? — вновь поинтересовался Грин, пряча меня за плечо.

Не так явно, лишь вышел вперёд, чуть отгородил меня. Но неожиданно так приятно стало. Он всё еще меня защищает. Несмотря на расторгнутое соглашение.

— Нужна твоя помощь, — кисло ответил Антон и вернул маме чашку. — Спасибо, невероятно вкусный чай. Где мы могли бы поговорить с моим братом и… вашей дочерью?

Грин напрягся.

Ох, лишь бы не скандал. Только не здесь и не сейчас.

— Ты ведь на машине приехал? Можем там поговорить, — произнёс демон после секундного промедления.

— Ну отчего ж. У нас во дворе есть отличная беседка, — вмешалась я, осторожно коснувшись локтя мужчины и привлекая его внимание. Своего рода громоотвод в сарафане. — Там свежо, хорошо. И никто не помешает. Я принесу чай с булочками.

У мамы ведь должны быть булочки. Она всегда пекла их, чтобы порадовать меня вкусностями. Ведь я так редко могла вырваться к ним погостить.

— Отличная идея!

— Пойдёмте, я вас провожу, — натянуто улыбнулась я.

— Карина, — вмешался отец, тоже поднимаясь. — Можно тебя на секундочку?

А вот это плохо.

— Родь. — Я повернулась к брату. — Проводи, пожалуйста, наших гостей в беседку. А я сейчас приду, заодно захвачу чай. Мам, подготовишь?

— Конечно.

Я на негнущихся ногах подошла к отцу, стараясь улыбаться как можно безмятежнее и вытирая при этом вспотевшие ладони о ткань сарафана.

— Да, пап?

— Что происходит?

— А что происходит?

Наивную дурочку изображать было сложно, особенно с новой внешностью.

— Ты и этот… Елизаров.

— Папа, не стоит. — Я подалась вперёд, поправляя воротник его рубашки. — Ты не хочешь это знать. Поверь мне. А я уже достаточно большая девочка, чтобы не рассказывать тебе о своей личной жизни.

— Значит, всё зашло так далеко, — правильно истолковал мои слова отец и тяжело вздохнул. — Он опасный человек.

И не только человек. Что будет, когда папа увидит вторую его ипостась — красную, с рогами? А в том, что это когда-нибудь случится, я не сомневалась.

— Знаю.

— И продолжаешь с ним встречаться. Карин, ты любишь его?

А вот это был сложный вопрос.

— Не знаю, — тихо ответила я, отступая на шаг. — Мне интересно с ним. Хорошо. Я могу быть собой и не притворяться. Знаешь, это такое удивительное чувство. До этого дня я даже не представляла, что можно так.

— Он разобьёт тебе сердце.

— Зато будет что вспомнить в старости. Знаешь, как говорят: лучше раз полюбить и страдать, чем жить и не знать этого чувства.

— Оно не излечит твоего разбитого сердца.

— Зато поможет стать старше.

Он кивнул сам себе и продолжил:

— Ты изменилась, дочка. Стала другой.

— Расту.

— Дело в другом.

— Пап, — я нервно оглянулась. — Прости, пожалуйста, надо идти. Меня ждут.

Я даже думать не хотела о том, что эти двое могли делать. Еще Родька между ними. Придавят в пылу и не заметят. Где была моя голова, когда я отправляла мелкого с ними?

— Если тебе будет нужна помощь…

— Знаю. У меня всегда есть ты и мама. И даже Родька.

Я поцеловала его в щеку, улыбнулась и поспешила прочь. По пути чуть не забыла про поднос с чаем и плюшками, который мама уже приготовила для нас. Пришлось возвращаться.

В небольшом садике за домом было солнечно и ярко. Белая беседка, опутанная цветущими вьюнками, пряталась в тени большой яблони.

— А вот и чай, — произнесла я, ставя поднос на стол и присаживаясь рядом с Грином. — Родь, можешь идти.

— Мне и тут неплохо, — ехидно отозвался тот, вытянув ноги и еще более вольготно устроившись на скамейке.

— Пусть остаётся. Так что ты хотел, Белов?

— Мне нужна твоя помощь, — повторил тот, принимая от меня чашку с ароматным чаем.

— Помощь? От меня? Ты ничего не перепутал? — с сарказмом переспросил Грин, отказываясь от чая.

— Нет. Поверь, мне это нравится гораздо меньше твоего.

— Так в чём проблема? — вмешалась я, пока они опять не начали ссориться.

Колдун взглянул на меня поверх чашки и ответил:

— Дом сошел с ума.

Тишина.

— Дом? Это какой-то шифр? — удивился Родька, выпрямляясь.