Секрет волшебницы Виллины
Шрифт:
— Я? — искренне удивилась Элли. — Но я же…
Старушка успокаивающе погладила ее по руке.
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Да, пока ты фея больше по молве, чем по сути. Но это дело поправимое. Корина тоже не родилась колдуньей, но сумела стать ею благодаря удаче и редкому упорству. Ей помогла в свое время Гингема, а тебе помогу я.
Глаза Элли изумленно расширились.
— Вы… хотите, чтобы я стала… правительницей Желтой страны? — выдавила она из себя.
— Нет, — спокойно ответила Виллина. — Я хотела бы, чтобы ты стала Хранительницей края Торна.
— Кем-кем?
— Выслушай
Вот о чем рассказала волшебница под тихий треск пылающих в камине поленьев.
Давным-давно на большом острове — почти таком же большом, как материк, в племени эскимосов родилась девочка. Остров назывался Гренландией и располагался рядом с северной оконечностью Американского материка. В морях, окружающих остров, плавало множество айсбергов, а сама суша большую часть года была покрыта льдами и снегом. Это был суровый мир, со скудной растительностью и бедным животным миром. Зато моря кишели огромными китами, тюленями, котиками, на которых эскимосы искусно охотились. Немало было на острове птиц, которые любили гнездиться среди скал.
Девочку назвали Виллиной, в честь ее прабабки, известной на острове знахарки. Отцом будущей волшебницы был ангакок по имени Уманак. Ангакок — это вождь общины, он выбирался из числа самых работящих и толковых охотников, знакомых хоть немного с магией. Однако был в племени еще один колдун по имени Арнакун, и он тоже претендовал на честь стать вождем. Между двумя мужчинами на глазах всех жителей общины произошло соревнование в силе, ловкости и чародейском искусстве. Победил в нелегкой борьбе Уманак. Арнакун вынужден был смириться и занялся китобойным промыслом, но в душе затаил злобу на соперника и поклялся при первом же удобном случае отомстить.
Этого случая ему пришлось ждать много лет. Уманак рано женился на красавице Ольсур, но детей у них долго не было. Поговаривали, что виной тому было колдовство Арнакуна, который каждый вечер поднимался на склоны горы Коме и молился Торнарсу — правителю мира духов, верховному демону. Кое-кто из старух шептал подругам, что Арнакуна видели в скалах вместе с игаглидитами — злыми бесами, а еще с ведьмами и троллями. Так это было или не так, никто утверждать не мог, однако Уманак и Ольсур долго оставались бездетными и очень переживали из-за этого.
Однажды Арнакун вместе с другими китобоями отправился в море. Неожиданно начался сильный шторм, и лодку отнесло к далеким необитаемым островам. Больше месяца китобои добирались домой, а когда вернулись, то услышали радостную весть: Ольсур наконец-то ожидала первенца!
Арнакун стал с той поры еще более хмурым и нелюдимым. Он надолго исчезал из поселка и отмалчивался на все расспросы любопытных. Один охотник утверждал, что видел колдуна на берегу морского залива с атдлитом — безносым существом, похожим на русалку.
Прошло еще два месяца. Однажды Уманак отправился вместе с несколькими мужчинами на охоту. Прошла неделя, другая — а вождь и его спутники не возвращались. Долгие поиски ни к чему не привели. Наконец на берегу залива нашли куртку из оленьего меха, расшитую умелыми руками Ольсур. Люди решили, что вождь и его охотники утонули. Может, их утащили на дно коварные атдлиты…
Новым вождем избрали Арнакуна.
Женщины общины не оставили ее в беде. Она жила то в одной, то в другой юрте, училась и играла с другими детьми, но везде чувствовала на себе тяжелый, недобрый взгляд нового ангакока.
Эскимосы поначалу пожалели, что избрали себе такого вождя. Арнакун оказался злым, высокомерным и невероятно скаредным. Он забирал себе лучшие меха, добытые на охоте, лучшее мясо и рыбу. Не пожелав жить в обычной юрте, он заставил мужчин построить себе большой каменный дом. Самые искусные женщины поселка расшили узорами его штаны из тюленьей кожи и куртку из оленьего меха. В отличие от Уманака, он никогда не работал и не охотился, зато очень часто ходил на склон горы Коме, где молился Торнарсу и другим божествам. Его колдовская сила возросла настолько, что слава о могущественном ангакоке разнеслась по всему острову. Эскимосы верили, что он может вызывать штормы, снежные бури и дожди, да к тому же способен пригнать к берегам стада китов и тюленей, обеспечив хорошую охоту.
Прошло несколько сытных, благоприятных лет. Зимы были умеренно суровыми, лета — жаркими. На острове больше никто не умирал от голода, да и болезней стало меньше. Теперь все прославляли мудрого Арнакуна и желали ему долгих лет жизни.
Всем хорошо жилось на острове — кроме маленькой Виллины. Вождь открыто ненавидел ее, при встрече мог потаскать за волосы, а то и ударить. Постепенно все жители поселка на берегу моря отвернулись от дочери Уманака. Само имя бывшего ангакока стало под запретом; его упоминали только вместе с проклятиями в адрес прежней тяжелой жизни, виной которой якобы был плохой вождь.
От такого отношения Виллина замкнулась в себе. Другие дети больше не звали ее играть, наоборот, они награждали девочку тумаками и обидными прозвищами. Виллина стала молчаливой и нелюдимой. Она сама ловила рыбу, охотилась на морских котиков и тюленей. Для своих лет Виллина была высокой и сильной, и мало кто из мужчин умел лучше нее метать улу — изогнутый нож, ставить силки на зайцев и лисиц.
Прошло еще два года и на Гренландию обрушились одна невзгода за другой. Зимы стали настолько холодными, что олени замерзали на бегу, а людей не спасали даже теплые юрты. Летом житья не стало от мошкары. Киты редко появлялись на горизонте, и тюлени ушли от берегов. Но хуже всего были болезни, обрушившиеся на эскимосов. Их занесли на остров белые люди, приплывшие на больших кораблях из Скандинавии, но местные жители решили: во всем виноваты злые духи.
Вскоре племя Арнакуна настигла эпидемия оспы. Немногим посчастливилось выздороветь, да и те остались с изуродованными оспинами лицами. Среди них был и сам вождь. Поняв, что люди перестают верить в его могущество, он собрал остаток племени на поляне около склонов горы Коме и сказал:
— Некоторые глупцы поговаривают, что Арнакун стал стар и слаб, что вождь потерял свою чародейскую силу и больше не может оберегать остров. А кое-кто даже поминает прежнего ангакока, говорит, мол, тот был умным и работящим вождем, и при нем все было хорошо. А я говорю вам: только выжившие из ума старухи могут болтать такое!