Секрет
Шрифт:
– Звучит, конечно, заманчиво, и все же нет. Спасибо. – Имоджен улыбнулась и ушла.
Едва открыв дверь маминого дома, сразу поняла, что на плите что-то горит. Бросилась на кухню и увидела дым. На конфорке стояла отчаянно закопченная кастрюлька с четырьмя черными яйцами, но уже – и, видимо, давно – без воды. Должно быть, мама поставила их вариться больше часа назад. Имоджен посмотрела на пожарную сигнализацию и увидела, что прибор разбит вдребезги. Должно быть, мама действовала ручкой метлы. Уже второй раз за месяц. Надо позвать мастера, чтобы починил.
– Привет, мам! Привезла тебе рыбу с картошкой!
– Значит,
– Тебе надо было стать детективом, – заметила Имоджен. Пристроила жирный пакет на единственный свободный участок стола и открыла шкаф в поисках чистой тарелки. Нужно бы остаться и помыть посуду: раковина едва вмещала почти всю мамину кухонную утварь, а над всей этой красотой летали довольные, сытые мухи. Пожалуй, на будущее нелишне купить бумажные тарелки.
– Куда собираешься?
– На свидание, – солгала Имоджен, оглядывая комнату. Здесь было так грязно, что по коже поползли мурашки. Одному богу известно, какие бактерии живут в этом воздухе. Имоджен почти пожалела, что не осталась на месте преступления. Необходимо срочно вызвать не только мастера, но и уборщицу.
– Свидание? – заинтересовалась Айрин. – С мужчиной?
– Нет, с буйволом.
– Слава богу! А то я уже начала думать, что ты…
– Да, мне известно, что ты начала думать.
– Он преступник? Надеюсь, ты не влюбилась в парня, которого арестовала?
– Нет, он не преступник. – Имоджен выложила рыбу и картошку на тарелку. Торопливо выдавила сбоку кетчуп и поставила тарелку перед мамой.
– Не люблю томатный соус.
– Тогда зачем покупаешь? – Имоджен вернулась на кухню и вытерла жирные руки грязным полотенцем. Айрин говорила неправду, но это не имело значения. Имоджен не собиралась поддаваться на эмоциональный шантаж ради маминого развлечения. Несмотря на слова Сэма, у нее была собственная жизнь. Она знала, что рано или поздно непременно начнется издевательство: как обычно, Айрин доведет дочь до отчаяния. А потому требовалось выскочить за дверь раньше, чем у мучительницы появится шанс начать наступление.
Спустя некоторое время, вдали от хаоса маминого дома, Имоджен затормозила возле отделения полиции Плимута и взглянула на себя в зеркало заднего вида. Достала тушь и подкрасила ресницы.
Вошла, села за стол, извлекла из ящика бланки для отчета о мертвой девушке. Посмотрела на стол Сэма. Браун давно ушел. На стопке фотографий с места преступления лежал порыжевший яблочный огрызок. Разумеется, не его. Имоджен точно знала, что Сэм не ест ничего сырого и не истекающего трансжирами. Дотянулась и взяла фотографии, а заодно сбросила огрызок в мусорную корзину. Остатки яблок неизменно вызывали тошноту. Возможно, из-за множества следов от зубов, обилия слюны и прочих судебно-медицинских факторов. Проведя выходные на семинаре по криминалистике, Имоджен прониклась неистребимым отвращением ко многим вещам: огрызкам, комнатам в отелях, сиденьям такси – особенно к спинкам. Отталкивало множество улик в форме телесных жидкостей.
Она внимательно изучила фотографии мертвой девушки. Пока вглядывалась, на ум пришла фраза: «Только по милости Божьей». Имоджен не отличалась религиозностью, но в этот момент оценила родившееся чувство. Она и сама могла бы лежать лицом вниз в собственных экскрементах и рвоте. Это происходит постепенно. Принимаешь одно плохое решение, потом другое – каждое следующее действует более разрушительно, чем предыдущее. А потом – хлоп! – прежде чем понимаешь, что случилось, становишься наркоманом, готовым на все ради очередной дозы. Имоджен хорошо это знала. Задумавшись, могла бы вспомнить определенные моменты жизни, когда боролась с собой за правильное решение. Когда, слава богу или тому, кто в этот день следил за мировым порядком, сумела побороть стремление к саморазрушению. Да, такие возможности напрашивались, но, к счастью, она точно знала, что существуют решения, которые невозможно повернуть вспять. И была благодарна этому знанию, потому что вредоносная склонность жила в ДНК, досталась по наследству. Она снова задумалась об отце. Каким он был? Неужели обладал той же чертой, что и мама? Ужасной склонностью к саморазрушению? Имоджен никогда его не знала и уже никогда не узнает.
– Детектив Грей? – Голос старшего детектива-инспектора Дэвида Стэнтона мгновенно вывел из задумчивости. Имоджен положила фотографии и обернулась. Начальник стоял у открытой двери своего кабинета, как всегда, мрачный и суровый. Мрачный и суровый, но, несомненно, чертовски привлекательный. В животе что-то вздрогнуло.
– Сэр?
– В кабинет!
Имоджен прошла по комнате, понимая, что все слышат стук каблуков, и надеясь, что никто не поднимет голову. Рабочий день подходил к концу. На местах остались только подхалимы. Подхалимы и она. Остановилась по стойке «смирно», и Стэнтон закрыл за ней дверь. Босс был высоким мужчиной – на добрых несколько дюймов выше шести футов. Каштановые волосы на висках уже подернулись сединой, а щетина на лице никогда не подчинялась бритве безоговорочно. Почти, но не окончательно.
– Возникли проблемы, сэр?
– Думал, сегодня уже не вернетесь.
– Решила написать отчет по свежим впечатлениям.
– Восхищен вашей рабочей этикой, Грей. – Он подошел к стеклянной двери и опустил жалюзи. – А до завтра нельзя было подождать?
– Можно.
Стэнтон возвышался на целый фут. Сейчас стоял за спиной – очень близко, – но не прикасался, и Имоджен ощущала на затылке теплое дыханье.
– Так почему же вернулась? – шепотом спросил он. От этих слов волосы на макушке зашевелились, а по коже побежали мурашки. Дэвид был здесь, рядом, от него веяло жаром сильного, возбужденного мужского тела. Хотелось, чтобы он сейчас же бросил ее на стол.
– Не знаю, сэр.
– Перестань называть меня сэром, Имоджен.
Он придвинулся ближе – так близко, как было возможно без прикосновения. Она ощущала его желание; чувствовала, как он распаляется. Двое ласкали друг друга без ласк, мечтая ощущать кожей кожу, повторять пальцами каждую линию тела, целовать, лизать, кусать. Флирт почти достиг критической точки. Сколько еще могла продолжаться опасная игра?
– Как же мне вас называть? – тихо, многозначительно спросила Имоджен. Каждая его клеточка тянулась к ней. От трепета и предвкушения мутилось сознание. Он склонился еще ближе, и в этот момент в дверь постучали. Стэнтон мгновенно отпрянул. Чары разрушились.
– Войдите, – произнес, откашлявшись, и шагнул в сторону. Стараясь вернуть сердце в обычный ритм, Имоджен глубоко вздохнула.
Дверь открылась в тот момент, когда Стэнтон поправил галстук и сел за стол в очевидной попытке скрыть вожделение. На Имоджен он больше не смотрел.
Вошла секретарша Джейми и подала стопку документов.
– Спасибо, Джейми. Детектив Грей… – Босс поднял взгляд, и щеки Имоджен вспыхнули. – Можете идти домой. Закончите отчет завтра. На сегодня достаточно.