Секретная Антарктида, или Русская разведка на Южном Полюсе
Шрифт:
Во время ходовых испытаний в Италии конструкторы и строители завода неоднократно отмечали, что скорость лидера нередко выходила за 50 узлов! – хотя при этом силовая установка использовалась не более чем на 70 %. Это же подтверждал уже будучи в отставке и Василий Николаевич Ерошенко, в чине капитана 2 ранга командовавший «Ташкентом» в годы войны, утверждая, что во время воздушных налётов противника лидер достигал скорости более 50 узлов, и легко слушался рулей во время резкого маневрирования, что позволяло уклоняться от бомб, сброшенных «юнкерсами».
Так принято, что каждая страна раскрашивает свои военные
После чего начинается сплошная мистика!
Наутро после первой покраски корабль вдруг стал… розовым. Наутро второго дня – синим. На утро третьего – голубым.
Дальше – ещё чуднее. Корабль, оснащённый уникальной техникой, имеющий необыкновенные характеристики, не хотел слушаться командира и его помощников; вернее, слушался не всегда. Мог после исполнения команды «стоп» идти полным ходом, словно никто не ставил ручки телеграфа в положение «стоп». Атеистически настроенные моряки – от матроса до командира корабля – стали побаиваться чертовщины. Многие отказывались служить на этом чуде техники. Пока на командирский мостик не взошёл Ерошенко.
Говорят, в какой-то момент и непонятно отчего вдруг стал сниться красавцу моряку красавец корабль, – голубой призрак, которым он страстно хотел овладеть. Сон повторялся не раз и не два; о навязчивом сне стало известно и друзьям, и комиссарам. И когда поняли, что лидер не хотел подчиняться командам, решили проверить: авось подчинится Ерошенко. Для чего были проведены испытания: при волнении в 4 балла по команде нового капитана корабль поразил все выставленные цели! Такого в ВМФ Советского Союза ещё не было. Тут же на корабль поспешил командующий, приказавший повторить стрельбы, и как только Ерошенко командовал «Огонь!», следовало прямое попадание в цель. Решено было наградить Василия Николаевича орденом Красной Звезды. О ситуации доложили наркому флота Кузнецову, а после и товарищу Сталину, на что вождь сказал: «Пусть поразит военные цели, тогда получит орден Красного Знамени».
Ерошенко утвердили командиром уникального корабля, прозванного моряками «Голубым крейсером». С тех пор установилось удивительное взаимопонимание между кораблём и его командиром.
Конечно, это взаимопонимание можно списать на необъяснимые силы природы, на вмешательство потустороннего мира, сотрудничество с параллельными мирами, а можно объяснить психофизиологической совместимостью между конструктором этого детища и командиром, проникновением биотоков (если конструктор жив) или общением с душой (если умер). Но необъяснимый контакт действительно существовал. Человек и машина буквально чувствовали друг друга. Изредка капитан делился крамольными мыслями и наблюдениями с женой. «Мой корабль заговорённый, и я заговорённый» – эту мысль Ерошенко озвучивал. Об остальном рассказывать никому не решался.
Находясь в командирской каюте, Василий Николаевич разговаривал с машиной, зачастую он слышал голос корабля, его гулкие протяжные стоны во время боёв.
«Я спал в своей каюте, как убитый, всегда, до тех пор, пока не стали против моей воли переделывать корабль, устанавливать приспособления и устройства, изготовленные
При этом он не комментировал действия специалистов Морзавода, рабочих или высокого начальства штаба флота. Это было бессмысленно: кому-то что-то объяснять или доказывать. В то время никто ничего вообще старался не говорить и не обсуждать. Те, кто владел тайнами, обязаны были сохранять эти тайны ценой своей жизни. Рассказывают разве что об одном случае, когда Ерошенко, употребив горячительное «шило», материл на чём свет стоит командующего, пугая приморских чаек и крича на всю Графскую пристань, площадь Нахимова и Приморский бульвар, что тот «погубил ему корабль!».
Незадолго перед тем, отправив командира в госпиталь, и тем самым временно устранив его, командующий приказал старпому лидера вывести «Ташкент» в море, где… затопили два отсека в корме, после чего «подтопленный» лидер привели к стенке Морзавода. А в документах отразили, что затопление двух отсеков произошло ввиду бомбометания с немецкого самолёта. Тогда появилась возможность отремонтировать корабль, меняя часть конструкции и боевой техники, чтобы он полностью был советским, без «буржуазных» и иных признаков. Таким образом, кому-то потребовалось скрыть следы его настоящего «происхождения».
Потерявший высокий ход и исключительную манёвренность корабль мог стать лёгкой добычей противника; хотя бы потому, что нарушилась его никому не понятная уникальная целостность, его «заговорённость».
Судоремонтники Морзавода помимо прочего установили на корме спаренную зенитную пушку, оборудовали погреба для её боезапасов и кубрик для расчёта. Но зенитная пушка не помогла… В один из выходов в море в конце августа немецкие «юнкерсы» нанесли существенные повреждения лидеру «Ташкент». Полученные пробоины закрыли пластырями, это спасло лидер от полного затопления. Экипажу пришлось отрабатывать элементы борьбы за живучесть корабля и, значит, бороться за свои жизни.
То, что произошло в Цемесской бухте, перевернуло душу командира, фатально преданного своему кораблю. Он едва довёл израненный «Ташкент» в базу. Скрежеща разрушенным спардеком, с разорванной палубой, с сорванными и изуродованными башнями артиллерийских батарей, гибнущий морской исполин замер у причала. Из развороченных котлов и трубопроводов изрыгался пар. Светящиеся снопы, бушующие фонтаны искр вылетали из дымовых труб. Всё свидетельствовало об агонии, о чудовищной трагедии, об адской боли, которую испытывал корабль и его командир…
Вскоре показались немецкие самолёты, довершившие дело. Корабль, под днищем которого было всего 1,5–2 метра морской воды, осел прямо на грунт. Долгое время после тех событий искорёженные стальные обломки торчали прямо у причала, приковывая взгляды.
Как относились ко всему этому те, в среде которых ходили разговоры о странной привязанности командира корабля к своему голубому призраку? Правильно, могли и пальцем у виска покрутить. Или отмахнуться: мол, всё это морские байки, коих множество ходит среди бывалых моряков.