Секретная битва
Шрифт:
За три дня увлекательного путешествия от Стокгольма до Дувра у Коли вывернулось наружу все нутро от жестокой морской болезни. Оказалось, что он совсем не переносит качки. Согбенный, поддерживаемый за плечи заботливым Юргеном, с трясущимися конечностями и лицом цвета вурдалачьей зелени, ступил он наконец на нешаткий причал. Больше всего на свете ему сейчас хотелось прилечь на твердую землю где-нибудь между готовых к погрузке тюков и ящиков и дождаться, пока его перестанет укачивать. За три дня он отдал Северному морю всего себя.
«Как же мне хреново!» — оценивал
Колю мутило. В глазах плыли надоедливые зеленые и лиловые шары, живот корчила судорога, в голове плыло, и хотелось почему-то ядреного соленого огурца. Коля представил, как вытаскивает его, спрятавшегося меж листьев хрена, из бочки, с хрустом откусывает упругий кусок, пахнущий укропом и вишневым листом, и его снова стошнило.
Рядом засуетился Юрген.
— Тиму, тебе плохо? — Юрген обмахивал Колю своей шляпой. — Ну скажи, тебе плохо? Может, доктора? Он даст тебе что-нибудь от живота.
«Черт бы побрал этого Юргена. — У Коли не было сил отмахнуться от докучливого спутника. — Черт бы побрал эту поездку и эту Англию со всеми ее потрохами! И зачем я только согласился сюда плыть?»
— А как было сюда не плыть?
Неделю назад этот чертов Юрген заявился в Колину мастерскую и прямо с порога заявил:
— Мы плывем в Англию!
Вообще-то ни в какую Англию Коля плыть не собирался. Он еще не успел прийти в себя от последних событий, которые стремительно сменяли одно другое. Сначала их со Штейном из Стокгольма отзывал Головин. Потом Олег Николаевич ушел навсегда в неизвестном направлении. Не успел он уйти, как его стали искать Валленштейн и этот немец из посольства, фон Гетц. Почти сутки они продрыхли в его комнате, а отоспавшись, устроили такую пьянку, какую не каждый день увидишь даже в самом дальнем гарнизоне.
Пьянка закончилась уже и вовсе неожиданно — фон Гетц улетел на Восточный фронт! В самом начале вечера на Восточный фронт должен был лететь другой немец, Смолински, кажется.
Едва только все участники весенних сепаратных переговоров рассосались, как Головин назначил Колю Мершантом вместо Штейна и приказал ему раздобыть то, не знаю что. Коля еще не успел толком обдумать свое новое положение и то, с какого бока он возьмется за выполнение задания командования, как вваливается Юрген и сообщает ему, что они плывут в Англию.
«Да какого черта?!» — хотелось возмутиться Коле.
Но Юрген не дал ему уйти в глухую оборону:
— Тиму, не спорьте! Я все продумал.
Колю сразу насторожило то, что Юрген все продумал. Всякий раз, когда он начинал думать, Коля лез в бумажник и отслюнявливал купюры.
— В Англии сейчас кризис! — радостно констатировал Юрген. — Англичане нуждаются буквально во всем! Наши немцы топят их корабли, и на Острове нехватка самого необходимого. Такой шанс упускать нельзя!
Колю резануло по уху вот это «наши немцы», и он внимательно посмотрел на Юргена. Кажется, подданный шведской короны и в самом деле чувствовал себя соратником героев Рейха.
«Не хватало
— Тиму, бросайте все дела. Мы плывем в Англию!
Коле было совершенно понятно, что их предполагаемая поездка на Остров — это результат очередного озарения Юргена. Его вообще озаряло еженедельно. По роду деятельности скромный клерк, зажатый и придавленный скучнейшей бумажной работой, Юрген фонтанировал самыми невероятными прожектами вроде покупки ипподрома.
Как-то он в очередной раз проигрался на скачках и на следующее утро предложил Коле продать дело, выкупить ипподром и взять под контроль тотализатор. Целую неделю он донимал Колю своей гениальной идеей, расписывая все выгоды и преимущества предстоящей сделки. Только после того как Коля с карандашом в руке доказал Юргену, что всех его денег не хватит, чтобы выкупить на этом ипподроме даже один денник, Юрген отстал.
Но только на неделю.
Через неделю он предложил заняться изготовлением черепаховых пепельниц, расчесок и оправ для очков.
Если бы Остапу Бендеру для его конторы «Рога и Копыта» потребовался коммерческий директор, то лучшей кандидатуры, чем Юрген, он не смог бы найти.
Вот теперь он пристал к Коле, как с ножом к горлу: «Плывем в Англию, и все тут».
И ведь не откажешь!
Не отмахнешься от него, как от назойливой мухи. Юрген не только кузен девушки, за которой Коля имеет честь ухаживать, и наглец, который упрямо навязывается в компаньоны. Для генерала Головина и для всего советского командования Юрген — источник ценнейшей информации. Через Юргена генерал Головин узнает об объемах и сроках поставки Рейху шведской руды, сопоставляет их с другими данными и опирается на Юргена при составлении своих аналитических записок. Если Коля, не дай бог, поссорится с Юргеном, тот перестанет таскать реестры договоров фрахта, и тогда капитан Осипов, кадровый сотрудник Главного разведывательного управления, поимеет большие неприятности.
Очень большие.
Пришлось плыть, чтобы не портить отношения.
Куда плыть? Зачем плыть? Это не имело значения. Хоть в Англию, хоть в Бразилию. Юргену вступило в голову, значит, Тиму Неминен должен составить ему компанию, если капитан Осипов хочет сохранить для себя этот источник информации. Поэтому все три дня пути до Острова Коля переносил стойко и мужественно и сегодня вывалился на берег уже совершенно без сил.
Если бы Коля в своей жизни читал что-либо еще кроме уставов, инструкций и наставлений, то он, вероятно, вспомнил бы, как за триста лет до него в этом же самом порту высаживался на берег другой искатель приключений из провинции. Некий юноша, родом из Гаскони, с армянской фамилией д'Артаньян, за триста лет до него прибыл в Англию для реэкспорта драгоценных камней и изделий из них во имя спасения чести своей королевы. То есть, в принципе, с той же самой целью, с какой сейчас на Остров прибыл Коля. Сжать урожай там, где его не сеял.