Секретная миссия Пиковой дамы
Шрифт:
— Я хочу это, это и это! — маниакально бегая глазами по полкам, сообщила я девушке за прилавком.
Она участливо улыбнулась.
— Нет, сначала я! — Ирка бесцеремонно отодвинула меня в сторону. — А то ты сейчас все деньги потратишь, на меня и не хватит!
— Успокойся, у меня есть «Виза», — я шепотом осадила распоясавшуюся подругу и извиняясь улыбнулась продавщице. — Вы же принимаете кредитные карточки?
— Принимаем.
— Отлично! — я заставила себя вспомнить, зачем пришла. — Тогда расскажите, пожалуйста, что у вас есть для диабетиков?
— Вот! — девушка повела рукой
Однако она немногословна!
— Я куплю вот эти глазированные ломтики и еще вот эти палочки, — я показала пальцем. — А для моей подруги — во-он те конфеты в золотой фольге.
— И еще эти, эти и эти! — вмешалась Ирка. — И два шоколадных пирожных!
— Четыре шоколадных пирожных, — поправила я, сглотнув слюнки.
— Они не диабетические, — предупредила продавщица.
— Она тоже не диабетик, — махнула я на Ирку. — Счастливица! Может есть все, что захочет!
Девушка ничего не ответила. Как же мне ее разговорить?
— Хороший у вас магазин, — похвалила я. — Мне посоветовала его одна знакомая, мы с ней вместе лежали в больнице по поводу диабета. К сожалению, не помню ее имени, но она ваша постоянная покупательница. Может, знаете — такая симпатичная женщина лет тридцати, у нее изумительные белокурые волосы, пышные и волнистые, словно завитые?
Называя неведомую мне блондинку постоянной покупательницей «Гуд-Гуд», я, разумеется, стреляла наугад, но не без оснований. Витя, между прочим, сказал мне, что образцовая волосинка оказалась на удивление ухоженной, из чего следовало, что ее владелица пользуется дорогими средствами для волос — бальзамами, шампунями, пенками. Витька даже назвал фирму, продукцией которой, с большой степенью вероятности, пользуется незнакомка. Недешевые препараты! Очевидно, дамочка не стеснена в средствах и не затрудняется баловать себя, любимую. Мне казалось логичным предположить, что и в удовольствии скушать сладенькую конфетку она себе не отказывает, для чего частенько заглядывает в дорогую кондитерскую.
Логика — великая вещь!
— А, знаю! — улыбнулась барышня за прилавком.
— Как ее зовут, не помните?
— Нина, не помнишь, как зовут бабу в шубах? — девушка повернула голову к кассе.
— Ту, у который три разных норки, песец и чернобурка? — уточнила кассирша. — Кажется, Наташа. Точно, Наташа! А муж у нее Левик.
— Вы и мужа ее знаете? — удивилась я.
— Мужа не знаем, не видели, — немногословная продавщица наконец разговорилась. — Но Наташа эта всякий раз покупает ему грильяж в шоколаде. Говорит: «Мой Левик от него без ума!»
— Ага, и еще, помню, как-то сказала, что этот Левик, если она придет из кондитерской без конфеток для него, ее попросту облает! — дополнила кассирша.
— Мужики — полные придурки! — заметила продавщица, протягивая мне увесистый пакет с покупками.
— Не, если он ей столько шуб накупил, этот Левик — не придурок! — возразила кассирша Нина.
— Значит, просто козел!
Барышни энергично заспорили, забыв о нашем присутствии. Убедившись в том, что они окончательно увязли в дискуссии о козлиной сущности мужчин, я перестала прислушиваться. Вполголоса проинструктировала Ирку, велев ей выходить на крыльцо через десять минут, прихватила поудобнее кулек со сластями и порысила к Никодимовне за нашей «шестеркой».
Стартуя из «Гуд-Гуд», я еще не знала, как дальше буду искать белобрысую диабетичку Наташу, но дискуссия кондитерских барышень о козлах и кобелях навела меня на перспективную мысль. А что, подумала я, если Наташин Левик — не мужик, а именно кобель? В смысле самая натуральная собака? Почему бы и нет, ведь собаки любят конфетки, а грильяж в шоколаде — это такие жутко жесткие кусочки непонятно чего, тверже, чем орехи, как раз только псу и по зубам! Опять же известно, что в случае неполучения грильяжа Левик этот свою Наташу попросту облаивает!
Я опять применила логику и рассудила так: Наташа женщина далеко не бедная, это уже доказанный факт, вспомним хотя бы упомянутую продавщицами коллекцию шуб. Станет такая дамочка держать дома беспородного бобика? Да ни за что! Ее любимая псина будет королевских кровей, вся с головы до лап в медалях престижных выставок и с полуметровой родословной в зубах!
Пошли дальше. Собаку какой породы логично было бы назвать Левиком?
— Наверное, рыжую, — ответила Ирка, выслушав мои рассуждения.
Я уже сняла ее с крыльца кондитерской, и теперь мы медленно катили в потоке машин, запрудивших узкую улочку.
— Почему — рыжую?
— Львы ведь рыжие, разве нет?
— Кажется, бывают и черные, — вспомнила я.
— Давай пока остановимся на рыжих, — предложила Ирка. — Черных будем рассматривать как запасной вариант… Итак, рыжие собаки… Из породистых я лично знаю шарпеев и колли.
— У колли морда узкая, больше на лису похожа, чем на льва, — заметила я, зевая: мы в очередной раз застряли в пробке.
— Это мысль, — согласилась Ирка. — Левик вполне может оказаться не собакой, а лисом! Лисицы — они рыжие и тявкают, как собаки!
— Давай лисицу тоже будем рассматривать как запасной вариант, — попросила я.
— А тогда кто остается? О, пудели! Их стригут «под льва»!
— Разве бывают рыжие пудели? — удивилась я.
— Почему обязательно рыжие? Если пудель подстрижен, как лев, он может с полным правом именоваться Левиком при любом окрасе, — рассудила Ирка.
Я вздохнула.
— Получается, что Левиком может оказаться кто угодно, от мужа до шарпея!
— Мужа будем рассматривать как запасной вариант, — вновь повторила подруга. — Давай сначала разберемся с собаками. Зачем, спрашивается, мы с тобой ломаем головы, какая псина максимально похожа на царя зверей? Давай спросим у знатоков.
— У тех, которые ведут следствие? — мне пришел на ум капитан Лазарчук.
— Да нет же! У кинологов! — Ирка махнула рукой вперед.
Повинуясь ее жесту и воплям клаксонов позади нас, я переместила «шестерку» на пару метров и вновь повисла на хвосте у впереди идущей машины. Точнее, у впереди стоящей. Справа на тротуаре в поле зрения появился плакат с изображением чьих-то ног в штанах цвета хаки, обутых в сапоги, а также жутко деловитой овчарки. Собака с таким напряжением всматривалась в голубую даль, что с первого взгляда становилось ясно: граница на замке, ноги в хаки могут позволить себе расслабиться и делать что угодно, хоть канкан плясать.