Секретная миссия
Шрифт:
Мать прошептала побелевшими губами:
— Он ушел, Хэл. Он ушел.
— Как — ушел? Вот же он, я его вижу. Мать взяла его руку и приложила к холодному личику ребенка.
— Он умер, Хэл. Это моя вина. У меня нет молока, а он был такой слабенький. Господь прибрал его. Может, так оно и лучше.
— Тогда будь он проклят, твой Господь! — закричал Хэл, роняя булку.
— Нет, сынок, не надо. Такова Божья воля и мы должны ей повиноваться.
В этот миг он всегда просыпался, по его лицу струились
Понемногу Девениш успокоился, повторяя, что маленького Хэла больше нет, он давно стал человеком знатным и богатым, и трудно сказать, хорошо это или плохо, что он постоянно вспоминает свое тяжелое прошлое.
За исключением Друсиллы Фолкнер, все остальные гости в доме Леандра Харрингтона не представляли для Девениша никакого интереса. Не было ни малейших намеков на какую-либо скрытность и странность в чьем-либо поведении.
Правда, леди Чейни оставалась, как всегда, эксцентричной, а Джордж Лоусон быстро-быстро исчезал, завидев Девениша. Тоби Кларидж, напротив, стал чаще искать общества графа, продолжая, впрочем, предостерегать Друсиллу о его коварстве. Делал он это так, чтобы никто не слышал.
Стоило ему лишь однажды заговорить об этом в присутствии Гилса Стоуна, как тот вспыхнул и гневно проговорил:
— Удивляюсь, сэр Тоби, как вы можете плохо говорить о Девенише за его спиной. Это не по-джентльменски. Я думаю, вы не осмелитесь сказать подобное ему в лицо. Слишком опасно.
На эту дерзость Тоби лишь рассмеялся, однако смех его звучал несколько натужно. Вполне вероятно, Гилс все расскажет Девенишу. И что тогда? Дуэль, если вспомнить репутацию графа?
Друсилла побранила брата за прямолинейность.
— В конце концов, — сказала она, — Тоби хочет лишь меня защитить.
— От Девениша? — Гилс прыснул со смеху. — Да вспомни, как он относится к тебе. Он тебя уважает.
— Это тебе подсказывает твой богатый жизненный опыт?
— Просто знаю. Девениш никогда тебя не обидит, а вот насчет сэра Тоби я не уверен.
Разговаривая с графом перед последним обедом в Маршемском аббатстве, Друсилла сказала ему, что он производит впечатление человека, в совершенстве владеющего собой и умеющего подчинять себе обстоятельства. На чем основывается это умение?
— Раскройте мне ваш секрет, — попросила она, — я тоже хотела бы управлять своей жизнью так, как вы управляете своей.
— Это иллюзия, — серьезно ответил он. — На самом деле я так же, как и все, завишу от времени и случая.
— Иллюзия? — с сомнением повторила она. — Но как это получается? Вы же не фокусник.
Девениш вытащил из рукава носовой платок, показал его Друсилле, скомкал в кулаке так, что его стало не видно, а потом раскрыл ладонь — она была пуста.
— Но куда он девался?
— Вот он, — сказал Девениш, доставая платок у нее из-за пояса.
Этому фокусу он выучился в двенадцать лет у одного бродячего иллюзиониста и, став взрослым, никогда не демонстрировал его. Наградой ему была восторженная улыбка Друсиллы.
— Вы наглядно показали мне, что вещи зачастую не таковы, какими кажутся.
Гилс, наблюдавший за фокусом с раскрытым от удивления ртом, воскликнул:
— А вы меня научите, как это делается, Девениш?
— Фокусники, даже самого низкого ранга, никогда не раскрывают своих секретов.
Гилс был не единственным зрителем. За происходящим с интересом следил Леандр Харрингтон. Ему впервые подумалось, что, наверное, зря он считает Девениша круглым дураком.
Глава восьмая
В Лайфорде Друсилле, да и Гилсу тоже, показалось как-то скучно. Ей не хватало ежедневных пикировок с Девенишем, а Гилс тосковал по компании. Только мисс Фолкнер вернулась домой с чувством облегчения.
Ее убедили в том, что лорд Девениш оказывает дурное влияние на Гилса и на Друсиллу. Харрингтон, не желавший по своим тайным мотивам брачной связи между Лайфордом и Трешем-Холлом, тонкими намеками внушил ей, что милорд совсем не подходящая пара для миссис Фолкнер. В результате бедная Корделия решила, что поступала дурно, стараясь устроить этот брак.
Гилс по возвращении домой стал как-то особенно непоседлив, и мисс Фолкнер считала, что виной тому Девениш. Однажды под вечер она поймала его, когда он появился после нескольких часов отсутствия.
— И где же это вы пропадали, молодой сэр? — спросила она. — Вас не было так долго, что мы уже стали беспокоиться.
— Нигде, — с вызовом ответил он. — Там, в рощице за парком, книгу читал. — И он продемонстрировал книгу.
— Но вы же знаете, что ваша сестра не любит, когда вы уходите один. С вашей-то ногой, мало ли что может случиться.
Смазливое лицо Гилса исказилось.
— Я со своей больной ногой могу пройти больше, чем вы на своих здоровых.
Мисс Фолкнер нечего было возразить, хотя позже она пожаловалась Друсилле. Та терпеливо выслушала ее и сказала:
— Знаете мы не можем пристегнуть его к своей юбке. — На сетования тетки, что виной всему дурной пример лорда Девениша, который испортил мальчика, Друсилла сдержанно ответила: — Что-то я не помню, чтобы лорд Девениш советовал ему совершать долгие прогулки.
— Но он учит его не слушаться, а это то же самое.
Друсилла вздохнула. Гилс, который просто боготворит Девениша, мисс Фолкнер, которая вдруг ни с того ни с сего невзлюбила его, она сама, всеми силами старающаяся подавить желание, которое он пробудил в ней… Да, своим появлением граф нарушил покой их маленького мирка.