Секретная служба в тылу немцев (1914 - 1918 гг.)

Генри Ландау, британский разведчик, капитан. Родился в 1892 году в Южной Африке в фермерской семье. Его отец был англичанин, мать происходила из старинного голландско-бурского рода. Во время англо-бурской войны его отец был на стороне буров, и хотя не принимал в войне активного участия, он и семья были интернированы англичанами. После развода родителей Генри с матерью переехал в Англию, много путешествовал по Европе, учился в Германии, затем в Англии. В 1913 году закончил колледж Гонвилла и Кейюса в Кембридже и собирался продолжить учебу, чтобы стать горным инженером, но с началом Первой мировой войны пошел добровольцем на фронт, сначала служил в медицинской службе, потом в полевой артиллерии, где дослужился до капитана. Благодаря знанию голландского, немецкого и французского языков Ландау удалось перейти на службу

в разведку. В 1916 году шеф разведывательной службы Великобритании МИ 1c (позднее переименована в МИ 6) сэр Мэнсфилд Камминг (в книге выведен как «К.») направил Ландау в Нидерланды для руководства агентурной сетью в оккупированной немцами Бельгии. За успешное руководство разведывательными сетями Ландау был награжден британскими и бельгийскими военными наградами. Вскоре после окончания войны Ландау, будучи, по его собственным словам, игроком, к тому же, не склонным подчиняться военной дисциплине, тем более в мирное время, оставил службу в британской разведке, и пытался зарабатывать на жизнь разными авантюрами, вплоть до контрабанды бриллиантов из Советской России. Затем он переехал в США, где в 1934 году опубликовал книгу мемуаров под названием «Всё по-честному. История Британской секретной службы в немецком тылу». Книга вызвала неудовольствие руководства МИ 6 и даже была запрещена в Великобритании. Позднее в Америке Ландау принимал участие в расследовании деятельности немецкой разведки в США во время Первой мировой войны. Это было связано с исками американских компаний к правительству Германии в связи с актами саботажа, совершенными немецкими разведчиками в США до вступления Америки в войну в 1917 году. Основываясь на материалах расследования, Ландау в 1937 году опубликовал свою книгу «Внутренний враг». По оценкам западных специалистов, книги капитана Ландау написаны очень увлекательно, автор отличался хорошим литературным слогом. Тем не менее, они отмечали, что в книгах содержится ряд неточностей, и что автор порой слишком преувеличивал свои заслуги. (По материалам книги профессора Кристофера Эндрю «Секретная служба», Лондон, 1985 г.) Книги Генри Ландау: All's Fair. The Story of the British Secret Service Behind the German Lines, New York, 1934, Secrets of the White Lady, New York, 1935, The Enemy Within, New York, 1937, Spreading the Spy Net, London; 1938.

За время учения в Кембридже я обыкновенно проводил каникулы в путешествиях по Германии, Голландии, Бельгии и Франции, так как свободно говорил на языках этих стран. Я покрыл сотни миль — проехал путь от Брюсселя до Гента, взбирался на холмы в Арденнах, прошел Шварцвальд и Гарц, изучил Рейнскую область от Гейдельберга до Дюссельдорфа — на пароходе, иногда на велосипеде или пешком.

Больше всего меня интересовал народ — его обычаи, жизнь, жизненная философия. По своим вкусам я принадлежал к богеме: иногда посещал дома, кафе и места развлечений в кварталах бедноты, в других случаях, в больших городах, как, например, в Берлине, я позволял себе роскошь пользоваться большими международными отелями.

Лучший способ увидеть страну, изучить её язык и нравы её жителей, заглянуть за фасад, воздвигнутый для туристов, и, наконец, изучить её топографию — это пешеходное или велосипедное путешествие. Израсходованная энергия с избытком окупается полученным опытом и знаниями. Если мне не придётся больше быть в Голландии, то я всё же буду помнить, что дорога из Роттердама в Амстердам, через Гаагу и Гарлем, ровная, а вокруг Арнема — холмистая.

Живя то там, то здесь, изучая страны и знакомясь с бытом населения в течение четырех лет, я научился «чувствовать» Европу.

В июне 1913 г. я окончил Кембридж, и мне предстояло пробыть два года в каком-нибудь горном институте, чтобы повысить свою квалификацию.

Лето 1914 г. я проводил на свинцовом руднике в Флинтшайре, где, узнав о вступлении Англии в войну, быстро принял решение уехать в Лондон. Здесь я встретился с Маузели, новозеландцем, окончившим в свое время Кембриджский университет; он намеревался поступить в австралийский добровольческий госпиталь. Его приглашение ехать вместе я принял. [4]

Госпиталь, по его словам, должен был тронуться в путь через несколько дней. Перед нами открывалась заманчивая перспектива попасть во Францию. Вместе с приятелем по Кембриджу, сыном сэра Эдварда Шефера, известного эдинбургского патолога, вечером того же дня мы уже поступили на службу в австралийский добровольческий госпиталь, отправлявшийся во Францию.

Война затягивалась. Лорд Китченер набирал добровольцев

в расчёте на трёхлетнюю войну. Работа в тыловом госпитале не удовлетворяла меня; я во что бы то ни стало хотел на фронт.

В декабре 1914 г. было объявлено о моем производстве в подпоручики королевской полевой артиллерии и прикомандировании к 102-й бригаде 23-й дивизии, формировавшейся в Эйшоте.

После четырёхмесячной подготовки, в апреле 1915 г., бригада получила назначение в порт Булонь. Мы были направлены в зону Сент Омер. Затем нас двинули на фронт в сектор Армантьер.

В начале марта 1916 г. началось сосредоточение для наступления на Сомме.

До отъезда из Эйшота я был произведен в чин поручика, теперь я стал капитаном. Мой командир батареи, майор Готто, попал в списки больных и затем вышел в отставку по возрасту; его заместитель, капитан Уэллс, был ранен при Лаванти, и теперь батареей командовал я.

Наконец, наступило время моего отпуска, из которого вернуться на фронт мне уже не пришлось.

Перед моим отъездом в отпуск наш адъютант передал мне письмо к его сестре. Это была прелестная образованная девушка, работавшая в отделе цензуры. Мы проводили вместе много времени, я рассказывал ей очень часто о себе и, главным образом, о своих путешествиях.

— Как жаль, что вы не можете работать у нас, — воскликнула она. — Вы именно такой человек, какой нужен моему начальнику. Мы никак не можем найти офицера, знающего французский, немецкий и голландский языки и хорошо знакомого с этими странами. Главное затруднение заключается в голландском, — прибавила она. Удивительно, как мало англичан знают этот язык. Это типично для нас, так как мы всегда ждём, что иностранец заговорит на нашем языке. [5]

Моей первой заботой после разговора с Т. было найти удобную квартиру. При помощи Петерсена я скоро нашел её на Хеемраад Сингель. Де Мэтр, начальник контрразведки, сообщил мне, что отель «Маас», в котором я остановился, кишит германскими агентами.

Мне понадобилось две или три недели для того, чтобы ориентироваться в обстановке, и в этом мне оказал большую помощь Коллинз, молодой англичанин, который провёл несколько лет в Брюсселе на службе у фирмы «Братья Леверс» и с самого начала войны жил в Голландии. Мне удалось перевести его к себе на работу, и он до конца моего пребывания в Голландии оставался моим верным помощником и товарищем.

Тот, кто жил в это время в Бельгии и Голландии, оценит те трудности, которые нам приходилось преодолевать. Немцы создали превосходные барьеры против просачивания сведений: вдоль бельгийско-голландской границы был протянут провод, через который пропускался ток высокого напряжения. Кроме того, на границе стояла непрерывная цепь часовых на небольшом расстоянии друг от друга, в пределах видимости. В дополнение ко всему граница с обеих сторон охранялась агентами тайной полиции.

Но германские средства и люди были определённой сосредоточенной силой, с которой было гораздо проще бороться, чем с неопределенной, но мощной силой голландских и бельгийских агентов, которыми кишела Голландия. Здесь осели сотни бельгийских беженцев, и до того, как немцы организовали свои заграждения, многие из них нашли возможность добывать сведения из Бельгии и сбывать их британской, бельгийской или французской секретным службам, а иногда продавали одни и те же сведения всем трём службам. Теперь обстановка изменилась; они не могли больше получать сведений, но всё же рыскали вокруг нас, вмешиваясь в каждую нашу попытку установить связь с захваченной противником бельгийской территорией.

Прежде всего, необходимо было найти надёжных бельгийцев в Голландии, которым мы могли бы доверять, способных подчиняться известной дисциплине и руководимых в своих действиях патриотизмом, а не наживой. Я был очень рад встретиться с Моро — бывшим крупным служащим бельгийских железных дорог, который, ознакомившись с нашими задачами, заявил, что его сын привлечёт к сотрудничеству [9] с нами лучших бельгийских железнодорожников, которых, в то время было много в Голландии и которые продолжали смотреть на него как на своего начальника. Сын был мне представлен и произвёл на меня хорошее впечатление; я изложил ему наш план. В соответствии с этим планом он, через различные промежутки времени, привёл ко мне свыше пятидесяти человек, которых можно было распределить по стратегическим пунктам на голландской территории от Маастрихта до побережья таким образом, чтобы не навлечь подозрений.