Секретные операции абвера
Шрифт:
Разумеется, особенно тщательно мы искали документы по шпионажу и диверсиям против рейха и вермахта. С несколькими помощниками я хотел просмотреть направленный мне материал, с точки зрения интересов вермахта, чтобы установить, какие отделы нашей службы или подразделения абвера на территории рейха следует подключать для дальнейшей обработки материалов. Тогда отдельные документы можно было отправлять в соответствующие инстанции с сопроводительными письмами и кратким изложением содержания.
Когда здесь, в Париже, мы обнаруживали, например, отчеты вражеских агентов и изменников родины об их деяниях, то III отдел нашей службы в Берлине в сотрудничестве с местными компетентными подразделениями абвера на родине мог лучше и быстрее, чем мы, проверить все обстоятельства дела. Впрочем, возбуждение
Вторая причина представлялась мне еще более весомой. Мы находились на вражеской территории. В настоящий момент все было спокойно. Наши военнослужащие и парижане нормально ладят друг с другом. Они обоюдно надеются, как казалось, на скорейшее заключение мира. Но пока невозможно даже предугадать, как долго мы здесь будем оставаться. Также раньше или позже может измениться отношение населения. Поэтому мне представлялось разумным как можно скорее начать с собственно работы отдела IIIf, с обнаружения друзей, вербовки нелегалов и агентов среди населения, и не только в Париже, но и на всей оккупированной территории Франции. В нашу задачу входило — иметь по всей стране неприметных, втайне наблюдающих осведомителей, с помощью которых мы могли в известной мере постоянно контролировать пульс французов. Одновременно, благодаря этим тайным сотрудникам в стране, мы исследовали бы возможность каким-либо образом, например через Испанию или Португалию, наладить контрразведывательную работу против Великобритании. Нам нужно было каким-то способом попытаться подобраться к нашему па тот момент самому крупному противнику — Интеллидженс сервис.
Чтобы суметь реализовать эти замыслы, нам требовались еще специалисты, в первую очередь офицеры по линии отдела IIIf, обладающие опытом в вербовке и руководстве доверенных лиц и агентов. Далее, нам следовало привлечь всех испытанных перед войной в разведывательной и контрразведывательной работе нелегалов, в особенности тех из них, которые владели французским настолько хорошо, что среди населения могли сойти за французов. Чем быстрее мы привлечем сюда эти кадры, тем лучше. Уже в ближайшие недели, пока множество эвакуированных и бежавших во время боевых действий французов еще только возвращались и многие из них подыскивали себе новое жилье, нам лучше всего бы удалось хорошо говорящих по-французски нелегалов. В этой связи представлялось желательным создание на оккупированной французской территории новых подразделений абвера. Было немыслимо успешно руководить из Парижа проведением по всей Франции необходимых контрразведывательных мероприятий без подключения отделений.
Но создание сети нелегалов во Франции я считал первоочередным делом, потому хотел заниматься обработкой и передачей интересующих нашу службу секретных документов лишь в той мере, в какой это было неизбежно.
Полковник Рудольф разделял мое мнение. Адмирал Канарис, так сказал он, видимо, исходит из таких же или аналогичных соображений. Он уже отдал распоряжение сформировать ряд других подразделений абвера на занятой французской территории. После того как подразделения будут сформированы, нам придется выполнять двойную задачу: во-первых, как парижский отдел абвера местной компетенции по Парижу и пригородам (Большой Париж); во-вторых, как главное управление абвера по Франции в качестве профессионального оперативного руководства всеми подразделениями абвера на французской территории.
Чтобы иметь возможность выполнять новые задачи, мне следовало изыскать дополнительный вспомогательный персонал.
В последующие недели улицы Парижа стали постепенно снова оживать. Эвакуировавшиеся семьи начали возвращаться, приниматься за свой прежний труд, жизнь опять запульсировала почти как прежде. Все это не в последнюю очередь благодаря мерам, принятым командующим войсками во Франции и его администрацией. Среди прочего им столь удачно был назначен обменный курс французской валюты 20 франков = 1 марка. С одной стороны, немецкие военнослужащие все-таки могли себе что-то позволить на свое денежное довольствие, а с другой — французское население отнюдь не без энтузиазма принимало немецкие марки в качестве оплаты за труд или проданные товары.
В результате
Пока военнослужащие немецких войск таким образом предавались отдыху и наслаждениям, абвером уже предпринимались меры, которые должны были на длительный срок обеспечить широкомасштабную работу по разведке и контрразведке во Франции. Адмирал Канарис добился открытия новых отделений абвера в Сен-Жермен-ан-Ле, затем в Дижоне, Анже и Бордо. Позднее сформировались еще некоторые подотделы абвера, в том числе в Бресте; затем отдельных офицеров абвера направили в крупные гавани на побережье Ла-Манша, а других откомандировали в главные штабы ВВС. Резидентуры абвера появились также в Бельгии, Нидерландах и Люксембурге. Уже в конце 1940 года большинство из перечисленных резидентур были работоспособны.
Во Франции отделам абвера, в компетенцию которых территориально входили все оккупированные районы севернее и западнее так называемой демаркационной линии, в качестве оперативных придавались группы тайной военной полиции. Органам РСХА исполнение оперативных задач во Франции было поручено только в июне 1942 года.
После занятия юга Франции в ноябре 1942 года новые учреждения абвера открылись в Лионе, Марселе, Тулузе и Лиможе.
Южная Франция была оставлена в качестве суверенной территории французскому правительству во главе с маршалом Петеном с резиденцией в Виши. В этом регионе вплоть до его оккупации немецкими частями исполнительную власть осуществляло исключительно правительство Виши. Поэтому с 1940-го по 1942 год случалось, что органы полиции арестовывали нелегалов абвера, выполнявших задания в Южной Франции.
Таким образом, по ту сторону демаркационной линии, с точки зрения службы абвера в Париже, находилась сфера влияния иностранного государства. Однако соблюдение паспортных и таможенных формальностей для французов, желавших пересечь демаркационную линию, не требовалось. Почтовое сообщение между двумя разделенными частями Франции также функционировало беспрепятственно: словно бы демаркационной линии не существовало. Равным образом велись неконтролируемые междугородные телефонные разговоры между обеими частями Франции, что приобретало для контрразведывательной работы важное значение. Сил для отслеживания междугородных переговоров не хватало.
В то время как негласная работа всех направлений абвера в июле и августе 1940 года набирала обороты, дислоцированные во Франции части, как уже описывалось, наслаждались продолжительным отдыхом. Немецкие военнослужащие очень быстро освоились во Франции и, благодаря своему корректному и дисциплинированному поведению, завоевали симпатии у французского населения. Доходило до того, что французы открыто ликовали, когда немецкие люфтваффе сбивали английские самолеты, появлявшиеся над Парижем.
Эти корректные, во многом дружественные отношения между немецкими солдатами и французами ничем не омрачались в течение почти года. Большинство немцев и французов в июле 1940 года надеялись на скорый мир, поэтому на готовность Гитлера в своей публичной речи 19 июля 1940 года к мирным переговорам с Великобританией и резко отрицательный ответ лорда Галифакса несколько дней спустя, казалось, почти никто не обратил внимания или воспринял трагически. Но иллюзия оказалась обманчивой. На оккупированных французских территориях нашлось, пожалуй, немало французов, с большим интересом воспринявших призыв генерала Де Голля к продолжению борьбы против Германии и понявших, что могли бы означать заявления английского лорда в будущем. На этот период времени круг таких французов, по данным абвера, был еще очень узок. Кроме того, большинство его членов благоразумно вели себя тихо и выжидательно.