Секретные поручения

Корецкий Данил Аркадьевич

— Шла бы ты лучше к нему, — сказал Газик. — И все проблемы. Если хочешь, я тебя на своей машине подброшу. Идет?

— А ты мне не советуй… животное. Делай что говорят. Иначе проглотишь вот это — через задницу вылетит.

И совершенно пьяная Машка Вешняк ударила его в подбородок ракетницей. Когда с такими вещами слишком долго играешься, всегда что-то происходит. Произошло и сейчас: во время удара Машка случайно задела спуск, а Газик пытался отвести ее руку в сторону, чтобы развернуться и пойти обратно к своей Ире Якимович с городского

пляжа, и…

Ба-ах!!

И ракета, конечно, взлетела второй раз.

Она припудрила раскаленной пылью щеки Газика Димирчяна, опалила брови и ресницы.

Она ослепила на миг блудливые глаза Машки Вешняк. Длинное дымное туловище зеленого монстра вытянулось под углом в сорок пять градусов, вспышкой отразилось в окнах первого и второго этажей… Ракета выла, и свистела, и пританцовывала в воздухе.

А потом врезалась в стекло на третьем этаже, и стекло празднично брызнуло в стороны, словно мерцающее конфетти. Газик мог видеть, как огонь ударился в потолок квартиры, отскочил, ударился в пол, зашипел вдвое громче, яростнее, заметался по квартире, постепенно утрачивая свой зеленый цвет и превращаясь в обычное рыжее пламя.

Машка Вешняк сидела на корточках и терла глаза, ворча что-то себе под нос. Гости вскочили со скамеек.

— Ты, кобыла… припизженная… — прохрипел Газик, с трудом глотая воздух. — Ты что наделала?..

— Пошел ты, — просто сказала Машка Вешняк.

Газик увидел ее каменное правильное лицо с нарисованными глазами, с короткой, вставшей дыбом от огня челкой, и понял, что будет дальше. Понял, что лучше ему было вдуть штыка этой сучке, как она хотела. Да-да, если даже при этом пришлось бы гавкать, подражая Машкиному ротвейлеру по кличке Додик, и пробежать потом голым на карачках через весь двор.

Потому что теперь ему точно хана. Точно.

— Ты ничего не видела и ничего не знаешь, — задребезжал голос Газика Димирчяна.

— Тебя здесь даже не было.

Нетвердой рукой он выхватил у нее ракетницу и сунул себе в карман. Ствол был горячим, как клеймо… — а может, Газику просто показалось. Гости из беседки бежали к нему, то и дело оглядываясь на окна третьего этажа, где занималось апельсиновое, под цвет штанов Машки Вешняк, зарево.

— Метле тоже — ни слова, — быстро проговорил Газик. — Стрелял я. Я. Потому что пьяный был.

— Еще потому что ты — плюшевый козел, — холодно добавила Машка.

— Да, — согласился Газик. — Только… не говори Метле. Пожалуйста.

И он со всех ног побежал к своему «Москвичу», который стоял на улице, у обочины.

Ира Якимович бросилась ему наперерез, она тоже была пьяна и не хотела бросать его, такого милого и забавного. Пока Газик заводился, она вскочила на заднее сиденье и, глупо улыбаясь в зеркало заднего обзора, сказала:

— Куда мы поедем?

— В жопу, — ответил Газик. Похоже, он совсем не шутил.

По Дачной улице «Москвич» спустился до моста через Темерник, потом свернул и, раскачиваясь на ухабах, проехал вдоль речки, пока не забрался в густые кусты.

Здесь Газик остановился и вышел из машины, сказав, что скоро вернется. Он вернулся через пять минут, когда Ира Якимович уже спала, откинув голову назад и громко дыша большим сухим ртом. Газик ударил ее по щеке и бил, пока Ира не открыла глаза и не сказала:

— А?..

— Давай раздевайся! — приказал он. — Ты что, спать сюда приехала?

Ракетницы при нем уже не было.

* * *

От воды пахнет дохлой корюшкой. Мальчишки ловят ее большими сачками и выбрасывают на берег, они говорят, что корюшка — это мусор, даже хуже: она поедает икру других, полезных рыб. Корюшка прыгает в траве серебристорозовыми каплями, а потом засыпает. Для бродячих кошек и собак в ней слишком много колючек и мало мяса; только злым зеленым мухам корюшка по вкусу — потому и лежит, червивеет потихоньку рыбка. Воняет.

Две не самые красивые в Тиходонске девушки сидят на скамейке у речки, смотрят в воду и курят одну ментоловую сигарету на двоих, передавая через каждые три затяжки. У одной пальцы короткие, а ногти длинные, у другой — наоборот. Они сами толком не знают, чего здесь ждут. Им просто скучно. Вот посидят еще немножко, потом пойдут в другое место, где воняет поменьше.

— Здравствуйте, девушки.

Они повернули головы и увидели молодого парня в дивном пиджаке в мелкую-мелкую клетку. Глаза у него зеленые, а ресницы черные и густые.

— Чего надо? — спросили девушки.

— Хочу с вами познакомиться, — вежливо сказал парень. — И еще кое-что.

Девушки хихикнули. И каждая про себя подумала, что завтра где-нибудь в компании за бутылкой пива небрежно вставит: а до меня вчера один докололся, при пиджачке, на этого похож — который Арамиса играл…

— А ты кто такой?

— Следователь, — ответил парень.

Девушки так и поверили, держи карман.

— Ладно брехать…

— Ну, честно — следователь. Хотите, удостоверение покажу?

Он показал им коричневую корку с золотым тиснением, внутри и вправду было написано что-то про следователя и фотка тоже была с печатью. На фотке, правда, мальчик смотрелся хуже.

— Ты нас забрать, наверное, хочешь? А за что? — спросила та, у которой ногти подлиннее. Всегда она вперед лезет.

— Нет, — сказал парень. — Я хочу вас пригласить.

— Обоих? — спросила та, у которой ногти покороче.

— Обеих, — поправил парень.

— Во дает! — девушки подмигнули друг дружке и засмеялись. — А чего, следователи — не люди?

Ира Якимович стояла, сунув большие пальцы в карманы шорт и оттопырив свой маленький, перекрученный, как сердцевина кренделя, пупок. Сержант в растянутом трико ходил по берегу, закидывая в воду «кошку».

— Ну… Не знаю, — протянула Ира в десятый, наверное, раз. — Может, и здесь.