Секретные войны Советского Союза
Шрифт:
В конце июля 1975 года по личной просьбе Дауда в Афганистан, сроком на 2 года, была направлена первая группа советских военных консультантов в сухопутные войска, министерство обороны, генштаб и во все центральные управления.
Перед отправкой тщательно отобранные офицеры-консультанты прошли основательную подготовку в Генштабе. При этом значительное внимание уделялось истории страны с древнейших времен, сведениям об армии, обычаям, быту афганцев, правилам общения, особенностям мусульманской религии. Вплоть до мелочей, например, недопустимости спрашивать, даже из вежливости, у мусульманина о состоянии здоровья его жены.
В состав группы вошло 35 человек (без переводчиков и аппарата главного консультанта): 11 – для работы в министерстве национальной обороны (МНО); 3 – в армейских корпусах (по одному в каждый ак); 21 – в "развернутых" (укомплектованных не менее чем на 50-60%) пехотных дивизиях (пд) – по 3 консультанта на каждую – по артиллерии, технике и по тылу. В числе направленных в Афганистан были офицеры Н. Полозов, В. Кузнецов, Л. Себякин, Н. Коробов, И. Карпенко, А. Хлебосолов, А. Душебаев, А. Митянин, Е. Мастеров и Г. Дементьев, консультанты-операторы в армейские корпуса полковники Н. Жарков (1 ак, Кабул), А. Павлов (2 ак, Кандагар), А. Гаврилов (3 ак, Гардез) и др.
После прибытия и встречи с послом СССР в Афганистане А. Пузановым консультантам была поставлена первая боевая задача – подготовить и провести широкомасштабное оперативно-тактическое учение с боевой стрельбой всех родов войск и ударами авиации. На всю работу отводилось менее месяца. Этим учением афганское руководство рассчитывало "попугать" Пакистан, на границе с которым в это время сложилась напряженная
Участник событий, в то время консультант-советник командующего артиллерией Вооруженных сил ДРА полковник Лев Себякин, так вспоминает об этих учениях:
"Всякий, кто знает, что такое учение, представляет, как это сложно даже с хорошо подготовленным личным составом. У афганцев же части не были готовы к боевым действиям. К тому же учение планировалось как показное для всех военных атташе, аккредитованных в Кабуле. По моей линии на учение привлекалась артиллерия 7-й и 8-й пехотных дивизий 1-го ак, 88-я артбригада и противотанковый дивизион ПТУ PC "Фаланга". Боевую стрельбу вели 8 артиллерийских батарей и батарея ПТУРС. Такой размах был очень рискованным. Афганские руководители были в шоке. Стало ясно, что они никогда этим не занимались и смутно представляли, что от них требуется. Руководителем учения назначили начальника штаба корпуса, его помощником по артиллерии – командира 88-й артбригады. В штаб руководства учением входили все консультанты МНО. Его работу возглавлял Николай Полозов. Мы выехали в местечко Шикар Кола под Кабулом. Это был не полигон, а обычная местность, окаймленная населенными пунктами. Спросил Мир Ахмад-Шаха: "Как будем здесь стрелять? Даже при высокой точности снаряды могут рикошетировать в деревню". – "Ничего, – ответил генерал, – мы людей предупредим об этом. А когда начнем стрелять, они сами разбегутся. – Затем добавил: – А вообще при наступлении в первый день боя считаются нормальными потери до 15%". Но этот норматив используется лишь для прогнозирования потерь в реальном бою, но не на учениях. Сказал: "Вы шутите, господин генерал. Мы никаких потерь не можем допустить!" Комбриг достал топокарты. И… о ужас! "Двухверстки" английского производства. Стрелять с помощью таких карт нельзя. А других не было. Но настоящее потрясение было впереди… На месте будущего пункта руководства учением собрали консультантов, афганских генералов и офицеров. Раскрываю артиллеристам замысел учения, задачи. Слушают внимательно, но вижу, что афганцы ничего не понимают. Выясняю, что артиллеристов у них учили стрелять в основном прямой наводкой и только по неподвижным целям, наводя орудия… через ствол! Обучение ограничивалось рамками "взвод – батарея". Приоритетами были изучение Корана, танцы под барабан, подчас заменявшие физподготовку, и строевая подготовка. Пехота и танкисты были подготовлены не лучше. Но они угрозы не представляли. Не поразят мишени – не беда. А артиллерии нужно было стрелять как на войне – через головы участников учения. А со слабой выучкой это крайне опасно. Подготовку артиллерии к учению обсуждали на совещаниях у главного военного консультанта, начальника Генштаба. Одно из них вел начальник Генштаба генерал-полковник Абдул Азиз. Афганцы много говорили о значении учения и почти ничего о том, что нужно для его проведения. Затем слово было предоставлено полковнику Полозову. Азиз заинтересованно воспринимал наши предложения. А когда речь зашла о необходимости привлечь из войск дополнительно советских консультантов и специалистов, генерал, прервав совещание, тут же приказал отдать распоряжение на их вызов. В результате офицеры-артиллеристы на следующий день, прибыв под мое начало, приступили к работе. Заработала группа геодезистов под руководством подполковника Колпакова. Подполковник И. Карпенко с артвооруженцами проверял орудия, артприборы и снаряды. На огневых позициях батарей наши консультанты и специалисты организовали активное обучение расчетов и офицеров. Мне, кроме общего руководства, пришлось "с чистого листа" готовить командира 88-й абр, назначенного помощником руководителя учения по артиллерии, командиров дивизионов и батарей. Работа шла напряженно, денно и нощно. Никто не роптал на нагрузки. Афганцы проявляли к учебе большой интерес. Последнюю декаду августа шли тренировки, затем – "генеральная репетиция", на которой присутствовали начальник Генштаба Азиз и главный консультант Бондарец. Замечаний и недостатков было немало. Но для меня главным итогом стало окончательное решение допустить к боевой стрельбе 3 артдивизиона (8 батарей) и батарею ПТУРС. Такое количество огневых средств определялось возможностями наших офицеров обеспечить контроль над подготовкой к ведению огня. 3 сентября трибуны были до отказа заполнены высокопоставленными военными и государственными чиновниками, аккредитованными в Кабуле военными атташе и другими гостями. Последними прибыли президент М. Дауд и министр обороны Г.Х. Расули. В 7 часов 55 минут перед трибунами громыхнул взрыв, образовав облако разноцветного дыма, ударила барабанная дробь. Из громкоговорителей зазвучали команды руководителя учения и его помощника по артиллерии на открытие огня. Началась огневая подготовка атаки. Мы с Полозовым на пункте руководства стояли в окопе рядом с генералами, следили, как они разыгрывают сценарий. Над головами – шелест, первые разрывы накрывают оборону "противника". Разлетаются осколки каменистой породы и мишеней. Артиллерия переносит огонь в глубину. Наступает время стрельбы прямой наводкой и ударов авиации. Над трибунами на небольшой высоте с ревом проносится эскадрилья штурмовиков. Они освобождаются от смертоносного груза, разворачиваются и, накрыв траншею мощной грядой огня и дыма, под рукоплескания гостей исчезают из поля зрения. Затем удары наносят боевые вертолеты и ПТУРС "Фаланга". Стреляли все – пехота и танкисты – из всех видов оружия. Точность их огня никого не интересовала. Афганскому руководству хотелось больше зрительных и шумовых эффектов. И они были. А вот с артиллерией было сложнее. Управление огнем из-за слабой выучки командиров и связистов было медленным и ненадежным, а окончание стрельбы – непредсказуемым. Оттого и темп стрельбы был низким, и задержки заставляли поволноваться. Из-за этого произошел случай, едва не ставший трагическим. При отражении контратаки танков "противника" у артиллерии была задача воспретить ее заградительным огнем, у танковой роты – с места. Артогонь должен опережать действия танкистов. Но они вышли на рубеж, а артиллерия молчит. Руководители учения командуют: "Ур!!.
– Ур-р!!! (Огонь!)", – а его нет… Когда танкисты, постреляв холостыми, начали движение, артиллерия открыла заградительный огонь. Снаряды рвутся в гуще танков! Зрители приняли разрывы за имитацию огня "противника", а руководители учения хватались за головы, неистово кричали: "Дри-и-иш!!! (Стой!)". Но огонь продолжался, пока дивизион не выпустил все снаряды, отложенные на эту задачу. Только чудо спасло от трагедии. И в целом учение закончилось практически без ЧП. Только одно глинобитное жилище в населенном пункте развалил случайно залетевший танковый снаряд. К счастью, обошлось без жертв" [295] .
[295]
http://www.ug.ru/issue/?action=topic amp;toid=l 1534. 29.12.2006.
В то же время Дауду неоднократно давали понять, что, если просоветский курс будет изменен, его страна получит помощь от Запада и соседей. Иран, например, обещал вложить в афганскую экономику около двух миллиардов долларов [296] . Информация по этим предложениям, доходившая до Москвы, естественно, вызывала беспокойство советских руководителей. Якобы для урегулирования этих вопросов Дауд был приглашен в Москву. Афганский дипломат Самад Гаус в своей книге "Падение Афганистана", как человек, присутствовавший на последних переговорах афганского лидера с советским, пишет, что Брежнев тогда выразил беспокойство по поводу участия западных специалистов в ряде проектов в Афганистане и недовольство изменением курса внешней политики страны. Дауд якобы обиделся и покинул переговоры, не попрощавшись с Л.И. Брежневым [297] .
[296]
Посев. 1996. N: 5.
[297]
Посев. 1996. №5. С. 19.
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В АФГАНИСТАНЕ 1978-2005 гг.
27 апреля 1978 года в стране, при поддержке армии, был совершен новый государственный переворот, получивший название Апрельской (Саурской) революции. Место убитого президента Мухаммеда Дауда занял лидер Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) Hyp М. Тараки [298] . Первыми указами нового руководства страны была провозглашена Демократическая Республика Афганистан (ДРА), обнародована программа по преодолению отсталости и ликвидации феодальных пережитков, взят курс на сближение с социалистическими странами и в первую очередь с СССР. К этому времени в стране находилось уже более 2 тыс. советских советников и специалистов (по западным источникам – 5000 [299] ), а число афганских офицеров, прошедших подготовку в военных училищах и академиях СССР, превысило 3 тыс. человек. Общая сумма кредитов (с 1954 по 1978 г.)достигала 1,2 млрд. долларов (по другим данным, 1,3 млрд. долл.). Для сравнения заметим, что американские субсидии к 1978 году не превышали 470 млн. долларов [300] .
[298]
Тараки Hyp Мухаммад. Выходец из пуштунского племени тараки. Известный писатель. В начале 1950-х годов занимал пост пресс-атташе афганского правительства в Вашингтоне. Первый руководитель НДПА. В 1977 г. – генеральный секретарь партии. После Апрельской революции стал главой государства.
[299]
Брудерер Г. Афганская война. Frankfurt am Main, 1995. С. 43.
[300]
Войны и вооруженные конфликты второй половины XX века. М., 2003. С. 126.
Следует сказать, что на Западе, а в последние годы и в России, в многочисленных трудах по истории Афганистана кочует версия о том, что государственный переворот 1978 года (так же как и 1973-го) явился якобы делом "руки Москвы". Или, как замечалось в сборнике НТС "Три года войны в Афганистане", он был осуществлен группой "просоветски настроенных офицеров при руководящем участии спецгруппы КГБ" [301] . В этой связи хотелось бы привести высказывания уже упоминавшегося М.Ф. Слинкина:
[301]
Война в Афганистане. Frankfurt а. М. 1982. С. 10
"Как человек, проработавший в этой стране много лет (в период с 1957 по 1990 г.) в различных военных и гражданских сферах, смею утверждать, что "руки Москвы" не было ни в событиях 1973 г., ни в апреле 1978 г. в силу многих причин и факторов. Высшее советское руководство, строя внешнюю политику на афганском направлении, не ставило своей целью менять государственную систему своего южного соседа. Оно, исходя из долгосрочных интересов СССР на международной арене, стремилось путем развития взаимовыгодных и равноправных советско-афганских отношений, не отягощенных какими-либо тайными замыслами, в том числе и идеологического порядка, сделать Афганистан подлинной витриной мирного сосуществования двух государств с разными социальными системами и показать странам "третьего мира" на примере Афганистана привлекательность, выгодность и идеологическую неангажированность связей с социалистическим лагерем" [302] .
[302]
Слинкин М.Ф. 1957 год. Первый Афганский "десант" // Солдат удачи. 2004. №2(113). С. 14.
Такого же мнения придерживается и Арианфаром Азиз, учившийся в СССР и три года (1986- 1989 гг.) работавший старшим редактором в московском издательстве "Прогресс". В своем интервью журналу "Посев" в мае 1996 года он, в частности, заметил: "…я не думаю, что переворот Тараки был спланирован в СССР: афганские коммунисты были очень слабы, в НДПА не было внутреннего единства. Мне кажется, что советское правительство просто хотело оказать на Дауда давление через афганских коммунистов. Прокоммунистически настроенные афганские офицеры из различных организаций несколько раз обращались к СССР, выражая готовность свергнуть Дауда, но каждый раз получали отказ" [303] .
[303]
Посев. 1996. № 5. С. 19.
Это подтверждается и информацией генерала В.А. Богданова [304] , работавшего с 1987 по 1989 г. в составе оперативной группы Министерства обороны СССР. По его словам, о готовящемся перевороте не знали даже советские военные консультанты – утром в день переворота они, как обычно, прибыли на место своей службы – в министерство обороны и Генеральный штаб [305] . Правда, восставшие приняли все меры к тому, чтобы среди советских граждан не было жертв. Это обстоятельство дало в руки оппозиции сильный козырь в пропаганде антирусских настроений. Спустя короткое время после переворота в Кабуле появились листовки с призывом "вступить на тропу войны за очищение Афганистана от коммунистов и русских". В результате этой деятельности уже в первые месяцы после Апрельской революции из армии дезертировала часть офицеров и солдат, которые перешли на пакистанскую территорию и способствовали укреплению базы контрреволюционного движения. 30 июня 1978 г. в войсках был раскрыт даже крупный заговор [306] .
[304]
Богданов Владимир Алексеевич. Родился 22.05.1930 г. в Киеве в семье военнослужащего. В 1949 г. окончил Харьковское Суворовское военное училище и поступил в Киевское пехотное училище. После его окончания в 1951 г. был направлен в Группу советских войск в Германии, где служил командиром взвода автоматчиков и мотострелков. В октябре 1956 г. продолжил службу в Закавказском военном округе в должности командира взвода в 1-й гвардейской мотострелковой дивизии (бывшей 100-й стрелковой, ставшей в 1941 г. за бои под Ельней первой в ВС СССР гвардейской). В 1959 г. был назначен заместителем начальника штаба учебного батальона, а в 1961 г. поступил в Военную академию им. М.В. Фрунзе. После ее окончания в 1964 г. получил назначение в Туркестанский военный округ, в г. Ашхабад, на должность начальника штаба мотострелкового батальона. В 1965 г. стал майором и командиром батальона. В 1967 г. был назначен в оперативное управление штаба ТуркВО, а с марта 1968 г. продолжил службу в должности старшего офицера-оператора Южного направления (Ближний и Средний Восток) оперативного управления ГОУ Генерального штаба. В 1971-1973 гг. учился в Военной академии Генерального штаба. В последующем он был начальником группы направленцев в Закавказский и Туркестанский военные округа и вооруженные силы стран Ближнего Востока, затем заместителем начальника и в 1977 г. начальником Южного направления. В ноябре 1979 г. ему было присвоено звание генерал-майора. С января 1987 г. по февраль 1989 г. работал в составе оперативной группы Министерства обороны в Афганистане. В 1991 г. в звании генерал-лейтенанта вышел в отставку. Умер в 2001 г. Автор книги "Афганская война" (М., 2005).
[305]
Богданов В.А. Афганская война: Воспоминания. М., 2005. С. 25
[306]
Богданов В.А. Афганская война: Воспоминания. М., 2005. С. 36.