Секреты Лос-Анджелеса
Шрифт:
– Я дам показания, – отвечает Мусорщик Джек. Улыбки на лицах. Галлодет:
– Сержант, нам с вами надо будет обсудить ваши показания. Ужин в «Тихом океане» за счет мистера Лоу.
Винсеннс встает, Лоу провожает его до дверей. Из динамика – шепот:
– … А Кули я пообещал, что больше такого не повторится…
– Как скажете, босс.
Паркер поворачивается к зеркалу, кивает. Эд входит, садится на «горячий стул».
– Ну что, сынок, – это Дадли Смит, – настал твой звездный час?
– Эд, – улыбается Паркер, – я разрешил тебе выслушать показания
– Сэр, верно ли я понимаю, что, даже если большое жюри выдвинет какие-либо уголовные обвинения, при подготовке обвинительного акта для суда присяжных мистер Лоу найдет способ отменить их или не дать им ходу?
Лоу скривился – видно, Эд попал в точку.
– Я прав, сэр?
Лоу, покровительственно:
– Сержант, у вас юридическое образование?
– Нет, сэр.
– Значит, ваш многоуважаемый отец дал вам хороший совет.
– Нет, сэр, – внутренне ликуя, отвечает Эд.
– Предположим, что ты прав, сынок, – говорит Смит. – Предположим, мы в самом деле хотим того же, чего и все порядочные полицейские: не отдавать наших братьев-офицеров на позор публичного суда. Предположим, что к этому и клонятся все наши усилия. В таком случае, что бы ты нам посоветовал?
Эту маленькую речь Эд повторял про себя столько раз, что среди ночи разбуди – от зубов отскочит каждое слово:
– Шумиха в газетах, которая окончится пшиком, следствие, отложенное в долгий ящик, громкие обвинения втихомолку отозванные, – все это публику не удовлетворит. Внутренние расследования, отстранения от службы, кадровые перестановки – всего этого недостаточно. Вы сами сказали офицеру Уайту: должны полететь головы. Я с этим согласен. Полагаю, ради сохранения престижа полиции Лос-Анджелеса и ее шефа нам нужен публичный суд, нужны уголовные обвинения и приговоры к тюремному заключению.
– Знаешь, сынок, поражает меня легкость, с какой ты произносишь такие слова…
Эд обращается к Паркеру:
– Сэр, после Хоррела и Уортона ваше появление стало для полиции Лос-Анджелеса счастьем. Вы исправили ошибки, совершенные вашими предшественниками, и достигли новых высот. И вы не позволите, чтобы все рухнуло из-за какой-то несчастной случайности.
– Выкладывайте, Эксли, – не выдерживает Лоу. – Что же младший офицер посоветует начальнику полиции?
Эд, не отрывая глаз от Паркера:
– Не заводить уголовные дела в отношении тех, кто уже отслужил свои двадцать лет. Обнародовать кадровые перестановки, побольше понижений в должности и отстранений от службы. Предъявите обвинение Джонни Браунеллу, скажите ему, чтобы просил суда без присяжных и пусть судья вынесет ему условный приговор: он – брат пострадавшего офицера. И еще – отдайте под суд Дика Стенсленда и Бада Уайта. И пусть отправляются в тюрьму. В полиции им не место. Стенсленд – пьяница и бандит, Уайт едва не убил человека, а выпивки принес гораздо больше Винсеннса. Пожертвуйте ими. Чтобы защитить Себя. Чтобы защитить полицию Лос-Анджелеса.
Напряженное молчание прервал
– Джентльмены, совет нашего юного друга представляется мне опрометчивым и чересчур суровым. У Стенсленда есть свои острые углы, но Венделл Уайт – ценный сотрудник.
– Сэр, если Уайт еще никого не убил, то этого недолго ждать.
Смит хотел возразить, но поднял руку Паркер:
– Думаю, совет Эда заслуживает внимания. Завтра на большом жюри, задай им жару, мой мальчик. Оденься попараднее и сделай их.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Эд, с трудом подавляя в себе желание завопить и подпрыгнуть до потолка.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дампы бьют в глаза. Измерение роста: Джек Винсеннс – метр семьдесят восемь, Фрэнк Доуэрти, Дик Стенс, Джонни Браунелл – коротышки, в Уилберте Хаффе и Баде Уайте– не меньше метра восьмидесяти. За стеклом – бывшие узники Центрального участка, сидя бок о бок с копами из офиса окружного прокурора, указывают на погромщиков.
– Левый профиль! – хрипит динамик. Шестеро мужчин поворачиваются. – Правый профиль! Лицом к стене! Лицом к зеркалу! Процедура окончена, джентльмены. – Молчание, затем: – Четырнадцать человек по отдельности опознали Доуэрти, Стенсленда, Винсеннса, Уайта и Браунелла, еще четверо – Хаффа. Черт, микрофон забыли выключить!
У Стенса очумелый вид.
– Пошел на хрен, козел! – бросает Фрэнк Доуэрти динамику.
Бад молчит с каменным лицом – словно он уже в тюрьме и защищает Стенса от ниггеров.
– Сержант Винсеннс в комнату 114, – командует динамик, – офицер Уайт в кабинет шефа Грина. Остальные свободны.
114-я комната – зал заседаний большого жюри.
Джек подходит к дверям 114-й. Здесь многолюдно: истцы с адвокатами, Эд Эксли в пиджаке с иголочки, с висящими нитками по краю рукава. Латиносы щерятся. Джек подходит к Эду.
– Так это ты – главный свидетель?
– Верно.
– Так я и знал! И что за кус швырнул тебе Паркер?
– Кус?
– Именно, Эксли. Сколько он тебе заплатил за работу? Что пообещал? Чем купил? Думаешь, я даю показания бесплатно?
– Я просто выполняю свой долг, – отвечает Эд, старательно протирая очки.
– Под идейного косишь, студентик? – усмехается Джек. – Не верю. Стал бы ты задарма ссориться с братьями-копами. Ведь теперь тебе житья не будет. Не любят у нас стукачей. Может, Паркер обещал тебе переход в Бюро расследований? Так учти: и оттуда ребята тоже погорят, а работать тебе придется с их друзьями.
Эд смотрит в сторону.
– А впрочем, сделка выгодная, ты не прогадал! – продолжает Джек.
– Откуда мне знать? Специалист по сделкам у нас ты, а не я.
– Если так дальше пойдет, скоро ты меня переплюнешь. Так что мне стоит быть с тобой повежливее. Кстати, знаешь, что невеста Эллиса Лоу к тебе неровно дышит?
Дверь распахивается.
– Эдмунд Дж. Эксли, пройдите в зал, – объявляет клерк.
– Вперед, бойскаут, – подмигивает Джек. – Только нитки с рукава оборви: вид у тебя, словно первый раз в жизни костюм надел!