Секреты поведения людей
Шрифт:
И я стал говорить с экрана с ним. И случилось невероятное: со мной стали здороваться на улице, а в троллейбусе одна женщина подошла и сказала: вы бы поговорили с моим старшим — никого не слушает, никакого сладу нет. Заговорив по телевидению с одним, я стал говорить с каждым. Не со всеми, а с каждым. Никогда этого не забуду — блестящий опыт старого народного артиста, режиссера телевидения Николая Медведева”.
Как это прекрасно и в унисон перекликается с тем, что однажды французы услышали от любимейшей ими певицы, знаменитой Эдит Пиаф: “Я пою не для всех, я пою для каждого”.
Примечательно
Оно было различным по содержанию текста для каждого ребенка. В зависимости от возрастной группы и пола. Я воспроизвожу здесь в качестве иллюстрации послание, которое получил тринадцатилетний сынишка моих знакомых:
Дорогой Коля!
Я, Президент акционерного общества «Крым-Континенталь», приветствую тебя. Скоро начнется новый, 1994 год. Ты станешь старше и, конечно же, лучше, красивее, умнее. Расти быстрее, учись и приходи ко мне работать. Я доволен трудом твоей мамы, буду рад и тебе.
Запомни: «Крым-Континенталь» — это лучшее из того, что есть в Крыму. Ведь здесь трудятся твои родители!
С праздником тебя!
Юрий Васильевич Колесников
“Всякое, — читаем мы у Гельвеция в трактате “О человеке”, — величие характера всегда вызывает чувство страха.
Когда Нерина в трагедии Корнеля «Медея» говорит Медее:
“Ваш народ вас ненавидит, мужу верить нельзя.
Против стольких врагов защитит вас кто?”
и та отвечает: «Я», — то это «я» поразительно. Оно предполагает со стороны Медеи такую уверенность в силе своего искусства и особенно своего характера, что пораженного ее личной смелостью зрителя охватывает известное чувство уважения и страха”.
Наверное, Гельвецию следовало бы сказать не «страха», а «преклонения». Скорее всего, так оно и есть, и мы имеем дело лишь с проблемой адекватного перевода мысли автора.
И последний пример. Разве не звонко и ответно притягательно, с изумительно родной интонацией, напоминающей детство, маму, друзей-приятелей, воспринимается следующая, сделанная от руки, как бы по-свойски, приписка в рекламном объявлении:
Лицом к лицу лица не увидать,
Большое видится на расстояньи.
(Сергей Есенин)
“Отступить, чтобы лучше прыгнуть”.
(Французская поговорка)
Все гармоничнее, и естественнее, и более в согласии с собой и с окружением, когда оно соприкасается не впритык, не нос к носу, а на удалении…
У Сергея Николаевича Булгакова (1871–1944) есть мудрая статья “На пиру богов. Pro u contra. Современные диалоги”. В ней двое полемизируют о социализме. Один из них — светский богослов. Другой — писатель.
“Я, — говорит богослов, — такого низкого мнения о духовной сущности социализма, что даже отрицаю за ним способность иметь кризисы. Социальные революции вообще буржуазны по природе, если только не считать некоторого количества фанатиков, ослепленных бредовой идеей. А так как мещанство вообще бездарно и бесплодно, то такова же и социальная революция. Здесь нелицеприятнее всего свидетельствует эстетическое чувство.
Попробуйте подойти к интеллигенщине, к демократии и социализму с эстетическим мерилом, и вы увидите, что получится. Как бездарна
Писатель тоже не в восторге от социализма, но он сторонник более взвешенного подхода. “По существу, слышим мы его наставительное замечание, — всякая картина требует определенной перспективы. Весенний поток прекрасен и могуч, но, рассматриваемый вблизи, он состоит из пены и грязи”.
И вот что интересно. Богослову сразу же открывается другое измерение в только что подвергнутом им критике социальном событии в России. “Впрочем, я готов сделать вам уступку”, — после раздумий говорит он писателю.
Комментируя их обмен репликами, Булгаков говорит: “Надо иметь мудрое благостное сердце, чтобы различить истинное”. И помнить о “правиле отстояния”, соглашаясь с философом, добавим мы.
158. Закон “оттиска личности”
Подобно печати на документе люди метят собой свой след во времени. Делают они это, отливаясь, так сказать, в бронзу высказываний, в которых концентрируют свое понимание жизни, задают ракурс рассматривания своих дел и свершений потомками.
Незадолго до смерти собрал Чингиз-хан своих полководцев и наследников и спросил их, в чем заключается высшая радость и наслаждение мужчины. Все без исключения ответили: в соколиной охоте. Тогда Чингиз-хан огорченно заметил:
“Вы нехорошо сказали! Величайшее наслаждение и удовольствие для мужчины состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет, заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, в том, чтобы сесть на его, хорошего хода, с гладкими крупами, меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать!”
Кто после этого — и из людей сегодняшних — скажет, что ему не ясно, кто такой Чингиз-хан и каково его кредо? Вот оно — оживление давно умершего человека благодаря его оттиску!
159. Закон “ощипанной курицы”
Рис. Маршал И. В. Сталин
Якобы собрал как-то И. В. Сталин своих ближайших соратников и говорит: “Вы, мол, все голову ломаете, как управлять народом, чтобы все люди, сколько их есть под солнцем, все, как один, в глаза мне глядели. Моргну — все бы моргнули, открою очи — все бы открыли, и чтобы был я для всех, как живой Бог, ибо давно сказано: царь не Бог, но не меньше Бога. Сейчас я и научу вас, как следует обращаться с народом. И велел принести ему курицу.