Секреты прошлого
Шрифт:
И почему люди, чей брак давно рухнул, продолжают цепляться за обломки? Отчего не разойтись и не пойти каждому своей дорогой? Уж лучше быть счастливыми поодиночке, нежели несчастными вместе. Распадись их брак, полагала Кристи, они с Джеймсом не станут отравлять друг другу жизнь, а разведутся, сохранив достоинство и теплые отношения.
— Думаешь, можно запланировать, чем именно кончится супружеская жизнь? — рассмеялась Эйна, сестра Кристи, услышав как-то столь радужный прогноз.
Они целый вечер пили вино на террасе, и беседа плавно перетекла в русло, называемое «а что,
— А ты считаешь, что мирный конец невозможен?
— Ха! — Эйна сделала глоток вина. — Сохранить достоинство? Поверь мне, ни о каком достоинстве и речи не будет. Хорошо, если ты не порежешь своего драгоценного Джеймса садовым секатором, когда осознаешь, что впереди пустота. Держу пари, что и этого тебе будет мало! Сначала ты его придушишь подушкой, потом сожжешь на костре, а пеплом удобришь свои драгоценные азалии.
— Ах, Эйна, — вмешался Джеймс, который выглядел оскорбленным, — Кристи никогда бы так не поступила! — Он с нежностью посмотрел на жену. — Азалии удобряют совсем иначе, и пепел свел бы на нет все усилия Кристи. Скорее всего, придушив меня подушкой, она закопала бы меня в том дальнем углу двора, а на могилке развела альпийскую лужайку, на которой позже наплакалась бы всласть.
— Вы оба не правы, — заявила Кристи и хитро взглянула на Рика, мужа Эйны. — Я бы не стала удобрять пеплом азалии и плакать на могилке. Я бы тайно похоронила мужа под яблоней и убежала бы в светлое будущее с красавчиком Риком.
— Утешает то, что в этом случае ваш дом достанется мне. А вы можете бежать в светлое будущее с голым задом. — Эйна ухмыльнулась.
Все рассмеялись, а Кристи с любовью окинула взглядом дом.
Это и раньше был лучший дом на Саммер-стрит. Теперь, после внутренней отделки, он стал совершенным.
— Жаль, отец не может видеть ваш дом. Он бы умер от зависти! — сказала Эйна, когда сестры прощались в холле.
— Он и без того умер, дорогая, — грустно улыбнулась Кристи.
На стенах висели черно-белые снимки родителей, перемежаемые акварельными изображениями ирисов. Всего было шесть картин, и все были сделаны рукой Кристи. Когда-то их было значительно больше, но Девлины распродали большую часть, чтобы оплатить ремонт дома.
— Все равно жаль, что он не может оценить твои труды, — хмыкнула Эйна.
— Да уж, папу хватил бы удар. Он терпеть не мог подобную отделку. Небось завопил бы: «Что за художник-пердежник оформлял комнаты?»
— Точно, он был бы в ужасе! — подхватила сестра, которая была на шесть лет моложе Кристи. — А ведь родительский дом в Килшандре был куда проще.
В Килшандре Кристи и Эйна провели детство. Это был маленький городок, дома которого вытянулись вдоль магистрали. Машины проносились мимо Килшандры, останавливаясь только ради заправки.
— Да уж, в Килшандре было убого, — согласилась Кристи. Она особенно гордилась тем, что ее маленький особняк лучше отцовского дома…
Воспоминания о прошлом усилили беспокойство, и Кристи даже помотала головой, пытаясь их разогнать. Не следовало ей думать о былом.
— Надо отвлечься, — пробормотала она, протирая влажной губкой стол.
Собаки, лежавшие в углу кухни, подняли головы при звуке
Кристи уронила чашку прямо на край грядки с нарциссами. Обе таксы, устроившиеся у ее ног, бросились в разные стороны, обиженно засопев. Усевшись чуть в отдалении, они взволнованно глядели на хозяйку, их желтые бровки на черных мордах сочувственно нахмурились.
Красивая китайская чашка с большим маком на боку развалилась на две части, ударившись о камешки, которыми клумба была выложена по периметру. Тихо выругавшись, Кристи наклонилась подобрать осколки. Тилли и Рокет бросились к ней.
— Кыш, кыш, не порежьте лапы, — шикнула она на собак. — Идите на кухню.
Всю жизнь Кристи видела и чувствовала то, чего не видели и не чувствовали окружающие. Это был странный дар, потому что озарения никогда не происходили по воле хозяйки, порой случаясь совершенно не к месту. Подобные всплески интуиции были редкостью, и Кристи всякий раз оказывалась к ним не готова.
Например, иногда она могла буквально читать в душе другого человека, ощущать то, что ощущал он, разгадать его тайные желания и страхи. Бывали и другие озарения. Будучи ребенком, Кристи думала, что подобным даром обладают все остальные, но опасалась делиться своими предположениями с набожными родителями. Впрочем, набожность эта была довольно странной, если не сказать, ханжеской. Когда случались несчастья, отец истово молился всем святым, однако немедленно забывал о существовании Бога, если дела шли хорошо. Он терпеть не мог цыган и с неприязнью отзывался о гадалках, поэтому Кристи и в голову не пришло рассказать ему о своих озарениях. Мать была очень зависимой женщиной и не могла ступить и шагу без совета мужа. Все, что не одобрял отец, она также не одобряла. Поэтому о своем даре Кристи помалкивала.
Она вообще росла очень тихим ребенком. Шестеро старших братьев и маленькая сестра были слишком крикливыми и непоседливыми, чтобы хотелось делиться с ними своей тайной. Став старше и сообразив, что дар предвидения дается далеко не каждому, Кристи была рада, что не болтала языком зря.
Как бы она объяснила Макговернам, откуда знает, что их сарай сгорит дотла? И как бы поступил после этого признания Макговерн, который (это Кристи тоже знала) сам устроил поджег ради страховки?
Впервые Кристи намекнула постороннему человеку на свой дар, когда ее лучшая подруга Сара решила, что голубоглазый Тед, похожий на Стива Маккуина, — самая подходящая партия.