Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР

Кёлер Джон

Тем временем агенты Отто Книэ сумели проникнуть в «Группу борьбы» и сотни активистов этой организации были арестованы. Последовала серия показательных процессов в советской зоне. 3 октября 1951 года восемнадцать человек — учеников средней школы, их родителей и несколько учителей — были приговорены к тюремному заключению общим сроком 124 года. Учеников обвинили в изготовлении антикоммунистических листовок, а учителей и родителей в том, что они не сумели их остановить. Младшему из учеников было шестнадцать лет.

Тиллих и его американские покровители знали об утечке информации, касающейся планов «Группы борьбы», однако продолжали засылать своих агентов в советскую зону для саботажа и пропагандистских операций. Показательные процессы шли один за другим. К 1951 году двум агентам «Группы» в окружной тюрьме в Дрездене отрубили головы той же гильотиной, которая использовалась нацистами. Десятки людей были приговорены к пожизненному тюремному заключению,

Гильдебрандт был возмущен тем, что несмотря на массовые провалы руководство «Группы» не прекратило операции. Всю вину за это он возложил целиком на ЦРУ. Во время моей беседы с ним, состоявшейся в 1992 году, он внезапно взорвался яростным криком: «Хотел бы я посмотреть бывшему директору ЦРУ прямо в глаза и сказать, что один из его сотрудников был преступником! Людей убивали, сотни отправились в страшные тюрьмы на долгие годы. Тот человек знал об этом и все равно продолжал посылать их. Он был свиньей!».

Человеком, который вызвал такую ненависть Гильдебрандта, был Генри Гекшер, сотрудник берлинской резидентуры ЦРУ, отвечавший за координацию действий группы Гильдебрандта и своего ведомства. Гекшер, которому тогда было около сорока лет, родился в Гамбурге и до 1934 года изучал право в Берлинском университете, после чего эмигрировал в Соединенные Штаты. С 1950 по 1954 годы он служил в Берлине. Позднее он выполнял задания в Лаосе и Чили. Уйдя в отставку, он короткое время работал советником Джорджа Буша, когда тот вел предвыборную кампанию.

Не подлежит сомнению, что Гекшер знал, что агенты «Группы борьбы» пачками попадают в руки Штази, и даже недалекий человек догадался бы, что здесь пахнет изменой. Действительно ли он проявил преступную халатность, как утверждал Гильдебрандт? Был ли он психопатом, или человеком, преследовавшим цель сделать карьеру любой ценой, или же и тем и другим? Джордж Бейли, бывший берлинский корреспондент «Репортер мэгэзин», и сотрудники радио «Свободная Европа» так ответили на этот вопрос: «Гекшер был ходячим посмешищем, развратником и редким тупицей, соединив в себе все эти качества вместе. Он хвастался своими вашингтонскими связями, опасный в силу своей неуравновешенности; идиот, чванившийся своим положением. Гекшер был негодяем и наглым сукиным сыном. Когда он работал в Турции, Иране и Ираке, курды, с которыми он поддерживал контакт, дали ему прозвище „Тысяча и одна ночь“».

Питер Зихель, глава берлинской резидентуры ЦРУ и шеф Гекшера, сказал, что ему было совершенно непонятно, как Гекшер, сам пострадавший от нацистов, мог «действовать их методами — он просто псих».

Западногерманских политиков, выступающих за сближение с Востоком, все больше тревожили операции «Группы борьбы», отражением которых являлся барабанный бой пропаганды в центральной партийной газете ГДР «Нойес Дойчланд». В одном газетном интервью мэр Западного Берлина Вилли Брандт, позднее ставший канцлером, назвал «Группу борьбы» навозной кучей. Министр по внутригерманским делам Эрнст Леммер уподобил эту организацию «свиному хлеву». Это давление, вкупе с расследованием, которое провел сенат Западного Берлина, привело к тому, что 11 марта 1959 года «Группа» была распущена. Глава берлинской резидентуры ЦРУ был прекрасно обо всем информирован, но приструнить Гекшера не мог, поскольку ОПК действовал независимо. Кроме того, как указывал Бейли, у Гекшера были очень влиятельные друзья.

Свободные юристы: детище Советов

Исследование борьбы с коммунистическим угнетением было бы неполным, если бы я не упомянул о Следственном комитете свободных юристов (СКСЮ), который был официально основан в Западном Берлине в 1950 году. СКСЮ был детищем генерал-майора советского МГБ Николая Мельникова, который также принимал участие в создании польской тайной полиции УБ с 1944 по 1948 год, когда он работал в советской зоне Германии.

Работая под началом И. А. Серова, руководившего операциями советской тайной полиции в Германии, Мельников организовал сети осведомителей по сбору информации о политических партиях, профсоюзах и религиозных объединениях. Местом пребывания своей штаб-квартиры он избрал Бельциг, городок юго-западнее Берлина, где в его распоряжении находилось около сотни сотрудников МГБ. Низкого роста, коренастый сорокапятилетний мужчина, Мельников мог быть рубахой-парнем, своим в доску, или же внушать ужас, от которого по спине бежали мурашки. Все зависело от обстоятельств. За малейшие упущения он мог отвесить подчиненному оплеуху или безжалостно избить солдата, уличенного в связи с немкой. Он любил выпить и охотиться на зайцев при свете автомобильных фар.

В Бельциге находился и Хорст Иоганнес Карл Эрдман, прибывший туда в бурное лето 1945 года. Это было время наплыва беженцев и бывших военнопленных, многие из которых не имели никаких документов. К числу таких относился и Эрдман. Он заявил местным властям, что сидел в нацистском концлагере в Силезии за антигитлеровские высказывания, откуда его освободила Красная Армия. По словам Эрдмана, он родился

в Любеке в 1919 году, а затем вместе с семьей переехал в Бреслау, где учился на юридическом факультете местного университета. По тогдашним правилам Эрдман должен был написать автобиографию. Лишь после этого власти решали, выдавать удостоверение личности или нет. Так вот, Эрдман написал, что выступал в суде в качестве помощника адвоката, но был уволен, когда выяснилось, что его мать еврейка. Германские коммунистические власти поверили истории Эрдмана и даже выдали ему лицензию на право занятий адвокатской деятельностью. Однако в функции учреждения, возглавлявшегося Мельниковым, входило и просвечивание адвокатов. В ходе наблюдения за деятельностью Эрдмана выяснилось, что у него есть еще адвокатская контора и в Западном Берлине. Когда дотошные чекисты покопались как следует в его биографии, у них возникли кое-какие вопросы. В конце концов советское МГБ пришло к выводу, что Эрдман не шпион, но очень ловкий аферист. При проверке архивов университета в Бреслау, который к тому времени уже стал польским городом Вроцлавом, выяснилось, что Эрдман короткое время учился на юридическом факультете, но не закончил его. Выяснилось также, что родился он не и Любеке, а в Бреслау. Кроме того, в старом телефонном справочнике Бреслау он значился штаммфюрером (штаммфюрер — звание в гитлерюгенд, юношеской военизированной организации).

Генерал Мельников решил, что Эрдман пригодится для создания фиктивной антикоммунистической организации, которая действовала бы под контролем МГБ. Он опирался на опыт оперативников НКГБ, которые в 1946 году сформировали в одной прибалтийской республике свои собственные «партизанские» отряды, якобы для борьбы против советских оккупантов. В этом качестве они заручились доверием настоящих латвийских подпольщиков-антикоммунистов, которых затем ликвидировали.

Поставленный перед выбором — тюрьма или сотрудничество, — Эрдман решил стать советским агентом. Чекисты приказали ему придерживаться той фальшивой легенды, которую он сам себе придумал. Для большего правдоподобия умельцы из МГБ изготовили для Эрдмана документы, подтверждавшие, что он был наполовину евреем и находился в концлагере. Его снабдили также и фальшивым университетским дипломом доктора юриспруденции. Согласно инструкции Мельникова Эрдман затем отправился в Берлин и вошел в контакт с Райнером Гильдебрандтом, которому предложил объединить усилия «группы юристов» и борцов против проявлений бесчеловечности. По словам Эрдмана, в его группу уже вошли адвокаты и чиновники округа Бранденбург. Почувствовав в Эрдмане потенциального соперника, чьего прошлого к тому же он не знал, Гильдебрандт отверг его предложение. Выход Эрдмана на Гильдебрандта был, очевидно, задуман с целью привлечь внимание американской контрразведки. Эта уловка удалась. Сотрудники Си-Ай-Си снабдили Эрдмана деньгами и договорились с ним, что его оперативной базой будет Бельциг. Тогда жители восточной зоны имели неограниченный доступ в западную часть Берлина. В течение нескольких месяцев Эрдман сплавлял американцам информацию, которую готовили для него подчиненные Мельникова.

В апреле 1950 года Эрдман опять появился в американском секторе Берлина, на этот раз в качестве беженца. Американцы поверили его словам о том, что советские чекисты вышли на его след и работать из Бельцига стало слишком опасно. Поэтому, дескать, он решил дать тягу, пока не поздно, и обосновался на Западе. Он занялся частной практикой под вывеской «Хорст Эрдман, адвокат», однако американцы заставили его снять ее. Ему дали новое имя: Тео Фриденау, родившийся в 1919 году в Берлине. В таких случаях ценному агенту обычно не разрешали работать под своим настоящим именем, С благословения американской разведки он затем приступил к выполнению задания генерала Мельникова и организовал «антикоммунистическую» ассоциацию юристов для расследования нарушений прав человека в советской зоне. Мельников намеревался создать систему, при помощи которой МГБ могло бы контролировать правовые органы в советской зоне и знать, насколько четко выполняются установки коммунистического режима в этой сфере.

Правовые органы — суды и прокурорский надзор — являлись инструментом политического угнетения, который по своему значению занимал следующее место после Штази.

Тео Фриденау облачался в модные костюмы, сшитые на заказ и на деньги Си-Ай-Си, которые выплачивались ему из «негласных фондов». Худощавый, с холеными усиками, он изо всех сил старался всегда выглядеть элегантно. Однако Гюнтер Бух из института по внутри-германским делам видел в этом оболочку, за которой скрывалось нечто другое. «Он всегда производил на меня впечатление сутенера». Тем не менее его дар убеждать сделал свое дело и он был принят в кругу западноберлинских адвокатов и городских чиновников, с которыми он общался, чтобы протолкнуть «свою идею». Он заверил их в том, что его группа воздержится от пропаганды и саботажа и займется главным образом выявлением случаев нарушения прав человека и разоблачением чиновников. Эту идею восприняли с энтузиазмом, и родилась «ассоциация свободных юристов».