Секс-защитник по соседству
Шрифт:
Господи, как пацан.
Очнись, телки что ли никогда не видел.
— Вау… — слышу за дверью и Лика вскрикивает и сразу снова скрывается за шторкой. Вот и доказательство, что представление было только для меня.
Рычу, рукой захлопываю дверцу, обещая себе, наглецу дать в челюсть. Смотрю в прищуренные глаза Лики.
— Вы пришли помочь или издеваться?
— Над вами? Боже упаси.
Издеваешься ты, тем, что еще не раздвинула свои ножки для моего, уже давно готового бойца.
Она тяжело
И она помнит, смотрит в глаза, часто опуская взгляд вниз и губы влажные и без того, облизывает. Сладкая, манящая вишенка.
Разворачивается ко мне спиной, поражая нутро видом округлой задницы и отбирает из ослабевших от жара в паху рук полотенце.
— Вы были очень любезны, — смеется она, скрывая от меня свое тело, оставляя простор для фантазии извращенца.
Хочет взять халат и выйти, но я преграждаю путь, заслоняя почти всю дверь широкой спиной. Скрадываю и без того тесное пространство и накаляя воздух между нами до предела. Его буквально можно резать ножом, настолько он густой и пряный от дыхания.
— Прекратите. Прекратите так смотреть, — шепчет она на грани слышимости. Опускает длиннющие ресницы. Все чувствует. Все знает. Да и бугор, почти разрывающий штаны, не скроешь.
— Если бы я мог… — легонько толкаю ее к раковине, руками беру в плен, нависаю, всем видом демонстрируя, что шанса на спасения нет. Ни у одного из нас.
Только не от того, кто одержим даже не желанием трахаться, а просто вот так стоять и дышать ее свежестью.
Но вопросов в голове так много и все они давят, заставляют страдать и не делать последний шаг.
— Илий… Василий… — она шумно выдыхает мне в губы. – За дверью столько народу, за кого по-вашему они меня примут? А сестр... то есть брат. Это неприлично…
Тебе вроде не привыкать…
Хочется сказать, что мне насрать на всех. Насрать на приличия и даже ее желания, потому что жажда уже невыносима.
Вот ты бредешь по пустыне, ищешь источник с водой и находишь. Он так близко. Невыносимо. Протяни руку, коснись его рукой. Испей до дна. Но нельзя, потому что мать их люди и приличия.
— И вы хотели чаю…
— Не так сильно, как поцеловать тебя…
— Не помню, чтобы мы переходили на ты, — отклоняется она к зеркалу все сильнее, часто и судорожно дышит. А мне бы только не проколоться. Только бы не напомнить, как она говорила со мной на ты, только бы не раздвинуть ее ноги в стороны и не ворваться, смотря как наши, сгорающие от страсти тела отражаются в зеркале.
— Когда мужчина видит женщину обнаженной, для правил этикета не остается места. Остаются только инстинкты.
— Подавите их, вы же сильный… Умный… Илий, прошу…
Когда она так просит, хочется ее ударить. Наотмашь. Потому что отказать нельзя. Потому что от одного ее низкого, чуть хриплого голоса мурашки уже отвоевали себе все участки моего тела, готовясь штурмом взять сердце. Сука…
— Поцелуй… — требую я. – И ты выйдешь отсюда.
На этот раз…
Она напрягается, но сжимает руки в кулаки и тянется к моим губам… Но лишь порхает по ним бабочкой и касается подбородка.
Поднимает взгляд, пока я готов просто разломить раковину пальцами от напряжения и кайфа, что все больше захватывает разум. Дурманит. Поражает.
— Еще…
Она облизывает губы и целует кадык, спускается к груди. И я сотрясаюсь, прикрываю глаза, ощущая на сосках горячее дыхание. Даже сквозь ткань белой футболки. На животе, пупке и… все… Что за?
Открываю глаза вижу, как она резво прошмыгнула снизу и уже сняла с крючка халат. Я бы мог в два счета ее догнать и заставить завершить начатую пытку, но не буду.
Слишком хороша та игра, в которую она со мной играет. Слишком возбуждающа. Только боюсь, Лика еще не понимает, что правила в игре устанавливаю я.
Глава 5.
*** Анжелика ***
Что правильно, а что нет?
Где та граница, за которую хорошим девочкам переступать нельзя?
Наверняка на такой границе будет змей — искуситель в виде крупного образца мужчины, с пошлой ухмылочкой, твердым подбородком и прищуренным взглядом.
Он жалит мне спину, пока я уже в третий раз пытаюсь налить ему чаю.
Расположился он тут, как дома. Наглый, мерзкий, но настолько искренний в своих эмоциях и желаниях, что это не может не подкупать.
Может быть поэтому в тот злополучный вечер я выбрала его. Именно за него из всей безликой толпы охранников зацепился взгляд.
Воспоминания о том, что он вытворял с моим телом, успешно дают провалить четвертую попытку с чаем.
Блять…
Вытираю тряпкой и печально смотрю на самодельный маникюр. Лучше не тратить лишних денег, а взять из банка равносильно объявлению о капитуляции перед Беляевым.
А значит смерть. Ведь теперь я ему не нужна.
— Помочь? – оглушает меня шепот сзади и жар крупного тела, занявшего почти все пространство не маленькой кухни, будоражит. Сносит планеты благоразумия с орбит.
— Олег… — пытаюсь посмотреть где Леля.
— Ушел…
— И вам бы надо.. – предлагаю я и все-таки наливаю остывший чай в чашку, слышу как за стенкой работают сантехники.
Чувствую касание губ на шее и задыхаюсь, испуганно поворачиваюсь и конечно же опрокидываю чай ему на белоснежную футболку. Недотепа…