Сексуальная жизнь в древнем Китае
Шрифт:
Песня мужчины, женившегося на своей возлюбленной, называется «Дун фан чжи жи»:
Солнце ль свостока поднимется днем — Эта прекрасная дева придет. День проведет она в доме моем, День проведет она в доме моем, Следом за мною пришла она в дом. Ночью ль с востока засветит луна — Эта прекрасная дева со мной. В доме за дверью моею она, В доме за дверью моею она, Следом за мною и выйти должна.Печаль брошенной девушки трогательно передается в песне под названием «Цзунь
Во втором стихотворении, озаглавленном «Фу тянь», содержится предостережение девушкам не влюбляться в парней более низкого социального уровня, поскольку когда молодые люди достигнут зрелости, социальные различия станут более заметными, и юноша возьмет себе в жены только девушку своего социального круга. Словом «далекий» в стихотворении обозначена отдаленность в социальном плане, а не в пространственном. Подобное предостережение дает основание полагать, что неравные связи действительно были редкостью.
Не надо запахивать пашню, что так велика, — Лишь плевелы пышные там разрастутся вокруг. Не надо о том вспоминать, кто далеко теперь, — Усталое сердце опять не спасется от мук. Не надо запахивать пашню, что так велика, — Лишь плевелы встанут густые, густые на вид. Не надо о том вспоминать, кто далеко теперь, — Твое утомленное сердце опять заболит. Прекрасен, казалось, ребенок, и нежен, и мал, И волосы он, как дитя, в два пучка собирал — Но малое время прошло, ты его повидал, Глядишь — он уж в шапке теперь и мужчиною стал!В третьем стихотворении, видимо, содержится намек на то, что к ночным посещениям девушки относились более-менее терпимо. Очень трудно определить, в какой социальной среде были сложены многие из песен «Ши цзина». Однако создается впечатление, что приводимая ниже возникла не в крестьянской среде, а, скажем, среди вассалов низшего ранга. Песня называется «Цян чжун цзы».
Чжуна просила я слово мне дать Не приходить к нам в деревню опять, Веток на ивах моих не ломать. Как я посмею его полюбить? Страшно прогневать отца мне и мать! Чжуна могла б я любить и теперь, Только суровых родительских слов Девушке нужно бояться, поверь!
Чжуна просила я слово мне дать К нам не взбираться опять на забор. Тутов моих не ломать на позор. Как я посмею его полюбить? Страшен мне братьев суровых укор. Чжуна могла б я любить и теперь, Только суровых родительских слов Девушке нужно бояться, поверь! Чжуна просила я слово мне дать Больше не лазить в наш сад на беду, Не обломать мне сандалы в саду. Как я посмею его полюбить? Страшно мне: речи в народе пойдут. Чжуна могла б я любить и теперь, Только суровых родительских слов Девушке нужно бояться, поверь!После краткого обзора брачной и сексуальной жизни первой половины династии Чжоу вернемся к историческому повествованию и перейдем к рассмотрению второй половины этого периода.
Глава 2
Династия поздняя Чжоу 770–222 г.г. до н. э
В VIII в. до н. э. произошли важные политические, социальные и экономические перемены. Центральная власть правителя Чжоу ослабла, феодальные князья становились все более и более независимыми. Номинально они продолжали признавать власть правителя как главы государства, но на самом деле каждый могущественный князь был хозяином в своих владениях, имел собственный двор, со своим церемониалом и персоналом, в точности подражал центральному правителю, и имел свою армию, которая хранила верность скорее князю, чем центральному правителю. Именно поэтому западные исследователи и называют позднечжоуских гегемонов князьями, а их владения государствами. Таким образом, во второй половине династии Чжоу мы имеем дело с децентрализованным государством, в котором несколько князей были вовлечены в бесконечные интриги и вооруженные конфликты, стремились расширить собственные владения за счет соседей и при этом часто вынуждены были вести боевые действия против полуварварских государств по другую сторону границы. Последние постепенно «китаизировались» и принимали все более активное участие в междоусобных войнах и политических интригах.
Начиная с 722 г. до н. э. в литературных источниках приводятся уже достаточно достоверные сведения о социальных условиях той эпохи. [18] По-видимому, вслед за знатью и простолюдинами начало появляться третье, промежуточное, сословие, которое можно назвать «служилыми людьми» (ши). Хотя они происходили из знатных родов, имели фамилию и обязаны были отправляться на поле брани на боевой колеснице, собственных земельных владений у них не было. Они служили у князей военачальниками или гражданскими служащими, писцами, судейскими чиновниками и домоправителями.
18
Для излагаемого ниже материала я использовал хронику «Цзо чжуань», являющуюся комментарием к «Чунь цю» и охватывающую период за 722–450 гг. до н. э. Хотя и этот текст подвергся значительной модификации в последующие века, исправления не повлияли существенно на его фактическое содержание, и в целом он может считаться подлинным. Все ссылки, помеченные как «CT», относятся к французскому переводу С. Куврера.
Поскольку образованность все более ценилась, ши стали уделять много внимания ученым занятиям. Именно из этого сословия вышли самые выдающиеся китайские государственные деятели и философы того времени, включая Конфуция. Их можно считать прототипом ученых-чиновников, на которых с начала нашей эры и по сей день лежит основная часть административной деятельности.
К искусству письма прибегали преимущественно для написания официальных и административных документов, наставлений по жертвоприношениям и ритуалу и для фиксации исторических событий. Чжоуские писцы писали на бамбуковых или деревянных табличках кистью, которую обмакивали в тушь, изготовляемую из измельченного древесного угля или из лака. Таблички, составлявшие единую книгу, связывали вместе кожаными тесемками. Изящная словесность оставалась по преимуществу устным жанром, и долгое время ее образцы не записывали. Во время пирушек и прочих сборищ произносили поэтические и прозаические тексты, которые потом многократно повторялись для друзей и знакомых участниками собраний, и в конечном счете они становились всеобщим достоянием. Этим обстоятельством объясняется и отсутствие единообразия, наблюдающееся во многих философских сочинениях периода Чжоу. Первоначально это были не трактаты, написанные одним человеком, а сборники хорошо известных высказываний, произнесенных наставником по разным поводам и записанных его учениками.