Секта
Шрифт:
С бегом и подтягиваниями я худо-бедно разобрался, а вот полосу препятствий прошёл всего четыре раза, да и то, делая ставку не на скорость, а на правильность. На сегодня хватит, завтра увеличу нагрузку.
Возвращаясь домой, я снова столкнулся взглядом с тем самым пожилым интеллигентом. Он был на прежнем месте, всё так же курил, сохраняя на лице удивительно благожелательное выражение. Вот только сегодня было тепло, лето уже почти вступило в свои права, а потому оделся он не в плотный коричневый плащ, а в лёгкую рубаху в полосочку, с коротким рукавом. Рубаха плотно облегала торс, позволяя разглядеть комплекцию. И, надо сказать, теперь
Гадать о природе случайного собеседника можно было долго. Когда я поравнялся с ним, он вынул изо рта сигарету и вежливо поздоровался.
— И вам здрасте, — проговорил я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. — Не надумали спортом заниматься?
Вопрос мой был издевательским, такую форму можно поддерживать только ежедневными изнурительными тренировками.
— Да, освоил тренажёрный зал, — сказал он как-то грустно. — Кручу педали, поднимаю веса. Даже, кажется, польза есть, сил прибавилось. Курить вот не бросил, привычке уже почти сорок лет. Да и до ваших нагрузок мне далеко, сердце может не выдержать. Но мне-то, собственно, пора уже на кладбище, нечего разорять государство пенсией, а вот вам ещё стоит пожить. Непременно стоит. Дела ведь сами собой не сделаются. А чтобы сделать то, что считаете наиболее важным в жизни, потребуется быть живым и здоровым. Всего хорошего. — Он мило улыбнулся и, резко развернувшись, пошагал дальше.
Мне захотелось его ударить, остановило только то, что старик в ответ может мне что-то важное повредить, а допускать этого нельзя. Он знает, всё знает, старая падла, или почти всё, но… А что но? Он не из органов, по крайней мере, не действующий сотрудник. Ни один полицейский не стал бы вот так относиться к убийце. Обязательно попытался бы пресечь. Это ведь нетрудно, вот сейчас прийти с обыском и изъять кучу нелегального оружия и взрывчатку. Но никто этого не делает. Значит… А что это значит? Понятия не имею, очень может быть, что знает не только об убийствах, но и о причине. Отсюда следует, что я не один. Или я опять из пальца высасываю? А, плевать. Раз уж прямо сейчас меня не арестовывают, буду действовать, как раньше.
В этот раз, переступив порог дома, я не стал истерить, навалилась тоска, приправленная изрядной долей фатализма. Что будет, то будет. Лёгкий тремор вернулся, но я тут же вспомнил про волшебный препарат. Надо испытать.
Вытащил банку и отвинтил крышку. Хорошо, что дурь в таблетках, уколы я делать умею, но занятие это неприятное, особенно внутривенные. Эх, сказал бы мне кто два года назад, что буду наркотик принимать, я бы только рассмеялся. Тогда я ценил здоровье и надеялся жить долго.
Таблетки были дискообразные и довольно крупные. Я забросил одну в рот и запил водой из фильтра. А когда подействует? Инструкция не прилагалась. Пока не вставило, надо поесть, и не привычный черпак протеина, а нормальной еды. Есть у меня еда?
Еда, как ни странно нашлась, я быстро сготовил яичницу, в которую покрошил две сосиски. А вот ещё чёрный хлеб и шоколадка на десерт. Отлично. Попутно отметил, что настроение поднялось, еда показалась неимоверно вкусной, да и отключаться на почве усталости я передумал. Заняться шлифовкой кинжала? Нет, лень, да и не к спеху, следующее исполнение будет из винтовки. А пока можно посмотреть телевизор… я ведь его разбил, ну, да ладно, ноутбук. Просто включу видео с красивыми местами, буду смотреть и любоваться.
Монитор показывал зелёные холмы и скалы у моря, пляжи с белым песком и джунгли, наполненные диковинной живностью. Арктические льды чередовались с песчаными пустынями и бескрайними степями, а водопады сменялись извергающимися вулканами и речными долинами. Мне вдруг до боли, до хрипоты захотелось жить, я сидел в кресле, забыв про остывший чай и шоколад, и размазывал по щекам слёзы. Мир, сука, так прекрасен, в нём так много притягательного, но всё это не для меня. Я уже вступил за ту грань, из-за которой не возвращаются, а где-то там, на той стороне, совсем близко меня ждёт Лена.
Лицо жены возникло передо мной так ясно, словно это была голограмма или просто портрет на стене. Но портрет был живым, он смотрел на меня, большие серые глаза моргали, а светлые волосы развевал несуществующий ветер. Она что-то говорила мне, но слов я не слышал. А потом её образ стал расплываться, уступив место мерзким харям в капюшонах. Но они были тут не все. Четверых уже нет, остальным тоже недолго осталось затмевать светлый образ. Я сделаю это, обязательно, а потом приду к тебе. Жди.
Глава восьмая
Не помню, как я заснул, помню только, что мне на этот раз ничего не снилось, не слышались никакие звуки, не являлись призраки и вообще, я в кои-то веки успокоился и спал, как младенец. Жаль, конечно, что это было результатом приёма препарата, но зато я убедился, что в экстремальной ситуации мне это поможет. Железное спокойствие, что может быть лучше для снайпера?
Осталось шесть дней, мне ничего не нужно делать, хорошо бы работы подкинули, а то нет ничего хуже ожидания. Буду тренироваться, а ещё — работать с железом. Надо бы ещё пару кинжалов сотворить. Прикупить для револьвера порох и пули. Хотя нет, порох попробую из патронов выковырять, испорчу десяток ради такого. Да и пули пока есть, я их с запасом купил сразу, как только револьвер заказал. Вот гранаты надо доработать, фитиль понадёжнее, да осколочную рубашку. Шурупы покупать не хочу, дорого, да и нужды нет. Рубленая проволока ничем не хуже, только и делов, посидеть с кусачками. А ещё можно рукоятку приделать, как у немецкой «колотушки» времён Войны. Дальность броска ощутимо возрастёт. Теоретически и какое-то подобие запала придумать можно, чтобы не поджигать спичками, но это дополнительные сложности, пусть будет так, как есть.
Пока возился с кабаньим кинжалом, шлифуя грани до зеркального состояния с помощью куска войлока с абразивной пастой, задумался о вчерашнем. Понятно, что препарат так подействовал, попутно избавив от кошмаров и позволив выспаться (я давно себя таким бодрым не чувствовал). Но я ведь видел Лену. Глюки? Само собой, вот только глюки рождаются из моего сознания. Или подсознания. У неё даже могилы нет, единственное место, где она живёт, — это моя голова. Оттуда она и явилась. А что она хотела сказать? Она ведь улыбалась и говорила какое-то напутствие. Вот бы узнать.