Сектор обстрела
Шрифт:
Проникнуть на территорию расположения части оказалось вовсе не так уж и трудно. Равиль даже удивился — насколько это было просто. Для охраны своего расположения, шурави выставили только стационарные и несколько авангардных постов по периметру. Причем на таком расстоянии, что солдаты не могли даже видеть соседей. К тому же, большая часть периметра скрывалась от глаз в густых зарослях деревьев и кустарника. Недаром о Джелалабаде говорили как о жемчужине Востока. С незапамятных времен он славился своей зеленью. Видимо, желание спрятаться от палящего солнца в тени буйных зарослей и возобладало над принципами безопасности — шурави окопались
Равилю хватило два дня, чтобы определить маршрут, по которому можно было бы обойти все рогатки и подобраться к расположению поближе. Провести через оцепление достаточно большой отряд, было бы, конечно, нереально. Но ударный взвод хорошо обученных правоверных подобраться к шурави вплотную незамеченным смог бы. "Видимо, никто не пытался", — сделал вывод Равиль. Насколько плотно охраняют территорию за оцеплением, он еще не знал. Но вывод уже напрашивался.
Еще больше он удивился, когда в первый раз прополз по намеченному маршруту всего в сотне шагов от ближайшего поста. Оказалось, что периметр даже колючей проволокой не был оборудован. Про себя он отметил: "Не знает Тахир, насколько шурави беспечны. Может, это только днем, а ночью?.." Но ему нужен был день. Ему нужно было найти Воина. Он шел по его следам уже вторую неделю.
Дальше была пустыня. Расположение части было как на ладони. Сотни палаток жарились на солнце всего в трехстах метрах от его позиции. Где-то там был его кровник. Равилю нужно было только найти — в какой из палаток обитал Воин. Их разделял только песчаный обрыв и около двухсот метров камышовых зарослей. Но как отыскать в этом муравейнике своего врага он не представлял. Точно так же он не знал, как до него добраться и как с ним справиться, не имея оружия. Прямо перед ним, в сотне шагов, там, где начинались заросли, белел выцветшим на солнце камышом небольшой шалаш. Укрыться в нем было бы заманчиво. Но и опасно. Кому понадобилось строить его в этих зарослях, оставалось только догадываться. Равиль поднес к глазам изувеченный взрывом бинокль, и застыл охваченный ужасом. Кустарник зашелестел в трех шагах, справа от его укрытия…
Радиоузел «глушил» бригаду сутками. Только совсем недавно к затасканной до дыр пленке с песнями Антонова присоединилась новенькая бобина с хитами Примы. Да и та уже порядком всем надоела. В каптерке, выложенной кирпичом рядом с ружпарком, звуки трансляции хоть не так на мозги давили. Да и попрохладнее здесь было.
Маслевич уже не знал куда деваться. Замполит распекал его уже целую вечность:
— И сколько мне еще ждать, солдат?
Маслевич попытался изобразить готовность и служить и прислуживать:
— Я щас приведу, товарищ старший лейтенант, — и рванулся к выходу.
Но Белинский остановил:
— Стой!..
Не глядя в сторону застывшего в дверях солдата, замполит спросил, казалось, что у стенки:
— Так ты знаешь, где эти выродки?
"Все. Попал…" — решил про себя Маслевич.
Его догадку Белинский
— Сгною на губе…
В кишках у Маслевича затошнило: "Все… Зачмырят дембеля…" Про «шуршачок», в котором имели обыкновение оттягиваться дембеля, знал только он. Все остальные были в карауле…
…У Равиля едва сердце не остановилось. Оружия у него не было. Оставался только штык-нож. Но он лихорадочно схватился за цевье бесполезного сейчас ППШ и затаил дыхание. Треск веток с невероятной скоростью, к его облегчению, удалялся. Кто-то несся сквозь кусты сломя голову. Еще через секунду он увидел, как в десяти шагах от него сорвался с обрыва и метнулся в камыши иссиня-черный с седыми полосами на спине варан. Равиль смахнул со лба крупные градины пота. Там, где только что исчезла ящерица, мелкой дрожью вибрировала струна растяжки. "Сигнальная мина, или?.." — мелькнуло в голове. Равиль вернулся к наблюдению только когда снял с растяжки гранату.
С новой позиции расположение части просматривалось не лучше, но камышовый шалаш у самых зарослей… Равиль глазам своим не поверил. Кровь хлынула к вискам, а сердце забилось в бешенном темпе. Сам Аллах вел к нему его врагов. Первым в шалаше исчез Воин…
…Особенных следов погрома не наблюдалось, но, все же, кто-то в шалаше уже побывал — брагу, которую они «зарядили» неделю назад, кто-то вылакал. На дне сорокалитрового углеродного баллона булькали только остатки пойла.
Белоград отдал гитару Старостенку и попытался вылить из углеродного баллона остатки браги.
— От, драконы, все выжрали. Мачмала одна.
Халилов тоже возмутился:
— Ну, шакалы!
— И кто бы это? — задался Мамедов.
Белоград тут же «вычислил» виновника:
— Про шуршу только Мася знает. Разорву, урода.
Старостенок с ленцой изобразил объективность:
— Та мало ли шакалов бродит?
Халилов первым утратил интерес к баллону. Вместо возмущаться, он уселся на выходе из шалаша и с самым сосредоточенным видом принялся забивать косяк.
— Та шакалы и баллон бы унесли. А тут — явно свои… — глубокомысленно заключил Юсуф.
Настроения, как не бывало. Только Цымбал оживился:
— Чуваки! Так вы гляньте — это ж натурально чилим готовый! Тока два косяка надо.
Все уставились на Цымбала как на штатного придурка. В руках он еще вертел газовый редуктор с длинной металлической трубкой. Венчали редуктор два соска калибром с сигарету. Глядя на недоуменные рожи бойцов, Цымбал только гоготнул:
— Та! Забивай! Сорокалитровый чилим на бражке.
Пока бойцы соображали, Цымбал ввернул редуктор на место. Через полминуты, хрюкая от предвкушения удовольствия, он прилип к отверстию в корпусе баллона и одним духом «высосал» сразу два косяка, торчащих из редуктора.
Халилов только и смог, что заметить:
— Ну, артист.
— Та!.. Ушлепака красноклювый! — поддержал Старостенок.
Пока Цымбал втягивал в себя убойную смесь из наркотического дыма и паров перебродившей браги, рожа у него покраснела, как в парилке, а глаза полезли на лоб, как у рака. Но он не сдался, пока не «задушил» оба косяка. «Задушил» за один вдох. После этого он попытался непослушными руками перекатить полный дыма баллон сидящему рядом Старому, да так и не справившись с непосильной задачей, заливаясь идиотским смехом, рухнул навзничь, как подстреленный, и, под всеобщий хохот, затих в полной отключке…