Сектор обстрела
Шрифт:
"…Где же Тэрлан с лентой?" — сокрушался Алихан…
…Через пару минут вся рота была уже за валунами…
…Алихан захлопнул крышку пулемета. В укрытии рядом с ДШК широко открытым ртом ловил воздух Тэрлан. Алихан потянул не себя затвор…
…Кузнецов дождался, когда бойцы откроют огонь по противнику, и сделал свой последний рывок. Может, и не следовало ждать. Пуля настигла его уже над спасительной каменистой грядой. Последнее, что он услышал, было то, как Белинский вызывал броню. Мощный удар в спину швырнул Кузнецова вперед. Подчиняясь силе инерции, он пролетел несколько метров и рухнул на острые камни.
Рота застыла в шоке…
Глава
Сколько их всего, определить было невозможно. Они могли подниматься на вершину с трех сторон. Но сейчас в пределах видимости их было человек около двадцати.
— Мася, у нас гости… — внезапно осипшим голосом сообщил Богдан.
Моджахеды особенно не прятались. Продвигались уверенно и довольно быстро. Или решили, что на высоте никого нет, или, почувствовав близость вершины, к которой они подошли так просто, ускорили шаг. Однако, их головы, покрытые выцветшими на солнце чалмами и тюбетейками, показывались между камнями лишь на короткие мгновения. Белоград отметил про себя: "А эти в обмундировании". На моджахедах были защитного цвета кители, напоминающие чем-то форму афганского царандоя. Но эта одежда была явно полегче армейской. Видимо, наученные горьким опытом, они давно уже выработали в себе особое чутье — выбирать маршрут подъема таким образом, чтобы естественные препятствия все время прикрывали их от огня с высоты. Но все же возможности для поражения оставались.
Пролетевшая над высотой очередная пуля напомнила о моджахедах на другой горе. Похоже, они стреляли с противоположной вершины просто в сторону огневой точки, стараясь отвлечь внимание Белограда, пока их товарищи подбираются. Была ли у них рация, Богдан не знал. Но действия противника показались ему подозрительно согласованными.
Сержант подтянул пулемет, убрал не нужные сейчас сошки и переместил планку прицела на ближний бой. Левая ладонь привычно легла в прорезь плотно прижатого к плечу приклада. Богдан принялся выбирать самую сложную цель.
Тот, что шел первым, представлялся самой удобной мишенью. У него почти не оставалось возможностей скрыться от огня и занять удобную позицию. На его пути почти не было особенно крупных камней. Белоград не стал в него целиться — оставил "на потом".
Выбрал двоих, наиболее удаленных. Эти пробирались особенно осторожно и находились на участке, сплошь утыканном выгоревшими на солнце камнями. Они-то и могли оказаться самыми опасными. Тем более, что, судя по усилиям, с которыми они вдвоем тащили свой груз, у них был не иначе как крупнокалиберный пулемет, если, вообще, не миномет.
"Ого! Если они эту дуру успеют поставить — нам всем хана", — пробормотал Белоград про себя.
Мгновенно, со всей ясностью, он понял план противника: "Они же собрались выкурить нас, а затем из этого ДШК, или что у них там, расстрелять роту, как курят. И раненого своего оставили в покое только потому, что поняли: пока я здесь, им вершину не удержать. Да причём здесь уже раненый и вершина. Они решили всю роту положить. Выходит, пока ротный ведет ребят на высоту, духи решили обойти их по подножию и ударить в спину".
Что творилось на горе напротив, Белоград уже не контролировал. Рядом хныкал истекающий кровью Маслевич, а в ста метрах по склону к ним подбирались враги. Богдан поймал в прорезь прицела бородатого афганца…
Годы брали свое… Низари все чаще останавливался, чтобы перевести дух. Если бы не груз, с которым намаялась уже вся группа, моджахеды давно бы оставили позади своего командира. Уже каждый час, чтобы сохранить достаточный темп продвижения, Мошолла менял людей у цилиндра.
Белоград нажал спусковой крючок, когда моджахед задержался в попытке помочь товарищу и подтолкнуть груз выше. Короткая очередь впилась душману в грудь и отшвырнула его далеко вниз вместе с грузом. Не теряя ни секунды, Белоград перевел прицел на его товарища. Тот еще не успел очнуться. Пулемет, изрыгая смертоносный поток, еще раз дернулся. Как минимум две пули ударили душману в спину. Уже безжизненное тело, разбрызгивая фонтанами кровь, покатилось следом…
…Горячая волна ужаса прокатилась по всему телу. Что если заряд может взорваться от простой искры? Сейчас он скатился вниз, но насколько далеко Низари не видел. Он зажмурил глаза и приготовился услышать взрыв: "Что если там обрыв?"
…Остальные залегли. В том числе и тот, который шел первым. Это и отобрало у него несколько роковых мгновений. Поняв, что остается на открытой местности, он попытался подняться, чтобы одним броском добраться до спасительного уступа. Но Белоград о нем не забыл. Следующая очередь разрезала худосочного душмана пополам, разбросав туловище и ноги в разные стороны. Он не успел даже вскрикнуть.
Фонтан крови хлынул прямо в лицо Низари. Прямо перед ним упала верхняя часть туловища правоверного. Охваченный ужасом Низари едва не выпрыгнул из укрытия. Но разум взял верх, он сполз ниже, за уступ и принялся вытирать лицо. Низари даже имени не знал растерзанного парня. Он только недавно сменился у цилиндра. Мошолла поставил этого парня впереди колонны. Будто сама судьба готовила его к смерти. Низари постарался вжаться в песок под скалой…
— Та…ак. Трое спеклись уже, — пробормотал Белоград.
Остальные улеглись под камнями.
"Теперь им нужно прийти в себя и сориентироваться. Нужно быть совсем уж деревянным, чтобы после такого не опешить. Пару минут, как минимум. Как там рота?" — сержант бросился к винтовке.
По пути Богдан зацепился ногой за каску. Мелькнула мысль: "Откуда она здесь?" В роте только Старостенок брал с собой на операции каску.
Где-то в глубине души затеплилось: "Наверное, когда я с винтарем лежал, Старый, уходя с позиции, для меня ее и оставил".
То, что он увидел в прицел, бросило его в жар. Бойцы, перепрыгивая через камни и уступы, согнувшись, видимо под обстрелом, во весь опор неслись к каменной гряде на северном склоне. Фонтанчики песка и брызги искр от ударов раскаленного металла о камни подтвердили его догадку: рота попала в «капкан». Богдан перевел прицел выше, туда, где истекал кровью его враг. Моджахед был на месте. Даже положения искалеченной и вытянутой неестественно вперед руки не изменил. Высота, до которой роте оставалось метров пятьсот, горела охваченная черным дымом и разрывами снарядов.