Секунда меняет жизнь

Олина Екатерина

Сумман был просто сногсшибателен. В черных брюках и белой рубашке. Две верхние пуговицы были расстегнуты. Так, соберись! Надо сначала одеться прилично, а потом на мужчин глазеть. Я хотела пройти мимо с надменным видом, но не вышло. Все-таки он красавец. Дэймос фыркнул и ушел на свое место.

– Всегда бы ты так меня встречала, - бархатно произнес Сумман, осматривая мой шелковый халат.

Я даже толком не расчесалась после душа. Мельком улыбнувшись, я пошла дальше. Однако! Аластор сидел в гостиной и смотрел телевизор. Женская половина семьи находилась на кухне. Зелос и Иалем выходили из кабинета.

Я уперла руки в бока. Что тут происходит? В дверь позвонили. Я пошла открывать. На пороге стоял Анайдейе и спросил разрешения войти. Я закатила глаза и сделала приглашающий жест. Мол, заходи, чего уж?

Зазвонил мой мобильный. Я отыскала его на тумбочке в прихожей. Звонил скрытый номер:

– Алло, - замучено сказала я в трубку.

– Здравствуй, - Кошмар говорил несколько смущенно, - я опять не вовремя?

– Нет, тебя вот и не хватало, - усмехнулась я, - как поживаешь? Получил фотографию?

– Да, спасибо!
– Я балдела от его голоса.
– Ты хорошеешь с каждой минутой.

– Мне бы на тебя посмотреть, - тонко намекнула я.

– Боюсь разочаровать, - бархатный баритон стал печальным.

– Перезвони, приятель!
– выхватил у меня трубку Сумман.

– Нахал, - я слегка разозлилась.

Энио и Тайгета вышли из кухни, и пока я не начала мутузить Суммана, увели меня переодеваться. Повели меня в гардеробную и нарядили в тот комплект вещей, который мне Олег подарил. Я стояла в брюках в обтяжку с разрезами на бедрах и блестящем топе, вернее бюстгальтере с двумя шнурками. Туфли-шпильки на платформе я вынесла в руках и поставила в прихожей. Я скривилась и нехотя предстала публике, собравшейся в гостиной. Сумман разве что не облизнулся. Аластор демократично промолчал. Пойна улыбнулась, а Лисса хихикнула в кулачок. Анайдейе предложил прикрыться его рубашкой. Зелос и Иалем показали большие пальцы обеих рук.

Лисса переняла эстафету и принялась меня красить и причесывать. Я покорно сидела на стуле и разрешала делать со мной все что угодно. Парни заценили результат.

– Самородок сезона весна-лето!
– прокомментировал Иалем.

– Теперь можно ехать на кладбище, - довольная своей работой, сказа Лисса.

Я поперхнулась и удивленно на нее посмотрела.

Мы и вправду поехали на кладбище. Идея, мягко говоря, креативная. Все девчонки выглядели почти как я. То есть, как вампирки в кино. Я развеселилась. На дворе уже была ночь...

Так как девушки были на высоких каблуках, парни похватали каждый по одной и понесли вглубь кладбища. Меня, естественно, нес Сумман. Спина у меня была почти голой, и я ощущала жар его руки. Принесли нас в самый центр. План такой. Тут тусуются, так называемые, сатанисты. Задача - напугать их и разыграть небольшой спектакль.

Девчонки начали малевать своих братьев. Они поскидывали рубашки. Лисса рисовала им шрамы и прочие пакости. Энио и Тайгета выдавали им цепи и плетки. Я наблюдала за этим. Пойна выглядела истиной ведьмой. В длинном черном платье и ярко-красных бусах. Ей только метлы не хватало и черного ворона на плече... ах да, еще остроконечная шляпа подошла.

– Ты наши спецэффекты!
– сказал мне Сумман, напоминающий собой мечту садомазохиста, ну или падшего ангела.

Я кивнула. Аластор, разукрашенный как истинный черт,

строил страшные рожи. Тренировался, короче. Лисса рисовала себе потеки крови от губ к шее и вставляла фальшивые зубы. Я не поняла, а зачем меня разукрасили, если я работник сцены?

– Готова?
– Анайдейе, как всегда, подкрался сзади.

Я повернулась к нему и чуть не упала. Вместо лица были кости черепа... вернее на лице были нарисованы кости... очень правдоподобно... он сейчас представлял собой полуразложившееся тело. Где как будто выглядывали кости, где синие пятна. Красота.... То есть жуть... гадость.

– Ты скажи, что надо делать, - попросила я.

– Сначала запусти волну огня, потом начни петь как...
– Анайдейе слегка замялся, - как в 'Призраке Оперы'. В главной песне в конце девушка долго тянет голос. Вот и ты так попробуй.

– Тихо, - шикнула на нас Лисса, - зрители идут.

Мы все попрятались кто за надгробиями, кто за деревьями и в кустах. Послышались голоса. Человек пятнадцать шли прямо к нам. Они долго спорили, где им совершить свой ритуал. Нам повезло. Они устроились как раз на нужном месте. Нашему спектаклю предстояло разыгрываться у памятника героям войны. Собой он являл трех солдат, а вокруг них мраморная площадка два на два. Со всех сторон этого мемориала росли деревья, негусто, но все же. Мы затаились вкруговую. Подростки расположились и загробным голосом начали говорить всякую чушь про Сатану и чертей. Клялись в вечной верности и готовились принести жертву.

У меня сердце сжалось. Я как представила, что они кошку резать начнут, мне реально поплохело. Мяукнул котенок. Все! Хватит сидеть в кустах! Я тихонько встала. Мне повезло, я оказалась за спинами живодеров. Так, волна огня? Это мы мигом!

Сатанисты завизжали, когда их со всех сторон их окружил огонь в метр высотой. Я старалась не поджечь деревья. А я молодец... Ой, петь же надо... я набрала в легкие побольше воздуха и начала тихонько выть... ну, то есть петь... потом чуть громче... еще громче...

– Кто звал меня?
– Аластор вошел в роль.

Он вышел из-за дерева и, громко спрашивая 'кто его звал', шел прямо на онемевших парней и девушек. Меня захлестнуло креативом. На смену огню пришел густой туман. Я продолжала подвывать в такт движениям Аластора.

– Где моя жертва?
– громыхнул Аластор, уже стоя во весь рост прямо перед онемевшей публикой, которая начинала икать и пятиться назад.

Я выглянула из-за кустов и разглядела молодого парнишку. В одной руке котенок, в другой кинжал. Мальчишка лет пятнадцати весь в черном и весь увешан железками с сатанинской символикой. Вся его компания выглядела точно так же.

'Спаси киску!' - мысленно попросила я однобрового великана.

Аластор сделал еще шаг к застывшей публике... публика вдруг так домой захотела. Все повскакивали... а поздно ребятки. В игру вступили остальные артисты. Подростков окружили. Я добавила от себя порыв ледяного ветра. Парень уронил котенка. Бедняжечка, мяукнув, убежал куда-то. Красивый такой котенок. Весь черный, а лапки белые, словно котенок в носочках.

Молодые люди кричали и пытались прорваться, но в неравной схватке с темными, ныне исчадиями ада, у них не было шансов. Я развлекалась. Туман прошел, завыли волки. Я сама диву давалась, откуда я это все могу?