Семь Центров жизненной энергии. Наука Чакр
Шрифт:
Итак, как я уже сказал, наука доберется до пятого тела, потому что вплоть до этого тела еще существует отдельная личность и на ней можно сосредоточиться. С шестого же уровня начинается космическая реальность, а на ней наука сфокусироваться уже не может. Космическое тело - это тотальность. Наука не сможет туда войти, поскольку она движется от малого к еще меньшему. Она способна охватить только отдельную личность, и ей будет очень трудно объять космическое.
Охватить Космическое может только религия. Поэтому вплоть до атмана, до "я", у науки не возникнет никаких проблем. Сложности начнутся с Брахмана– с космического "Я". Не думаю,
Фактически, центр нашего бытия - жизнь. Мы хотим поменьше болеть и быть поздоровее; хотим жить подольше, посчастливее, поуютнее. Цель науки - сделать так, чтобы в жизни было больше счастья, удовлетворения, здоровья, радости. Но седьмое тело - это приятие смерти, это окончательная смерть. Здесь медитирующий выходит за пределы поисков жизни. Он говорит: "Я хочу познать еще и смерть. Я познал существование и тайну бытия; теперь я хочу познать несуществование и небытие".
Наука в этой области ни к чему. Ученые, подобные Фрейду, назовут это все "влечением к смерти" и определят как болезненное состояние разума, суицидальный порыв. По Фрейду освобождение и нирвана не способствуют утверждению жизни, и обращение к этим идеям свидетельствует о вашем желании умереть. Он говорит, что, если вы хотите умереть, значит, вы больны. Ученый против желания смерти, ибо наука основана на воле к жизни и на экспансии жизни.
Человек, который хочет жить, здоров. Но наступает момент, когда желание умереть оказывается не менее здоровым. Если кто-то хочет умереть прежде времени, несомненно, это нездоровое желание. Однако в жизни действительно наступает момент, когда человек хочет умереть просто ради самой смерти. Кто-то может заявить, что бодрствование - здоровое явление, а сон - нездоровое, вот мы постепенно и увеличиваем день за счет ночи. Раньше ночь начиналась в шесть часов пополудни, а теперь - в два часа пополуночи. Мы отдали ночное время дню. Некоторые современные мыслители рассуждают даже так если бы человек совершенно отказался от ночи, то ощутимая часть его жизни перестала бы проходить впустую. К чему нам нужен сон? С ним следует покончить, - говорят эти люди.
Но как есть радость в пробуждении, так есть радость и в сне. Желание заснуть так же естественно и здорово, как желание проснуться. Если страсть к жизни остается в человеке до самого последнего дыхания, это неправильно. Если человек с самого рождения вскармливает свое желание умереть - это тоже неестественно и не здорово. Когда ребенок жаждет смерти, он болен, ненормален, его следует лечить. Когда старик жаждет жить, его тоже нужно лечить, ибо он тоже болен.
Жизнь и смерть - две руки существования. Если вы примете лишь одну из них, то станете калекой. И ваше увечье останется с вами до тех пор, пока вы не примете и вторую. Обе руки важны - бытие и небытие. Того, кто способен объять и принять бытие и небытие в равной мере, можно назвать совершенно здоровым человеком. Тот, кто говорит: "Я узнал, что такое быть, теперь хочу узнать, что такое не быть", - не боится небытия.
Седьмой уровень лишь для отважных, - для тех, кто, познав жизнь, пытается познать и смерть, кто жаждет исследовать смерть, состояние угасания. Эти люди стремятся выяснить, что значит не быть, что такое угасание, что такое небытие. Они отведали жизни и теперь хотят отведать смерти.
Теперь вам пора узнать, что с седьмого уровня спускается смерть. То, что мы знаем как смерть, нисходит с седьмого уровня, а то, что мы знаем как жизнь, поднимается с первого. Рождение начинается с физического, рождение означает начало физического.
Таким образом, мы постепенно все дальше и дальше уходим от физического тела, и наступает время, когда мы принимаем и смерть. И только тогда познаем. А кто познал смерть, тот освобожден в самом истинном смысле этого слова. Ибо тогда жизнь и смерть становятся лишь двумя частями единого, и это единое вне их обеих.
Итак, нет надежды, что наука достигнет седьмого тела, хотя, возможно, она подойдет вплотную к шестому. Перед наукой раскрылись двери четвертого тела, и сейчас она сможет без особых проблем проникнуть в пятое. Но для этого нужны люди с научным разумом и религиозным сердцем. Как только они появятся, вход в пятое тело не составит труда. Однако такое сочетание труднодостижимо, так как при обучении будущего ученого из него всячески стараются вытравить любую религиозность. Точно так же и религиозное обучение не позволяет человеку развить научный склад ума. Эти две ветви образования нигде не пересекаются, что причиняет нам огромные трудности.
Когда же, - очень редко, - такое взаимопересечение все-таки происходит, мир достигает великих вершин знания. Возьмем, к примеру, Патанджали. Будучи человеком с научным складом ума, он ушел в религию. Он поднял йогу на высоты, которые труднодоступны даже сейчас. После смерти Патанджали прошло очень много времени, и с тех пор в этой области могла быть проделана большая работа, - но не нашлось больше человека с интеллектом ученого и внутренним миром духовного практика. Никто после него не достиг в йоге больших высот. Это пытался сделать Шри Ауробиндо, но ему не удалось.
Шри Ауробиндо наделен научным складом ума, - возможно, даже в большей степени, чем Патанджали, поскольку он обучался на Западе. Он получил великолепное образование. Когда ему было лет шесть, отец отправил его из Индии и запретил возвращаться, до достижения полной зрелости. Даже лежа на смертном одре, когда все в семье поговаривали о том, чтобы вызвать Ауробиндо домой, отец не позволил. Он сказал: "Ничего страшного, если я не увижу его перед смертью. Он должен полностью впитать западную культуру. Пусть на него не упадет и тень Востока. Даже и не сообщайте ему, что я умер". Должно быть, он был очень отважным отцом. Таким образом, Шри Ауробиндо немало испил из родника западной культуры. Если когда-то и жил человек по-настоящему западный, то это Шри Ауробиндо. Когда он вернулся в Индию, ему пришлось заново учиться родному языку. Его знание науки было всеобъемлющим, но религия стала лишь более поздней имплантацией и поэтому не смогла проявиться достаточно глубоко, иначе Шри Ауробиндо достиг бы больших высот, чем Патанджали.
Но этому не суждено было случиться. На глубинном уровне западное образование ему помешало, поскольку его мышление стало совершенно научным. Он полностью перенес в религию эволюционную теорию Дарвина. Он ввел в религию мысли, принесенные с Запада. Но у него не было религиозных прозрений, которые он смог бы перенести в науку. В результате он оставил после себя обширную научную литературу с очень поверхностной религиозной составляющей, ибо любые попытки объяснить тайны шестого и седьмого уровня обречены на провал, - их нельзя выразить в терминах науки и логики.
Всякий раз, когда удавалось достичь равновесия между научным интеллектом и религиозным сознанием, человек поднимался на величайшие высоты. Но вероятность того, что такое скоро произойдет на Востоке, очень мала, поскольку Восток утратил свою религию, а науки никогда и не имел. У Запада больше шансов, ибо там стало слишком много науки. Избыток есть крайность, и маятник стремится качнуться в противоположную сторону. Вот почему самые рафинированные интеллектуалы Запада читают Гиту с увлечением, какого в Индии уже и не встретишь.