Семь кило баксов
Шрифт:
– Сейчас будет туннель, – сказал вдруг Антон озабоченно. – Вы знаете правила проезда туннелей на механических транспортных средствах?
И посмотрел на Полину так, как обычно смотрят на студентов экзаменаторы.
– Нет, – ответила Полина, почему-то непроизвольно проверяя, пристегнут ли у нее ремень безопасности.
А туннель все ближе.
– При проезде туннелей на механических транспортных средствах лица, находящиеся в этих транспортных средствах, – диктовал Антон, сосредоточенно глядя на дорогу, – обязаны громко троекратно прокричать «ура!».
Машина ворвалась в залитый призрачно-белым светом туннель, которому не было видно конца. Антон повернул голову. У него
– Ну же! – сказал он ей со смехом. – Раз, два, три! Ура-а-а!
И она кричала вместе с ним:
– Ура-а-а-а!
Крик был нескончаемый, как сам туннель.
– Еще раз! – попросил Антон.
– Ура-а-а-а!!!
Их торжествующие крики сплелись в один общий вопль.
Машина вырвалась к солнцу, к залитым солнечным светом холмам и к синему до неправдоподобия небу.
– Хорошие правила, – оценила Полина. – Мне нравится так проезжать туннели.
Они свернули с магистрали, опять началась неширокая дорога, которая вдруг нырнула вниз и влево, и Полина увидела впереди море. Оно искрилось и ласково подмигивало ей. Дорога вильнула вправо, устремилась ввысь, машина взлетела по серой ленте, и теперь нежно-бирюзовое море оставалось слева, оно занимало все пространство, насколько мог охватить взгляд, до самого горизонта. Далеко впереди по ходу движения машины у берега высилась скала, Антон указал на нее:
– Это то самое место, где из морской пены вышла Афродита. Называется Петра ту Ромиу.
Дорога, попетляв, вывела их пряло к скале. Здесь Полина обнаружила, что какие-то люди, не ведая страха, бросаются в волны не успевшего еще как следует прогреться мартовского моря.
– Считается, что тот, кто войдет в воду у этой скалы, вернет себе здоровье и молодость, – флегматично сообщил Антон.
Кажется, он скептически относился к подобной возможности.
Вскоре дорога вывела их к городу.
– Пафос, – сказал Антон. – В двенадцатом веке до нашей эры его основал один из героев Троянской войны. Потом здесь правили Птолемеи. Те самые, наследники Александра Македонского. То есть они, конечно, правили Египтом, а Пафос был их главным портом на Кипре…
Они проехали небольшую площадь с колонной в центре и зданиями в колониальном стиле: ослепительно белые стены и красные черепичные крыши. Спустились вниз по дороге и через некоторое время повернули направо.
– Там знаменитые пафосские мозаики, – указал куда-то в сторону Антон. – Самое начало христианской эры, примерно третий век. И никто про них долгое время ничего не знал. Только совсем недавно, году в шестидесятом, местный крестьянин пахал преспокойненько свое поле, и вдруг его плуг вывернул из земли что-то необычное. Начались раскопки. В общем, сейчас это одна из самых главных местных достопримечательностей, мозаики включены в перечень культурного наследия ЮНЕСКО.
И почти сразу, без перехода, легкий взмах рукой – Антон указывал куда-то налево, где за сетчатой оградой высились холмы:
– Королевские гробницы.
– На Кипре были короли?
– Никогда. Просто погребения настолько роскошные, что другого определения, наверное, не смогли подобрать. Тут скалистая порода, могилы вырубали прямо в скале, да какие там могилы! Это настоящие подземные дома: с колоннами, с четкой геометрией. Город мертвых. Хоронили тут, как говорят, вместе с драгоценностями, со всем, что могло пригодиться в загробной жизни. Сокровищ уже нет, а подземный город мертвых сохранился.
Как-то незаметно закончился Пафос, дорога пролегала вдоль моря, машина мчалась, наполняясь теплым пахучим воздухом. Проскочили место с красивым названием Коралловая бухта, но здесь они даже не задержались, Антон
Вдруг дорога вильнула, ушла от моря, теперь она была совсем узкой, и машины здесь уже не встречались. Полина не видела жилья и не видела людей, только низкорослые деревья и невысокие горы справа по ходу.
Неожиданно оборвалась лента асфальта, дальше уже была дорога без покрытия. Их «Ниссан» скатился вниз, в ложбину, где обнаружился пустынный, без посетителей, ресторанчик с единственной припаркованной подле него машиной, и в машине тоже никого не было, и это были последние зримые приметы цивилизации, попавшиеся на глаза Полине. Как раз у безлюдного ресторана дорога сделала петлю, взнеслась на холм, отсюда было видно море и какой-то остров в море, слева от них почти сразу дорога вильнула вправо, и теперь она пролегла между морем, все время остававшимся слева, и невысокими, но очень живописными скалами, нависающими над дорогой справа. Желтоватая порода, из которой и состояли эти скалы, была выщерблена до лунной нереальности, как-то так Полина всегда себе смутно и представляла склоны лунных кратеров, которые она не видела вблизи, но предполагала, что что-то такое как раз и должно быть на Луне. Дикость окружающей их природы подчеркивала и дорога, по которой они ехали. Это и не дорога была вовсе, а лишь накатанная кем-то колея, обозначающая направление на прочной скалистой породе, но кто здесь путешествовал до них, Полина не могла даже предположить, потому что уже давно не видела ни одной машины с людьми.
Полина встревоженно посмотрела на своего спутника. Антон вел машину, старательно объезжая многочисленные выбоины и разбросанные тут и там камни и увозя Полину все дальше от цивилизации, куда-то туда, где не было асфальта, не было домов, не было людей.
– Куда мы едем? – спросила Полина.
– Лара-Бич, – как ни в чем не бывало ответил Антон. – Это такое место, куда приплывают гигантские черепахи.
– Черепахи?
– Да. Они когда-то родились здесь, – произнес Антон таким тоном, каким обычно рассказывают о своих хороших знакомых. – Потом уплыли. Знаете, как они рождаются? На Лара-Бич приплывает гигантская черепаха, откладывает в песок яйца и уплывает.
– Насовсем?
– Насовсем. Маленькие черепашки рождаются уже в отсутствие мамы. И почти сразу после рождения тоже спешат в воду. Уплывают и живут в море, где-то далеко отсюда, лет двадцать, пока не вырастут и не обретут возможность давать потомство. Вот их двадцать лет здесь не было, а потом выросшая черепаха приплывает сюда, где она сама когда-то родилась, чтобы отложить яйца в теплый песок. Как она запомнила это место? Загадка!
Солнце катилось к горизонту, рисуя на воде дорожку из слепящих бликов, и на фоне искрящегося моря черными силуэтами смотрелись низкорослые деревья. Они были неподвижны, и казалось, что какой-то неведомый художник их нарисовал когда-то давно, да так они и остались – на фоне неба и усыпанного блестками моря.
По-прежнему они не видели ни людей, ни машин, разбитая дорога пролегала среди низкого кустарника, ныряла в ложбины, где их малолитражку поджидали коварные лужи, и снова возносилась вверх, поворот за поворотом, и вдруг в этой безлюдной местности, где даже при солнечном свете Полина чувствовала себя не очень уютно, она увидела небольшой покосившийся щит красно-белой расцветки – и сюда, оказывается, добралась вездесущая «Кока-кола».
А слева, там, где было море, в лучах солнца Полина увидела какое-то строение, навес и столики под тем навесом, это был летний ресторанчик и там – Полина могла в этом поклясться – были люди, скорее всего официанты, и у Полины наконец-то отлегло от сердца.