Семь лет за колючей проволокой
Шрифт:
Немного поразмыслив, я решил, что Юрий прав и мне не стоит рисковать из-за незнакомого парня. Кроме того, оставалась надежда, что всё кончится для него благополучно, а он получит своеобразный урок, после которого вряд ли захочет пускаться в какие-либо тюремные игры.
В финале его действительно перевернули вверх тормашками, влили в матрасовку полный тазик воды и отпустили. Он долго пытался выбраться из мокрого плена и едва не захлебнулся, тем не менее никто даже не попытался ему помочь, а когда наконец несчастный сумел освободиться, то долго ещё откашливался. Все вокруг веселились и
Нагло уставившись на меня, он объявил «спортсменам» на всю камеру, явно делая мне вызов:
– Следующий вид нашей олимпиады – «перетягивание на палках». – Кешка-Рысь с усмешкой смотрел мне в глаза. – Ну что, Режиссёр, в этом соревновании не ум, а сила нужна… или вновь отговорку найдёшь?
– Ну что ж, давай попробуем… с тобой! – Я по-своему принял его вызов.
– Нет уж, у нас с тобой разные весовые категории. За меня с тобой потягается мой дружбан Сеня! – кивнул он в сторону кряжистого парня.
Это был угрюмый парень, голоса которого почти никто не слышал: тот всегда и всё делал молча, безропотно выполняя любые приказания верховодилы. За что Кешка-Рысь регулярно подкармливал этого здоровячка: тюремной баланды явно не хватало для его добрых семи пудов живого веса.
– Может, слабо? – вновь осклабился Кешка-Рысь.
– Почему слабо? Попробую…
Об этом «состязании» Костя мне тоже успел рассказать. Правила были просты и примитивны: соперники усаживались друг против друга, сгибали ноги в коленях и упирались стопами, после чего брались за ручку от швабры и по сигналу «судьи» начинали тянуть на себя, пытаясь оторвать противника от пола. Как только кому-то это удавалось, он сразу становился победителем. Но здесь-то новичка и ожидал подвох: стоило ему оторвать задницу от пола, как ему тут же подставляли тазик с водой, а его соперник моментально отпускал палку, и новичок плюхался задом в воду.
Это было не так опасно для здоровья, как «бег в мешках», но мне вовсе не хотелось оказаться в столь глупом положении, да ещё и мокрым, ради веселья тюремной публики, и потому я собрался сыграть по собственным правилам.
Едва я ухватился за палку, как сразу понял, что мне вряд ли светит справиться с этим деревенским битюгом. Тем не менее несколько секунд я изо всех сил сопротивлялся бугаю, вкладывая всю свою злость в принципиальный поединок. Однако, согласившись на него, я совсем позабыл о моем треснутом ребре, которое вскоре дало о себе знать, и от острой боли я машинально разжал пальцы. Не ожидавший такого вероломства с моей стороны танкообразный соперник резко откинулся назад и довольно ощутимо хрястнулся затылком о кафельный пол.
– Твою мать, – деловито матюгнулся я, – руки вспотели! Давай повторим! – как ни в чём не бывало, предложил я своему мощному противнику.
Не тут-то было: тот, потирая моментально вскочившую на затылке шишку, наотрез отказался, молча помотав своей разбитой тыквой.
Тем временем краем глаза я заметил, как за моей спиной быстро убрали тазик с водой.
– Ладно, будем считать, что ничья, – нашёлся Кешка-Рысь, – и весь сахар поделим между тремя: победителем первого состязания и между вами!
Можно было
– Свою долю я отдаю на «общак», – нейтральным тоном сообщил я.
– Имеешь право! – Кешка как-то странно, с любопытством несколько секунд смотрел на меня, словно что-то определяя для себя, и наверняка решил, что вовсе не собирается останавливаться на этой «ничьей», после чего повернулся к своей «команде»: – Что, забацаем в «терц», братишки?
Стоило Кешке-Рыси оставить меня в покое, как все, словно по команде, мигом потеряли ко мне интерес и разбрелись по своим местам. За столом продолжились настольные игры, а я согласился сыграть партийку в шахматы с одним молодым парнем. Он играл довольно слабо и быстро получил мат. В этот момент я заметил, как возле другого парня за столом собрались несколько человек, а он каждому что-то рассказывает, раскладывая костяшки домино.
Подойдя поближе, я понял, что этот парень «гадает на срок», раскладывая каждому желающему своеобразный пасьянс из домино: какая доминушка остается, такой срок и получит тот, кому он гадает.
Когда «гадатель» заметил меня, он предложил:
– Хочешь, я и тебе погадаю, Режиссёр?
Подумал, что это не игра и здесь вряд ли можно меня зацепить на чём-либо, но на всякий случай спросил:
– Я что-то буду должен за это гадание?
– Нет, ничего. – Парень удивлённо пожал плечами.
Жест и его глаза казались настолько искренними, что я согласно кивнул:
– Ладно, валяй, объявляй свой приговор!
– Не мой, – тут же возразил он и многозначительно поднял кверхууказательный палец. – Судьбы!
Он быстро сложил костяшки домино «рубашкой» вверх в виде могилы с крестом и начал открывать то одну, то другую, отбрасывая комбинационные совпадения в сторону. Вскоре осталась одна доминушка.
– Всем показать или только тебе одному?
– Мне! – азартно ответил я, и он предложил мне взглянуть на доминушку, которая осталась.
Ничего не подозревая, я наклонился, чтобы её разглядеть, и в этот момент со второго яруса на меня вылили целый тазик воды. Все вокруг весело рассмеялись, а я вскочил на ноги, разъярённый и готовый ринуться в драку, но мгновенно рассудил, что самое разумное с моей стороны в данной ситуации будет всё перевести в шутку.
– Вот придурок, – беззлобно бросил я парню, вылившему на меня воду, – весь срок мой смыл! – И рассмеялся со всеми вместе.
Потом скинул с себя рубашку и начал отжимать воду, чтобы она быстрее просушилась. Как-то неловко дёрнувшись, я скривился от боли в боку и приложил руку к повреждённому ребру.
– Что, ребро сломано? – неожиданно услышал я.
Повернувшись, увидел перед собой Сеньку, своего недавнего соперника по «перетягиванию на палках».
– Нет, трещина! – машинально ответил, удивившись тому, что впервые слышу его голос.
– Недели две-три назад?
– Да… Откуда знаешь? – нахмурился я.
– Так… – поморщился Сенька. – С год назад сам мучился… Что же ты не сказал, когда тянули?
– А-а! – отмахнулся я.
– Держи пять! – дружелюбно произнёс он. – Сашка меня зовут, Муромец!