Семь смертных грехов. Книга первая. Изгнание
Шрифт:
И вот Деникин растерян. Неожиданно для всех он издает приказ: «Укрепление обороны Новороссийского района, а также возможную эвакуацию города возложить на генерал-лейтенанта барона Врангеля П. Н.» Нашли дурака! Оставлена Одесса. «Ужасные сцены в порту, — отмечено в дневнике. — Многие не успели погрузиться, ползли по льду, кончали самоубийством. Часть армии с ген. Бредовым пробивается в Румынию. Всеобщее озлобление, недовольство». «В Крыму сумбурные и бессмысленные распоряжения ген. Слащева. Беженцы, солдаты без частей, хаос, темные силы (авантюрист (?) капитан Орлов)». И дальше, для оправдания уже не только перед собой — перед историей: «Сознавая, что от меня хотят избавиться, подал прошение об отставке. Семью решил отправить в Константинополь.
В Крыму в поле его зрения попадает капитан Орлов (запись: «Авантюрист или верный слуга — как его однофамилец при Екатерине II?»). Впрочем, интерес, как оказалось, был обоюдный.
Врангель достал листовку, выпущенную мятежным капитаном, читая, усмехнулся: «Наш молодой вождь генерал Врангель прибыл в Крым. Это тот, кому мы верим все, это тот, кто все отдает на борьбу с большевиками и преступным тылом... Да здравствует генерал Врангель — наш могучий и сильный духом молодой офицер!» Неплохо сказано... В Крыму страсти бурлили еще почище Новороссийска. Пойди разберись! Генерал Шиллинг — высокий, плотный, с открытым, свежим лицом — производит приятное впечатление. Но, утверждали, казнокрад, сдал Одессу, развалил вверенный ему фронт... Генерал Май-Маевский? «На войне начальник для достижения успеха должен использовать все — не только положительные, но и отрицательные побуждения своих подчиненных. Если вы станете требовать от солдат и офицеров, чтоб они были аскетами, то они и воевать не будут» — так он оправдывал свое мародерство. Обиделся, услышав ответ Врангеля: большевики, видимо, не так рассуждают, поэтому и побеждают. Упрекнул чуть ли не в симпатии к большевикам... Или Слащев. Примчался с визитом: бледно-землистый, с беззубым ртом, редкими волосами, громким ненормальным смехом — потерял, видно, душевное равновесие. Одет в фантастический костюм. Говорил о трудностях — еще один кандидат в Наполеоны... Шиллинг, ссылаясь на предложения общественности и молодого офицерства, требующих передачи всей власти Врангелю, просил принять от него должность. Врангель, сумев сдержать ликование, нашел в себе силы ответить, что сделает это лишь по приказу главнокомандующего.
Посылая листовку Орлова Деникину, генерал Лукомский советовал ему срочно заменить Шиллинга Врангелем. Поначалу и сам Шиллинг ходатайствовал о назначении барона себе в заместители, но Деникин, возмутившись, оказался непреклонным. Однако Врангель переиграл всех. О, это была тонкая и очень расчетливая игра. Ею стоило гордиться!..
Врангель перебирал копии февральских телеграмм.
Генерал Лукомский — генералу Шиллингу. 5.11. 1920: «Советую передать власть генералу Врангелю».
Деникин — генералу Шиллингу. 5.11.1920: «Категорически отвергаю ваши предложения. Подчиняю вам в оперативном отношении флот».
Генерал Лукомский — генералу Шиллингу. 6.11. 1920: «От имени Врангеля меня посетил генерал Шатилов, который заявил, что вследствие ухудшения положения в Крыму Врангель согласен принять временное назначение для установления порядка на Крымском побережье, при условии невмешательства Шиллинга, если я, именем главнокомандующего, ему это прикажу».
Телеграфный приказ генерала Шиллинга. 7.11.1920: «Генералу Врангелю подчиняю Севастопольскую крепость, флот и все тыловые отряды; возлагаю на него мерами, какие он признает целесообразными, успокоить офицерство, солдат и население и прекратить бунтарство капитана Орлова».
Генерал Лукомский — Деникину. 7.11.1920: «Положение в Крыму тревожное. Только немедленное назначение Врангеля вместо Шиллинга спасет положение. Завтра может быть поздно».
Телеграмма Деникину от ряда общественных деятелей. 7.11.1920: «События неминуемо поведут к гибели обороны Крыма, если во главе власти в Крыму не будет безотлагательно поставлен барон Врангель».
Генерал Шиллинг — Деникину. 8.11.1920: «Ввиду разрухи тыла и разыгравшихся страстей среди офицеров до крупных чинов включительно, полагаю, что передача мною власти Врангелю будет более отвечать всей совокупности обстановки».
Деникин — Шиллингу. 8.11.1920: «Совершенно не допускаю участия Врангеля. Уверен, что вы положите предел разрухе».
Генерал Шиллинг — генералу Лукомскому. 8.11.1920: «Считаю необходимым. Первое: принять меры против Орлова. Второе: отрешить от должности командующего флотом вице-адмирала Ненюкова. Третье: предложить генералу Врангелю немедля покинуть пределы Крыма».
8 февраля 1020 года был обнародован приказ Деникина об исключении со службы генерал-лейтенантов Лукомского, Врангеля, Шатилова, вице-адмирала Ненюкова и начальника штаба флота контр-адмирала Бубнова.
Англичане пытались устроить свидание Врангеля с Деникиным. Генерал Хольман давал миноноску для поездки в Новороссийск, обещал полную гарантию безопасности, однако Врангель отклонил его предложение и послал генерала Шатилова. Тот привез приказ главнокомандующего: Врангелю немедля выехать из пределов Вооруженных сил Юга России.
Генерал Хольман встретился с Деникиным и спросил его напрямик: «Ваше превосходительство, предполагаете ли вы дать какое-нибудь назначение генералу Врангелю?
Деникин: Нет.
Хольман: В таком случае, может быть, лучше будет посоветовать ему уехать?
Деникин: Да, это было бы лучше».
Уже с борта парохода «Александр Михайлович» Врангель вновь обращается к Деникину. Он подводит «итоги» их борьбы.
«... Ровно полтора года назад я прибыл в Добровольческую армию и стал добровольно в ваше подчинение, веря в то время, что вы честный солдат, ставящий благо родины выше личного. Полтора года я сражаюсь в рядах Вооруженных сил Юга России, неизменно ведя мои войска к победе, и не раз, в самые тяжелые минуты, спасая положение, моя армия освободила Северный Кавказ. Боевое счастье улыбалось вам, росла ваша слава, и с нею вместе стали расти в сердце вашем честолюбивые мечты... Войска адмирала Колчака, предательски оставленные нами, были разбиты. Армия, воспитанная на произволе, в грабежах и пьянстве, ведомая начальниками, примером своим развращающими войска, — гакам армия не могла создать России... Отравленный духом честолюбия, вкусивший власти, окруженный бесчестными льстецами, вы уже не думали о спасении отечества, а лишь о сохранении власти. По мере того как армия приближалась к Ростову и Новочеркасску, вы видели, как таяло ваше обаяние, власть выскальзывала из ваших рук. Цепляясь за нее, в полнейшем ослеплении стали вы искать кругом крамолу и мятеж.
9 декабря я подал вам рапорт об эвакуации Ростова и Новочеркасска — в ответ получил телеграмму о том, что «некоторые начальники позволяют себе делать мне заявления в недопустимой форме».
20 декабря Добровольческая армия была расформирована. Я получил от вас приказ: отправиться на Кавказ — формировать Кубанскую и Терскую конницу (с тем же туда был послан вами и ген. Шкуро, о котором вы сказали, что он-де действовал самочинно). Я остался не у дел и в конце декабря прибыл в Новороссийск. В Новороссийске за мной велась вашим штабом недостойная слежка, говорили о каком-то внутреннем фронте в Новороссийске во главе с генералом Врангелем, шли слухи о моем стремлении произвести переворот, которые достигли заграницы.
Были рапорты от 25 и 31 декабря на ваше имя, на которые вы мне даже не ответили. Потеряв веру в вождя и всякое к нему уважение, я подал в отставку (это совпало с выступлением Орлова, который заявил, что подчинится лишь мне). Целый ряд общественных групп, представители духовенства, народов Крыма просили вас обо мне. Вы же предложили ген. Шиллингу арестовать виновных, невзирая на их высокий чин. Были уволены в отставку я, ген. Шатилов, ген. Лукомский, адмирал Ненюков... Теперь вы предлагаете мне покинуть Россию, предложили это сделать через англичан. Переданное таким образом предложение может быть истолковано как сделанное по их инициативе, в связи с моей «германской ориентацией», сведения о которой усердно распространялись вашими агентами.