Семь. Гордыня
Шрифт:
Белая полоса в жизни Романа Борисовича длилась уже достаточно долго, чтобы он успел поверить — так будет продолжаться и дальше, и никто и ничто не осмелится испортить это. Не сможет. Теперь не сможет! После того, как он и его семья своим трудом, п о том и кровью проложили себе путь на вершину мировой пищевой цепочки. После того, что ему пришлось пережить в молодости и через что пришлось пройти.
И даже превосходство его хоккейной команды сегодня на льду как бы поддакивало ему об этом — «7:1». Сегодня его «Фениксы» разгромили прошлогодних чемпионов, упырей «Десмодов» Гордеева, почти всухую.
Бельский довольно крякнул и триумфальным взглядом уставился в сторону ложа своего давнего оппонента не только по хоккейной площадке, но и по жизни, и по бизнесу. Сквозь два стекла и разделяющие их противоположные друг другу ложа пятьдесят метров, он прекрасно видел расположившегося в кресле на своём балкончике главу семейства Гордеевых, и сидящую рядом с ним дочь Елизавету, которую тот постоянно таскал с собой на все хоккейные матчи их команды.
«Отец и дочь — как трогательно!» — с иронией подумал Бельский, и с удивление нахмурился, разглядев на лице Гордеева снисходительную улыбку.
И почему этот гадёныш совсем не выглядит огорчённым поражением своей команды? Снова придумал какую-то мутную схему или провернул очередное гнилое дельце, и теперь празднует его завершение в своей вип-ложе, попивая «Дом Периньон» и закусывая фруктами на шпажках. Давно пора прижать хвост Гордееву, но он как мифическая змея — отрубишь одну голову, на её месте вырастет две новых. Гордеев умел выкручиваться даже из самых сложных и, казалось бы, самых безнадёжных ситуаций. Мразота! Все грязные и незаконные методы, которые только можно использовать, тот будет использовать, лишь бы получить выгоду, подставить, нагнуть, победить или оказаться сверху.
— Отец. Ты чем-то недоволен? — заметил настрой отца Арсений. — Наши «Фениксы» разгромили упырей Гордеева, теперь чемпионство у нас в кармане. Впервые за последние десять лет.
— Нет, всё хорошо сын. Я рад, — задумчиво пробормотал Роман Борисович. — Ты за сестрой не опоздаешь?
— Нет, мы с Костей как раз собирались ехать.
— Езжайте, — вздохнул Бельский, поморщился и отвернулся в сторону электронного табло, лишь бы не видеть самодовольное лицо Гордеева.
Сегодня в ложе Бельских чисто мужская компания: глава семейства, его сын и будущий зять. Аня приехать не смогла, девушка отпросилась на очередной митинг «зелёных» по защите окружающей среды, проходивший в городском парке. Чем бы дитя не тешилось… Нет, Роман Борисович поддерживал дочь и сам беспокоился об чистоте природы, жертвуя на озеленение города и на очистку рек и озёр миллионы, но выступления с транспарантами и плакатами одобрял не очень охотно. Пользы от этих выступлений как… как от козла молока. Нужны более радикальные и категоричные методы, а не короткое незаметное выступление горстки студентов в пустом парке в будний день. Но дочка нашла там единомышленников и ей нравилось общаться среди такой же обеспокоенной молодёжи. Пусть.
— Ладно… — Роман Борисович тяжело поднялся со своего места. — Я проедусь с вами, парни. Заскочим в одно место по пути, а потом заберём Аню.
Глава 13
— Ты же говорил мне, что Гордеев готовит завод к продаже, — удивлённо произнёс самый взрослый из трёх пожаловавших к нам на завод мужчин. — Он его продал?
— Нет, — растерянно покачал головой Виктор Андреевич Семёнов, бросив на меня беглый, трусливый взгляд.
— Но собирается? — мужчина нахмурился и напрягся, это было заметно даже мне, стоящему у него за спиной.
— Я не знаю… — проблеял Семёнов.
— Ничего не пойму. То ты сам звонишь мне, сообщаешь о желании продать нужную мне информацию, потом говоришь о готовящейся продаже завода, то мычишь как бычок. Ладно, деньги оставь себе, но хотя бы объясни, что происходит.
Мой директор побледнел, сглотнул слюну, снова бросил на меня растерянный взгляд и посмотрел в лицо своего собеседника. Ох и мудак мой директор, оказывается! Хотя, я это и так знал.
— Возможно, через пару месяцев завод будет выставлен на торги… — вздохнул Семёнов, пожав плечами. — Вам нужно ещё немного подождать, господин Бельский.
А! Так это Бельский, тот самый! Наслышан, наслышан. Один из столпов нашего общества, меценат, благотворитель, владелец заводов, земель и пароходов. Какие у него дело могут быть с отцом, интересно? А на мой заводик, оказывается, уже есть покупатель. Неплохо! Только почему-то продавать завод резко расхотелось. Раз он им так нужен, то почему бы не оставить его себе? И дело даже не в деньгах, и не в их количестве. Хрен с ними! А, наверное, в желании самому себе что-то доказать. Правда, пока даже сам не знаю, что собираюсь доказывать. Наверное то, что я не папенькин сынок, способный только просирать отцовские деньги. Ладно, потом займусь самокопанием и самоанализом.
Десять минут назад Бельский в сопровождении двух парней заявился на завод в разгар нашего с Семёновым маленького совещания. Все рабочие уже часа два как разошлись по домам, а я всё гонял этого иуду по документам, пытаясь понять, почему у меня не сходятся концы с концами — снова! С проходной доложили, что к Семёнову пожаловали важные люди, тот побледнел, собираясь их прогнать, но мне стало интересно, и я распорядился пропустить. Не каждый день узнаёшь что-то новое о своём директоре. Но то, что это будет сам Бельский, я ожидал меньше всего. Вернее, совсем не ожидал.
Виктор Андреевич представил меня как своего референта (неожиданно! не ожидал я от него такой прыти и смекалки), но никто из этой троицы не обратил на меня никакого внимания, словно я часть интерьера. Я замер возле маленькой запасной двери, равнодушно облокотившись о косяк за спинами господ, расположившихся в креслах напротив стола Семёнова, и принялся нахально вслушиваться в беседу. Мне стало интересно, что же им здесь понадобилось в такое время, и что их связывает с Семёновым и нашим… моим заводом.
Дорогие костюмы, туфли, часы, галстуки, золотые запонки — наряд каждого из этой троицы стоил не меньше пятилетней зарплаты любого из моих рабочих. Мужчина в возрасте, на вид чуть старше моего отца, и два симпатичных, рослых парня лет по двадцать пять. Один из парней явно был сыном мужчины, уж слишком сильное сходство между ними проглядывало, а второй, то ли партнёром, то ли помощником. Но держалась вся троица достаточно надменно, я бы сказал, нагло, по-царски. Словно хозяева в этом кабинете они, а не я, или даже не Семёнов. Хотя, какой из Семёнова хозяин — так, пешка.