Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 1
Шрифт:
— А колхозники говорят, что этот план реален! — твердо сказал Сергей. — И если вы лично не согласны, тогда давайте обсудим на исполкоме.
— С тобой, Сергей Тимофеевич, нельзя спокойно разговаривать, — болезненно морщась проговорил Федор Лукич. — Вот что, пойдемте лучше к Кондратьеву. Кстати, он давно хотел с тобой повидаться.
Федор Лукич тяжело поднялся и повел Сергея и Савву на второй этаж. Они прошли по коридору и вошли в кабинет, который внешним своим видом решительно ничем не отличался от многих кабинетов первых секретарей сельских райкомов на Кубани. Тот же длинный, в виде
Из-за стола поднялся Кондратьев и пошел навстречу гостям. О нем Сергей много слышал, и ему казалось, что Кондратьев должен обязательно быть высокого роста, в военном костюме, стройным и чем-то очень походить на генерала — командира Кантемировской танковой дивизии, в которой служил Сергей. Перед ним же стоял чернолицый худощавый мужчина в обычном штатском костюме, опрятном, но далеко не новом. Роста он был среднего, коренастый, голова почти седая — особенно сильно побелели виски, а лицо строгое, усталое и немного грустное. Приятными были у Кондратьева карие глаза — в них постоянно жила какая-то скрытая улыбка, и взгляд их был так внимателен и проницателен, точно говорил: «Ты там что мне ни рассказывай, а я, дорогой, все твои мысли наперед знаю». Во время беседы он не любил сам рассказывать, но зато любил расспрашивать и слушать, — и так умел он внимательно слушать собеседника, что, казалось, в эту минуту забывал обо всем, кроме того, что говорили ему. Обычно он расспрашивал обо всем, даже и о том, что сам знал наверняка, — для проверки.
— Ну, как ваш пятилетний план? — спросил Кондратьев у Сергея после короткой беседы.
— Да вот мы и зашли по этому делу, — заговорил Федор Лукич, подсаживаясь к Кондратьеву. — План-то есть, но составлен он без всяких реальных возможностей. Рассуди, Николай Петрович.
— А с районным планом ты ознакомился? — спросил Кондратьев у Сергея.
— Ознакомился… — Сергей встал. — Но поймите, товарищ Кондратьев, по тому плану устьневинцам строить-то нечего.
— Как же нечего? — спросил Федор Лукич.
— На три колхоза одна конюшня и три кошары. — Сергей положил перед Кондратьевым папку. — А посмотрите этот план! Тут намечается строительство электрической станции. Да и не только станции. Вот весь список объектов строительства.
Кондратьев взял список и, склонившись над столом, стал его рассматривать. Савва сидел в конце стола, молчал, не сводя глаз с Кондратьева. Федор Лукич взял Сергея под руку и отвел в сторонку.
— На весь район нам занаряжено восемь вагонов лесу, — шепотом проговорил он, — вот тут и выкручивайся как знаешь. А ты на одну станицу требуешь шестнадцать! Сергей Тимофеевич, где же тут реальность? Лес-то на дороге не валяется, и достать его невозможно.
— Да ведь вы же еще не пробовали? — спросил Сергей.
— Опять упрек? Эх, Сергей Тимофеевич, говорил я, что шумит у тебя в голове война, и был прав. Ты как-то странно рассуждаешь. Ты думаешь так: захотел и достал. А наше государство плановое
— Я отлично все понимаю, — сказал Сергей, глядя в лицо Федору Лукичу. — А вот одного не пойму: где это вы взяли такую выгодную теорию — ни печалей, ни беспокойств. Да вас за это всякий бездельник расцелует! Чего еще желать лучшего? Жизнь спокойная. Живи себе и ни о чем не думай, а государство о тебе само побеспокоится и скажет, что тебе делать сегодня, а что завтра.
— Ты опять свое.
— А о чем вы там спорите? — спросил Кондратьев, вставая. — Федор Лукич, чего ж тут обсуждать? Надо рассмотреть на исполкоме. Мне такой план положительно нравится.
— И мне он тоже нравится, — недовольно проговорил Федор Лукич, подходя к Кондратьеву. — Если стоять в стороне и любоваться — очень хороший план. А мы должны его утвердить, взять на себя ответственность. Узнают в крае, газеты распишут, а выполнить мы все это так или иначе не сможем. Тогда что? Кому придется краснеть перед краем? Нам с тобой, Николай Петрович. Сергей Тимофеевич был да уехал, Савва тоже останется в стороне, а мы с тобой в бороне.
— Так вот вы чего боитесь! — сказал Сергей. — Тогда знайте: никуда я не уеду, пусть вас это не пугает.
— Тутаринов, не горячись, — строго сказал Кондратьев. — Давайте вместе подумаем, как и где достать лес. Именно об этом беспокоится Федор Лукич, и не без основания.
— В Чубуксунском ущелье есть лес.
— Знаю. Но им распоряжается край.
— Поеду в край.
— А если в крае откажут?
— Не может быть. — Сергей задумался. — Если откажут, поеду в Москву.
— Хорошо, Тутаринов, — сказал Кондратьев. — Мы командируем тебя в край и будем считать, что пятилетний план Усть-Невинской нами одобрен. Так, что ли, Федор Лукич?
Федор Лукич не ответил. Он сидел на диване и держался рукой за грудь.
— Возьми с собой план, — наказывал Кондратьев. — Я на этих днях буду в райкоме и тоже поговорю. А когда вернешься, тогда уже и примем решение о мерах по практической реализации плана. Я думаю, это и будет самое правильное.
Федор Лукич, держась рукой за грудь, и часто вытирая платком потное лицо, сидел молча. Когда Сергей и Савва, попрощавшись, вышли, Хохлаков встал и подошел к Кондратьеву.
— Николай Петрович, что поделаешь с этими горячими головами? Беды не оберемся.
— Федор Лукич, — сказал Кондратьев, — если тебе надо полечиться — возьми путевку и езжай. Мне было просто стыдно. Ведь как ты ни рассуждай, а Остроухов и Тутаринов правы, они-то, оказывается, дальше нас видят. И не удивительно, что наш районный план их не удовлетворяет. Вот что, иди и заготовь Тутаринову документы, чтобы он смог выехать в край завтра же.
Федор Лукич махнул рукой и молча вышел.
Сергей и Савва уселись в тачанку и выехали со двора. Навстречу им шел Рубцов-Емницкий, размахивая брезентовым портфелем, как всегда, веселый и улыбающийся.