Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор
Шрифт:
Внука императора, царевича Петра Алексеевича, поддерживала старая родовая аристократия — потомки Рюриковичей и Гедиминовичей: Голицыны, Репнины, Трубецкие, Долгоруковы, — а также родственники Романовых, возвысившиеся при прежних государях, Нарышкины и Салтыковы. Петр Алексеевич был отпрыском старшего сына Петра — царевича Алексея Петровича, рожденного его первой супругой, царицей Евдокией Федоровной (Лопухиной). Развод Петра с Евдокией, ссылка ее в монастырь и осуждение на смертную казнь царевича Алексея как врага государства и предателя своего отца не лишали их внука и сына в глазах общества легитимных прав на императорскую корону. Царевич Петр Алексеевич пользовался милостью своего деда и жил при императорском дворе, его воспитательницей была назначена сестра императора — царевна Наталья Алексеевна. Он был красив, умен, обаятелен, неизменно любезен с родственниками и придворными. Наконец, в жилах царевича текла благородная
Так как единого мнения о престолонаследии не было, окончательно решить вопрос должен был Сенат. Императрица Екатерина, видя, что муж находится при смерти и никаких надежд на благоприятный исход или на то, что он придет в себя и объявит последнюю волю о престолонаследовании, не осталось, поручила Меншикову и графу Петру Андреевичу Толстому позаботиться о защите ее прав. Те немедленно стали склонять в пользу Екатерины находившиеся в Петербурге гвардейские полки. Это не стоило им особого труда. Гвардия обожала императора Петра Великого, и часть этой любви доставалась императрице, которая в глазах гвардейских офицеров была «настоящей полковницей»: храброй и строгой, но при этом справедливой и щедрой. Екатерина поспешила утвердить гвардию и столичный гарнизон в лучших чувствах к себе, пообещав выплатить все долги (в то время жалованье офицерам задерживали уже на 16 месяцев). Получив поддержку в войсках, Екатерина и ее сторонники стали действовать смело и решительно.
В ночь на 28 января 1725 года сенаторы и другие важные сановники и военные чины собрались в одной из комнат императорского дворца. Между присутствовавшими не было единства. Глава Военной коллегии князь Репнин поддерживал кандидатуру великого князя Петра Алексеевича, а командующий флотом генерал-адмирал Апраксин и командир гвардии генерал Бутурлин стояли за Екатерину. Князь Дмитрий Голицын и его сторонники предлагали компромиссное решение: возвести на престол Петра Алексеевича, а Екатерину объявить регентшей до его совершеннолетия. Против этого резко выступил граф Толстой. Он заявил, что такой компромисс приведет к междоусобице, так как в России нет никакого закона, где было бы прописано, когда наступает совершеннолетие царя или императора. Часть дворянства может захотеть, чтобы Петр Алексеевич правил прямо сейчас, но он мал, а Россия для продолжения курса реформ императора Петра Великого нуждается в правителе твердом и мудром, каковым может быть только государыня Екатерина Алексеевна, научившаяся у своего мужа искусству управления государством. Слова Толстого были поддержаны одобрительным гулом голосов гвардейских офицеров, скромно стоявших в одном из углов залы. Никто из присутствовавших сановников не осмелился спросить, что они здесь делают: всем было ясно, что они пришли по просьбе императрицы и ее сторонников. Тут с улицы донесся барабанный бой. Оказалось, что возле дворца при оружии и с развернутыми знаменами стоят оба императорских гвардейских полка. Противники Екатерины поняли, что проиграли, и стали постепенно принимать ее сторону.
Конец противостоянию сановников положил генерал-адмирал Апраксин. На правах старшего из сенаторов он пригласил кабинет-секретаря умирающего императора Макарова и спросил, не появилось ли каких-нибудь распоряжений царя по поводу преемника. Макаров ответил, что ничего нет. Тогда Апраксин объявил, что поскольку императрица уже коронована и ей принесена присяга разными чинами государства, то Сенат и провозглашает ее императрицей и самодержицей всероссийской со всеми правами и привилегиями, которыми пользовался ее супруг. Это решение было записано на бумаге и скреплено подписями всех сенаторов и сановников.
После этого все вельможи отправились в покои умирающего императора Петра, чтобы присутствовать при его кончине. Когда была зафиксирована смерть императора, все вернулись в прежнюю комнату и стали ждать выхода императрицы. Екатерина появилась в сопровождении официального жениха своей старшей дочери Анны, герцога Голштинского. Она обратилась к сенаторам и сановникам с проникновенной речью, прерываемой рыданьями, называя себя сиротой и вдовой и прося поддержки. Екатерина выражала надежду, что сенаторы не будут препятствовать браку царевны Анны с герцогом Голштинским, так как этого хотел сам император. При этом Екатерина делала вид, что ничего не знает о решении Сената по поводу престолонаследия.
Как только императрица закончила говорить, Апраксин опустился перед ней на колени и объявил волю Сената. В зале раздались восторженные крики сторонников Екатерины. За окнами, на улице, ей салютовала гвардия. Населению столицы о кончине императора Петра и восшествии на престол императрицы Екатерины было объявлено практически одновременно. Началось время первого в истории России женского правления.
Императрица Екатерина I Алексеевна (05.04.1684-06.05.1727)
Годы правления — 1725-1727
Правление императрицы Екатерины I было недолгим и достаточно драматичным. Новая государыня не оправдала в полной мере надежд своих горячих сторонников. Она была верной сподвижницей и помощницей Петра, но после его смерти оказалось, что у нее не хватает ни ума, ни характера, ни воли, чтобы управлять страной так же твердо и решительно, как это делал ее супруг. У многих было ощущение, что государыня боится одиночества и ответственности. Ее низкое происхождение, недостаток образования и воспитания становились все более очевидными. Чтобы утвердиться в роли наследницы Петра Великого, Екатерина велела организовать погребальные торжества с максимально возможной пышностью и не торопиться с похоронами. В нарушение всех традиций и обычаев Петра не хоронили очень долго.
Тело императора забальзамировали и 30 января выставили в малой дворцовой зале для прощания. К нему допускали всех желающих. Сама императрица приходила каждый день и рыдала у тела мужа. 13 февраля гроб императора перенесли в специальный траурный зал. А через несколько дней императорскую семью постигло очередное несчастье — заболела и умерла младшая дочь Петра и Екатерины, шестилетняя царевна Наталья. Ее гроб установили рядом с гробом отца, и Екатерина плакала уже по обоим. Их похороны состоялись в один день, 8 марта, в Петропавловском соборе в центре новой столицы Российской империи. Тело императора посыпали землей и закрыли крышку гроба. Сверху на него набросили императорскую мантию. В таком виде гроб простоял посреди собора под специальным балдахином до 21 мая 1731 года, и только после этого перенесен ближе к стене собора на место, определенное под усыпальницу русских императоров и членов их семей.
У гроба императора произошел и первый публичный скандал, который был связан с раздорами в стане его сподвижников, начавшимися в процессе борьбы за милости новой государыни. 31 марта 1725 года во время всенощной службы в Петропавловский собор вошел генерал-прокурор Ягужинский и, показывая рукой на гроб Петра, произнес: «Мог бы я пожаловаться, да не услышит, что сегодня Меншиков показал мне обиду, хотел мне сказать арест и снять с меня шпагу, чего я над собою отроду никогда не видел».
Действительно, Александр Данилович Меншиков вел себя высокомерно и нагло по отношению к другим сподвижникам покойного императора, небезосновательно считая, что Екатерина обязана ему всем, чего достигла в жизни. В свое время именно он представил Екатерину, тогда еще носившую свое настоящее имя — Марта Скавронская, одну из многих латышских девушек, ставших «военной добычей» русских офицеров во время боевых действий периода Северной войны в Прибалтике, самому царю. Позже он всячески содействовал сближению Петра I и скромной «портомои», рассчитывая в дальнейшем иметь от этого свою выгоду. И после женитьбы царя на служанке-иноземке Меншиков оставался близким другом и советником не только Петра, но и Екатерины. Он сделал все, чтобы привести ее к власти после смерти государя, а теперь полагал, что этой властью с ним должны поделиться.
Но Екатерина не торопилась сделать Меншикова фактическим регентом государства. Она скорее была склонна разделить власть со всеми крупными сановниками, достигшими вершин административной и военной карьеры еще при Петре I. Она согласилась на создание специального органа управления — Верховного тайного совета, в руках которого на деле и оказалось управление страной. Но у Меншикова оставался еще один серьезный шанс стать правителем России. Только теперь он делал ставку на следующего государя, который должен был наследовать Екатерине I.