Семнадцатилетние
Шрифт:
«Что он говорит? Зачем он так говорит?» — с тревогой думала Светлана, но не стыдилась признаться себе, что хочет слушать его еще и еще...
— Виноват! Свечка, не зевай! — раздался голос брата. Оглянувшись, Светлана увидела, что он танцует с Ниной.
«Почему не с Лидой?»
Кто-то прибавил в радиоле звук. Теперь музыка гремела, заглушая говор, но Светлана была уверена, что по движению губ она могла бы понять все, что ей скажет Алеша. Проносясь мимо одноклассниц, сидевших в углу зала, Светлана заметила Лиду и перехватила
«Что она уставилась на нас?»
Между двумя танцами к Константину Семеновичу подошла Наталья Захаровна.
— Ну как? Нравится вечер? — с улыбкой спросила она, усаживаясь рядом.
— Честно говоря, не очень. Пришли только ради танцев...
— А что делать?
— У меня есть такая мысль... Школа устраивает в году три вечера: ноябрьский, новогодний и первомайский. Их, по-моему, надо твердо закрепить за классами. Тогда девочки будут готовиться к ним задолго. Ноябрьский — за девятым классом, новогодний, как самый сложный, перед каникулами, — за десятым, а первомайский — за восьмым. Пусть школьницы проявляют инициативу и устраивают вечер, как им хочется. Будет соревнование, появятся традиции...
— Неплохая мысль!
— Танцы — танцами, но все остальное надо делать интересней.
— Я не возражаю. С вас мы и начнем!
— Что ж... «Мои» в грязь лицом не ударят.
Снова грянула музыка. Мальчики постепенно осваивались, и танцующих прибавилось. Два суворовца подошли к Нине Косинской, танцевавшей с Аней Алексеевой. Учитель видел, как вспыхнувшая девушка отрицательно мотала головой, но кавалеры настойчиво шли рядом, мешая двигаться. Пришлось уступить. Пару разбили.
— Константин Семенович, вы говорили с инструктором райкома? — спросила директор.
— Нет.
— Позавчера он был у нас. Скоро отчетно-выборное собрание, — сообщила она и, повернувшись к нему, спросила: — Вы знаете, кого будут выдвигать в секретари нашей парторганизации?
— Кого?
— Многие преподаватели называют вас.
— Почему же меня? В школе я без году неделя... А что же Софья Борисовна?
— Софья Борисовна неплохой преподаватель, но вопросы воспитания... Тут она допускает много ошибок. И почему-то не пользуется она авторитетом среди учителей... Ничего, ничего, придется теперь вам поработать.
— Я ведь беспокойный, Наталья Захаровна.
— Очень хорошо! Я тоже беспокойная...
Танец сменялся танцем. После одиннадцати часов стало заметно свободней. Гости постепенно расходились. Кто-то предложил устроить игры. Началась беготня. «Кошки-мышки». «Заплетайся, плетень».
Константин Семенович с удовольствием наблюдал за своими воспитанницами. Раскрасневшиеся девушки забыли о своем возрасте, веселились и дурачились. Они организовали хоровод, и неожиданно от топота ног задрожал пол.
«Баба сеяла горох,
Прыг-скок,
Провалился потолок,
Прыг-скок, прыг-скок!»
Казалось, что от таких прыжков не только потолок, но и все здание может рухнуть.
В коридоре гуляли четверо: Светлана, Лида, а по бокам шли моряки. Игорь был в ударе, и девушки поминутно смеялись.
Три раза погас и зажегся свет: пора расходиться.
— Гости, не надоели ли вам хозяева? — с огорчением сказала Светлана.
— Вы раздевались внизу? — спросил Игорь Лиду.
— Нет. В классе.
— Мы подождем вас.
Лида ничего не ответила и направилась в класс.
Здесь было шумно. Десятиклассницы торопливо одевались и, перекрикивая одна другую, делились впечатлениями от вечера.
— Нет, девочки, я не согласна, — горячо говорила Лариса. — Марина на нас обиделась, — это факт!
— Мы не обязаны с ней сидеть...
— Все-таки она наша учительница, а мы бессовестно сбежали...
— Ты первая.
— А я и не оправдываюсь...
Из кучи неразобранных пальто Лида вытащила свое, разыскала на окне шапочку и, не вслушиваясь в спор одноклассниц, стала одеваться.
— Лида, ты с провожатыми идешь? — не без ехидства обратилась к ней Тамара.
Лида взглянула на подругу, но вместо ответа пожала плечами.
— Ответ не ясен, — заметила Тамара, — Если тебя никто не провожает, идем вместе.
— Идем.
Они вышли из класса, спустились по лестнице, и внизу, возле толкавшихся у выходных дверей школьниц, Лида задержала подругу:
— Тамара, я бы не хотела... Знаешь, что? Выйдем через черный ход.
— А почему? Ага! Понимаю. Моряки?
— Как ты любишь подробности...
— А я бы на твоем месте отшила их как следует, и весь разговор...
— Неудобно. Пойдем черным ходом,
— Он закрыт.
Ключ у Фенечки. Она откроет. Моряки и Светлана ждали Лиду на улице. Через несколько минут Светлана потянула брата за рукав.
— Игорь, идем! Она уже ушла.
— Не может быть! Как я не заметил? Вы идите, а я ее провожу.
Он долго стоял, засунув руки в карманы. Давно уже перестали хлопать дверью и умолк веселый говор расходившихся.
Прозевал! Очевидно, она ушла через другую дверь.
Ленинград живет круглые сутки. Невозможно уловить момент, когда бы город отдыхал.
Куранты Кремлевской башни пробили по радио двенадцать раз. Полночь. Смолкли мощные звуки Гимна Советского Союза, но трамваи, троллейбусы, автобусы еще долго бегают по своим маршрутам, развозя ленинградцев по домам. Наконец и они направились в парк.