Семья Берг
Шрифт:
— Ну, бэз так бэз.
Ботинки были высокие, с длинной шнуровкой. Павел впервые попробовал завязать шнурки. Но загрубевшие пальцы бойца-кавалериста, привыкшие затягивать подпруги седла, держать поводья лошади, стрелять из пулемета и крепко сжимать рукоятку шашки, не слушались. Ему пытались помочь:
— Товарищ красный комадир, вы сделайте две петельки и потом перехлестните их — вот так.
Опять не вышло, и Павел смутился:
— Я уж лучше потренируюсь дома.
Но ему и дома никак это не удавалось. Он недоумевал: как же это маленькие дети учатся сами завязывать шнурки? Павел топтался в ботинках — шнурки развязывались,
9. В Третьяковской галерее
Павел вспомнил о Третьяковской галерее, про которую рассказывал ему художник Минченков в Каменске. Накануне он не успел туда пойти, но ему очень хотелось увидеть картину «Три богатыря», посмотреть на настоящего Алешу Поповича. А заодно увидеть картины пейзажиста Исаака Левитана. Он стал расспрашивать, где галерея и как туда пройти, но никто в общежитии не знал Москвы и не слышал про галерею. Только одна пожилая женщина-гардеробщица грустно и тихо спросила:
— А вам зачем туда, гражданин военный?
— Да вот хочу увидеть картины, особенно художников Васнецова и Левитана.
При звуках этих имен она слабо улыбнулась, как будто тень прошлого скользнула по лицу:
— Хотите, я дам вам путеводитель по Москве? Только, пожалуйста, с возвратом, он мне дорог как память.
— Спасибо, я обязательно верну.
Впервые присмотревшись к ней, Павел увидел на усталом бледном лице черты былой красоты и холености и решил: «Наверное, из бывших, какая-нибудь разоренная дворянка». Она протянула ему старое издание в хорошем переплете и с просящей улыбкой повторила:
— Только, пожалуйста, не забудьте вернуть. Это память.
— Обещаю, что верну. А вы бывали в галерее?
— Работала там, в прошлом я была искусствоведом.
Павлу стало неловко от мысли, что перед ним в гардеробной сидит образованная дама, которая, очевидно, потеряла все, что имела. Надо было как-то отблагодарить ее. Как? Он шел по площади, и навстречу попалась такая же немолодая женщина в ободранном старом пальто, с признаками истощенности в лице. Жалобным голосом попросила:
— Гражданин военный, купите цветы. Сама собирала.
Она протянула Павлу небольшой букетик полевых цветов. Покупка цветов ему в голову не приходила, но стало жалко эту женщину.
— Что же мне с ними делать?
— Подарите вашей невесте или даме, которая вам нравится.
Павел никогда цветов не дарил, а тут подумал: действительно, почему бы не подарить их гардеробщице? А заодно и дать денег этой женщине. Он купил букет, заплатил вдвое и принес гардеробщице-искусствоведу:
— Это вам, с благодарностью.
— Мне? — она уткнула лицо в цветы и заплакала, ее плечи дрожали. — Спасибо вам. Мне уже так давно никто не дарил цветов.
В тот день Павел опять дошел до Красной площади — полюбоваться Кремлем и пышным храмом Василия Блаженного. На этот раз у него был путеводитель и он читал о том, что видел. Строили этот собор два русских «мастера каменных дел» Постник Яковлев и Барма. Под собором они прорыли секретные ходы, ведущие в царский дворец в Кремле. По легенде, Иван Грозный приказал выколоть обоим строителям глаза, чтобы никто, кроме
По Кремлевской набережной Павел пошел вдоль длинной величественной красной стены, заглядывая в путеводитель. Когда-то перед стеной был широкий и глубокий защитный ров, заполненный водой. В конце стены у Боровицких ворот он собрался свернуть на Каменный мост, но увидел вдали возвышавшийся золотой купол громадного белого храма. Он полистал книгу, там было указано, что на берегу Москвы-реки стоит храм Христа Спасителя. Тогда Павел решил подойти поближе и посмотреть. Он шел по улице Волхонке мимо старых двухэтажных домов, таких древних и ветхих, что некоторые уже покосились и грозили упасть; оконца в них были маленькие, подслеповатые. За углом улицы Ленивки Павлу открылся громадный сквер, а за ним — дворец Музея изящных искусств. Он прочитал, что музей построен в 1912 году архитектором Клейном по инициативе профессора Ивана Цветаева. Мелкими буквами в сноске значилось: Цветаев был ученым-самородком, выходцем из крестьян, фигурой, подобной Михаиле Ломоносову.
Павел дошел до улицы Пречистенки. Назвали ее так в честь иконы Пречистой Богоматери. В 1658 году второй царь из рода Романовых — Алексей Михайлович — велел прорубить от Кремля прямую просеку в подмосковных лесах до Новодевичьего монастыря, чтобы ездить молиться этой иконе. Москва постепенно разрасталась, и вдоль просеки стали вырастать дома, она превратилась в широкую улицу под названием Пречистенка. В советское время ее назвали Кропоткинской, по имени революционера-анархиста П.А. Кропоткина.
В начале улицы Павел застыл от восхищения величием и красотой громадного храма. Белый красавец стоял высоко на берегу Москвы-реки, и на фоне голубого неба казалось, что все пять его куполов парят в воздухе над городом. Павел описывал вокруг храма круги и с разных углов любовался зданием. Храм был в запустении, белые плиты фасада и колонны потемнели, кое-где были отбиты. Центральный большой купол вблизи оказался тоже потемневшим и облезлым. Павел обошел вокруг, рассматривая двойной ряд мраморных барельефов на стенах: все фигуры были на темы из Библии и все были исчерна-грязными, некоторых вообще уже не было, на их месте зияли камни и кирпичи оголенной стены. Зато сохранились двенадцать бронзовых дверей с изображением святых апостолов. Павлу захотелось войти внутрь, но двери были заперты, храм давно отслужил свое и теперь использовался как склад. Павлу хотелось узнать об этом храме побольше. Краем глаза он заметил, что на скамейке в сквере сидит одинокая женщина, молодая, очень грустная, голова покрыта черным кружевным платком, а на лице заметны следы слез. Павел подумал, что она в трауре. Женщина смотрела вдаль и не обращала на него внимания. Он постоял нерешительно, обошел кругом и все-таки решил заговорить:
— Извините, гражданочка, я приезжий, в Москве ничего не знаю. Вы не можете мне рассказать что-нибудь про этот храм? Вижу — это чудо какое-то. У меня есть путеводитель, но про храм в нем почти ничего не написано.
Женщина испуганно вздрогнула, медленно подняла глаза и подозрительно на него посмотрела. Он ждал, она тихо и неприязненно сказала:
— Вы, конечно, чекист, вы пришли за мной?
— Нет, что вы! Почему я чекист? Я просто боец Красной армии. Приехал учиться, брожу по городу. Увидел издали купол храма и подошел посмотреть: что за чудо такое?