Семья для чемпиона
Шрифт:
– Как я… мы… все это… объясню? – хватаюсь за голову. – Боже! Я даже двух слов связать сейчас не в состоянии, уже не говоря о том, что я вообще не умею врать!
– Эй, – хватает пальцами меня за подбородок мужчина, заставляя посмотреть ему в глаза. – Не кипишуй. Никто никому не будет врать. Все хорошо.
– Ничего хорошего. Димка сейчас придет сюда и увидит…
– Он увидит тебя, меня и больше ничего.
– Он поймет. Точно поймет, чем мы тут занимались.
– Тебе лет сколько? Твой сын не знает, что у его матери может быть
Знает. В теории. На практике же – мой сын никогда не видел меня в подобном помято-блаженном состоянии и видеть не должен, это неэтично! Но выдаю я совершенно другой аргумент:
– Но не с таким, как ты, Яр!
– А чем, позволь…
В прихожей слышится щелчок замка.
Ярослав замолкает, поджимая губы. Не дожидаясь, когда Димка откроет дверь и зайдет в квартиру, кидает:
– Я в ванную, приведу себя в порядок и выйду. Обсудим это потом.
И, быстрее, чем я успеваю ввернуть какую-нибудь шпильку вроде: тебе этого не понять, мужчина подхватывает с пола кухни свой джемпер и закрывается в уборной.
Я мечусь из стороны в сторону. То хватаюсь за куртку Ярослава, то за сбитые диванные подушки, то вообще рву когти в сторону погрома на кухне, дрожащими руками пытаясь быстро навести порядок…
Психую. Бросаю. Господи, Ава, соберись! Ярослав прав. Ты взрослая женщина и ничего преступного не совершила, а всего лишь получила оргазм! Сногсшибательный оргазм со сногсшибательным мужиком. Миллионы женщин в мире делают это ежедневно, а некоторые и не один раз. Все! Проблема всего лишь в том, что теперь нужно как-то объяснить сыну нахождение у нас дома Ремизова. Но как? Что я ему скажу? Мировая звезда хоккея шел мимо нашего седьмого этажа и зашел? С тортом и цветами? Ар-р-р!
– Ма, ты дома? – доносится из прихожей.
Вдох-выдох, девочка.
Вдох-выдох.
– Д-да. Да, я дома, Дим.
Приглаживаю волосы, одергиваю блузку и выхожу ребенку навстречу. Ноги все еще ватные, а по телу мелкой крошкой рассыпается дрожь. С полувзгляда можно понять, что со мной что-то не так. Хороша мать, ничего не скажешь.
– Привет, родной. Как дела в школе? – спрашиваю, а голос хрипит от волнения, как прокуренный. Вот только этого не хватало!
– Здоров, ма, – чмокает меня в щечку Димка, скидывая кроссовки. – Да все как всегда. Училка по физике бесит. Уперлась и не хочет исправлять ту залетную двойку, прикинь? – жалуется, проходя в свою спальню, бросая под стол рюкзак.
– Прикидываю.
Вроде ничего не заметил.
Или заметил?
– Я ей уже две контрольных работы сдал на пять! Вот че она ко мне привязалась, а?
– Ну… – закусываю губу, неловко пряча руки в задние карманы джинсов. Перекатываюсь с пятки на носок. В голове свистит ветер. Он же, зараза, и выдул все слова, что я только что услышала от сына. Не зацепилось ни одно. Поэтому я растерянно хлопаю глазами, не понимая, что я должна ответить.
Мое молчание затягивается. Димка это замечает и оборачивается. Снимает
Или это мне только кажется?
Да нет, точно рассматривает!
А потом заламывает в удивлении бровь – и где только научился, пакостник, – и спрашивает:
– Ма, все нормально?
– Да. А что?
– Ты опять какая-то, ну, не такая.
– А, кхм, какая?
– Ну у тебя нет температуры, там? А то лицо красное. И голос странный, как будто ты простудилась. Давай я градусник дам? – дергается в сторону кухни заботливый сын.
Я торможу его:
– Нет-нет, все хорошо. Душно, – обмахиваю ладонями лицо, – просто дома ужасно душно. Сейчас открою окно, и все пройдет.
– Да я бы не сказал. Но, – пожимает плечами, – лады. Как прошло собеседование?
– Да-а-а, там, – отмахиваюсь. – Не особо, в общем.
– Не взяли?
– Выдвинули странные условия. Я отказалась.
– Ясно, ты просто расстроилась, да? Поэтому такая? – сочувственно морщит нос ребенок. – Ну и фиг с ним, они тебя не заслуживают!
Официально – я ужасная лгунья-мать, не заслуживающая такого хорошего сына!
Хриплю:
– Да, расстроилась немного. Но ничего. Прорвемся.
– Сто пудов! Ты закинешь меня сегодня на тренировку?
– Да, конечно.
– Я тогда по-быстрому сгоняю в душ, – говорит сын, решительно шагая в сторону уборной.
– Дима, стой, там…
– Ополоснусь, похаваем и пое… ох, блин! – хватается за ручку двери как раз в тот момент, когда она распахивается сама. Благо ребенку не по носу, а вовнутрь.
В квартире виснет неловкое молчание. Скажу больше: в такой звенящей тишине я слышу, как тикают часы на руке Ярослава и гавкает собака соседа с первого этажа!
Димка от неожиданности делает пару шагов назад, отступая и тараща глаза на Ремизова. Яр вполне приветливо ему улыбается. Я же просто отчаянно силюсь мимикрировать и исчезнуть, гадая, как я до такой жизни докатилась.
Договариваю одними губами и скорее для галочки:
– …гость там, Дим. Не успела тебя предупредить.
Ярослав выходит из ванной и останавливается в дверном проеме. Максимально собранный, ни капельки не помятый и совсем не растрепанный. Выглядит так, будто только что сошел с обложки спортивного журнала, но никак не мужчина, что считаные минуты назад творил со мной пошлое непотребство на моем диване.
– Привет, – протягивает руку моему сыну Ремизов, первым нарушая тишину. – Ярослав.
– Д-да, – выдыхает Димка, пребывая в полнейшем шоке. – То есть привет! Я… э-э-э, Дмитрий. Дима, – по-мужски крепко пожимает протянутую Яром ладонь мой ребенок, а потом тут же совершенно по-детски выдает: – Офиге-е-еть!
Я возвожу глаза к потолку и беззвучно стону.
Да, блин, еще какое о-фи-геть. Сама в шоке, сынок.
– Ма, это же Ремизов у нас в ванной!
– Дим, – смотрю на сына укоризненно. – Некрасиво.