Семья - это святое
Шрифт:
Вампир стискивает тонкую талию, его ладони скользят по спине, он прижимает Хелен к себе так, что между ними не остается и миллиметра, кроме одежды, которая сейчас кажется им обоим совершенно лишней.
— Нет, — выдыхает он, на мгновение отстраняясь от раскрасневшейся девушки, — нет, я не могу. Я не смогу без тебя.
Шелковое платье превращается в лоскуты ткани, которые Элайджа бросает на пол. Та же участь постигает и тонкие кружевные трусики, и секунду спустя его белокурая ведьма стоит перед ним совсем нагая. И она улыбается.
А потом тонкие пальцы касаются его галстука, и Хелен стягивает его с шеи Первородного,
— Ангелочек, я…
— Просто молчи, Элайджа Майклсон, — накрывает его губы своими тонкими пальцами Хелен, — и люби меня.
И он любит.
Толкает ее на постель, нависая сверху. Покрывает судорожными поцелуями нежную кожу — лицо, шею, спускается к груди, обводит языком ореолы затвердевших сосков, скользит губами по плоскому животу, пока темная голова не оказывается меж длинных девичьих ножек.
Хелен стонет, когда вампир ведет по ее промежности кончиком языка, лаская горячую плоть, и Элайджа совсем теряет контроль от ее нежного голоса, пряного вкуса, от того, что она принадлежит ему.
Душой и телом.
Ведьма шире разводит бедра, выгибая спинку, и прикосновения Первородного становятся еще откровеннее. Его губы берут в плен набухший клитор, а пальцы мягко толкаются в тесное лоно, которое уже истекает любовными соками. Хелен мечется по постели, сжимая пальцы в кулаки, кусая припухшие губки, и каждый ее стон — музыка для Элайджи, который продолжает свои жаркие ласки. Он любит ее, будто в последний раз, вновь и вновь пытаясь насыться желанным телом.
Стоны ведьмы становятся криками, и вампир подается вперед, устраиваясь меж широко разведенных ножек. Он склоняется к грудкам ведьмы, терзая их чувствительные вершинки, а потом, сильным толчком входит в нежное тело, раз за разом наполняя его собой.
Хелен движется ему навстречу, льнет к мужской груди, обвивает руками шею Первородного, и с розовых губ срываются едва слышные слова:
— Я — твоя. Только твоя, Элайджа.
В голове вампира все смешивается воедино. Близость любимой сводит с ума, и в этот миг он ясно понимает, что просто не сможет ее прогнать. Не сможет сам, добровольно отказаться от своего счастья. И пусть он будет самым большим эгоистом на свете, ему плевать. Он отпустит Хелен, только если она сама захочет уйти. Только если сама предпочтет другого мужчину.
Сейчас же существует только он и доверчивый ангелочек, который стоном встречает каждый его толчок, отдаваясь Первородному без остатка.
Майклсон, сам не замечая, переходит на вампирскую скорость. Он берет Хелен, как никогда ранее, и только ее громкий крик и ногти, что впиваются в широкие плечи, заставляют Элайджу немного замедлить темп.
— Прости, — шепчет он, прямо в приоткрытые розовые губки, — я…
— Все хорошо, — выдыхает в ответ Хелен, — только не останавливайся.
Элайджа и не собирается. Напряженный член скользит в тесном лоне, до тех пор, пока оно не начинает пульсировать, и тогда вампир изливается в Хелен, упиваясь ее громким криком наслаждения.
— Я боюсь залюбить тебя до смерти, — хрипло говорит Элайджа, глядя раскрасневшейся ведьме, которая пытается выровнять дыхание, прямо в глаза.
— Это будет не самая худшая смерть, — отвечает с улыбкой Хелен и медленно поднимается с постели, — я в
Первородный смотрит вслед уходящей ведьме, и на мгновение ему становится страшно, от того, что только что, он сам, своими руками едва не разрушил собственное счастье.
Но вдруг это случится уже завтра? Вдруг Хелен сама захочет уйти, предпочтя другого? Больше никогда не будет ему принадлежать, не обнимет, не поцелует, не назовет любимым?
Эти мысли проносятся в голове Элайджи ослепляющим хороводом, и вампиру становится трудно дышать. Он сам толком не понимает, как оказывается в душевой кабине, рядом с Хелен.
Ведьма нежится под струями теплой воды и вздрагивает, видя рядом с собой Первородного, который смотрит на нее совершенно безумными глазами. Без единого слова Элайджа разворачивает Хелен к себе спиной, прижимая грудью к прохладной стене и заставляя слегка прогнуть спинку.
Он скользит руками по влажному телу любимой, не пропуская самых чувствительных участков, словно пытается запомнить каждый его миллиметр. Вампир не видит, как на розовых губках расцветает счастливая улыбка. Хелен явно по вкусу то, какое влияние она имеет на Первородного, который не может выпустить ее из своих рук ни на миг.
Округлая попка упирается в пах вампира, и ведьма ведет бедрами, дразня своего возлюбленного, плоть которого стремительно твердеет, наливаясь желанием.
Хелен прикусывает губу, шире разводя бедра, когда чувствует, как Элайджа медленно наполняет ее собой, входя до самого основания. На мгновение он замирает, наслаждаясь слиянием их тел, и его ладони сжимают нежные груди ведьмы, покручивая соски.
Хелен трясет от желания, и она двигает попкой, насаживаясь на каменный член, пока не ощущает теплые струи воды, которые бьют прямо на ее промежность. Вампир водит насадкой душа, дразняя набухший клитор, и по хрупкому телу будто проходит разряд тока.
С одной стороны Хелен чувствует холодную стену душевой кабины, а с другой горячее тело вампира, который прижимает ее к себе, раз за разом наполняя собой. И Хелен не выдерживает гаммы чувств и новых вершин удовольствия.
— Элааайджа, Элаааайджа, — кричит она, пытаясь отвести руку Майклсона, которая направляет поток воды, но это лишь сильнее разжигает вампира.
Он крепче сжимает ведьму в своих объятьях, делая толчки более глубокими, и миг спустя в глазах Хелен все темнеет, и она, задыхаясь в экстазе, бурно кончает, выкрикивая имя любимого. Лоно ведьмы стискивает плоть Элайджи, и он следует за ней, изливаясь в оглушающем оргазме.
Пару секунд они просто стоят, не выпуская друг друга из объятий, прежде чем тишину нарушает обессиленный голос Хелен.
— Ты сумасшедший, — выдыхает она нарочито обижено, но на ее лице в этот миг появляется счастливая улыбка, — я завтра ходить не смогу.
— Ты меня делаешь таким, ангелочек, — отвечает Элайджа, смывая с дрожащих ножек ведьмы следы любовных утех, — а если ты и в правду не сможешь ходить, я буду носить тебя на руках.
Вампир вытирает капли воды с тела Хелен, укутывает любимую в полотенце и выносит из ванной комнаты. Он осторожно устраивает ее на смятой постели, и Хелен, едва уложив голову на подушку, ловит горящий желанием взгляд Первородного, который устраивается рядом с ней. Правая ладонь вампира мягко стискивает ягодицу ведьму, а затем скользит меж бедер девушки, но та успевает поймать руку Элайджи, удерживая ее за запястье.