Семья - это святое
Шрифт:
Она не знает, сколько времени проходит перед тем, как тонкая полоска света темнеет и исчезает. Сама не зная зачем, Крис маленьким камушком делает насечку на стене.
Так проходит первый день ее плена.
Наступает ночь. Ее Крис, которая не может сомкнуть глаз, проводит в поисках выхода из пещеры, воды, провизии. Но ее клетка предсказуемо совершенно пуста и так и ничего не найдя, она засыпает на холодных камнях.
Вторые сутки заточения Кристина еще борется и надеется на спасение. Она вновь и вновь взывает к своей магии, пытается достучаться до сестры, с которой у
Но ничего не происходит.
Крис чувствует сильный голод, но он — ничто, по сравнению с жаждой, которая просто сводит с ума. Ведьма чувствует слабость во всем теле, ее руки дрожат, губы потрескались.
Осознание того, что это конец вдруг накрывает Крис отчаяньем и болью и с ее губ срывается уже не крик, а похожий на скулеж раненного животного стон.
Третьи сутки в заточении Кристина уже не надеется. Она по привычке ставит третью черточку на стене, обреченно бьет кирпичную кладку, затем устало опускается на пол и думает, как окончательно не сойти с ума и достойно встретить смерть.
Ведьма закрывает глаза и вспоминает. Смех Хелен, которая всегда умела смягчить ее нрав и направить бушующую энергию в мирное русло, гибель родителей, воскрешение Тори, успевшей стать ей настоящей сестрой, непростые отношения с Клаусом. Кристина чувствует ком в горле, но плакать она не может. Слезы, как и прочая жидкость в организме уже на исходе. Перед ее глазами все плывет, и ведьма погружается в спасительную темноту.
А потом Крис резко открывает глаза от приступа тошноты и ломоты в теле. Ее все еще мучают жажда и голод, но немного меньше, чем вчера, и ведьма, поражаясь собственной живучести, ставит четвертую черточку на стене и по привычке бьет стену кулаками.
Обессилив, она оседает на пол и с любопытством осматривает свои руки. Они сильно выпачканы в грязи и крови, но повреждений она не находит. Крис бьет рукой о выступ скалы, на миг боль пронзает ладонь, но полученная рана на глазах затягивается.
— У меня начались галлюцинации, — шепчет ведьма, обреченно качая головой, и решает отдохнуть.
То, что с ней что-то не так, Крис понимает на пятый день, когда рисует еще одну палочку на стене, едва сдерживая тошноту. Она видит, что ее руки, ноги сильно похудели, в противовес груди, которая стала еще больше прежнего и все становится на свои места.
То, что она все еще жива, заживающие раны на теле, утренняя тошнота и заметно увеличенная грудь — все это не может быть случайностью. Истина очевидна и в то же время совершенно непостижима.
Она беременна.
Беременна, от Клауса, который будучи наполовину оборотнем, может иметь детей, что ей во время их страстных ночей не пришло даже в голову. Она носит их ребенка, который спасет ее жизнь, поддерживая своей магией.
Крис стискивает руками свой впалый живот и впервые за все время начинает плакать. Теперь она ответственна не только за свою жизнь и боится даже подумать, что будет дальше с плодом их любви, если она так и не сможет выбраться из заточения.
Последующая неделя проходит, как в дурмане. Крис больше не бьет стену. Она бережно расходует силы малыша, тихо разговаривая
Она пытается верить в чудо.
И оно происходит.
Сон ведьмы нарушает грохот, и Крис не сразу понимает, что происходит, щуря глаза от яркого света, который наполняет ее каменную клетку, разгоняя темноту пещеры. Кирпичная пыль медленно оседает, и ведьма испуганно сжимается в комок, инстинктивно прикрывая ладонями живот.
И видит его.
Стоящий в лучах солнца Клаус, выглядит еще безумнее, чем обычно, и его глаза расширяются, когда он замечает ее, сидящую на грязном каменном полу. Их взгляды встречаются, и гибрид застывает, когда слышит ее тихий злой голос.
— Почему так долго? — хрипло цедит Крис, — ты был более быстрым, когда делал мне ребенка!
========== Часть 63 ==========
— Почему так долго? — цедит Кристина, поднимаясь на ноги, — ты был более быстрым, когда делал мне ребенка.
Ее слова эхом разносятся по пещере в полной тишине, которую кажется можно резать ножом. Никто не говорит ни слова, будто все еще не веря в происходящее, и Крис делает первый осторожный шаг, выходя на свет.
Стоящий у разрушенной кирпичной стены Клаус замирает, не сводя с нее глаз. Сказанное звенит в его ушах, но быстро отходит на второй план, потому что в этот миг, когда ведьма вскинув вверх гордый подбородок идет в его сторону, даже конец света не заставил бы гибрида оторвать от нее взгляда.
Это она, его Кристина, вся в крови и грязи. Измученная, похудевшая, в рваной одежде, с пересохшими губами и дрожащими скованными руками, но это она и она жива.
Осознание это накрывает оглушающей волной, топит в безумной радости и Клаусу хватает секунды для того, чтобы оказаться с ней рядом, до боли сжимая хрупкое тело, буквально впечатывая Крис в свою грудь.
То, как она попала сюда, ее похитители и чудо, благодаря которому она выжила — безусловно, очень важно, но в этот миг имеет значение лишь исходящий от ее волос до боли знакомый запах жасмина и тепло ее тела.
Клаус растворяется в этом моменте, сжимая Кристину еще сильнее, но позади него уже стоит Хелен, которой также не терпится обнять сестру, да и сама Крис пытается отстранится, выставляя перед собой скованные цепями руки.
Очень осторожно гибрид разжимает ладони, освобождает ее от оков, пытаясь поймать взгляд любимой, но та игнорирует его, бросаясь к Хелен, которая тут же заключает сестру в объятья. К ним присоединяется Виктория, и ведьмы заливаясь слезами по очереди целуют Кристину, которая едва стоит на ногах.
— Пить, — просит ведьма охрипшим, едва слышным голосом, — и через минуту Элайджа протягивает истощенной ведьме бутылку с водой.
— С возвращением, — улыбаясь, говорит он и Крис только коротко кивает.
Она жадно выпивает все до последней капли, и стоящая с ней рядом Хелен, качает головой, пока Тори сосредотачивает внимание на животе Кристины, едва касаясь его ладонью.
— Это чудо, — изумленно шепчет она, и на лице ведьмы отражается благоговение и восторг, — я чувствую его силу. Кровь Клауса не дала тебе умереть, мы уже и не надеялись увидеть тебя живой.